Крутой техасец - Дженис Хадсон

У нее перехватило дыхание. Ее желание росло. Ее тело нетерпеливо требовало, чтобы он вошел в нее скорее, прежде чем она умрет от избытка страсти. Он рванулся, оказался вверху на ней, затем резко и глубоко вошел в нее. Она вскрикнула от ни с чем не сравнимого ощущения его пылкой плоти в ней, и тоже стала двигаться, чтобы усилить это бесподобное наслаждение.

Глубокий протяжный стон вырвался из его груди. «О Боже, я хочу тебя съесть», – прошептал он и с хищным рычанием прильнул своими горячими жадными губами к ее рту. Его язык ворвался в ее рот и стал двигаться в нем, согласуясь с тем ритмом, в котором его тело мощно накатывалось на нее. Она захватила в ладони его волосы, широко открыла рот, всасывая и лаская им его язык, она обвила своими ногами его бедра и стала сначала покорно, а затем так же решительно и неистово отвечать на каждый порыв, каждое движение его тела. Два диких создания метались, извивались, ползали, поднимались и падали. От счастья и восторга их кожа покрылась потом и стала скользкой. Она рванулась, заставляя его повернуться на спину, выпрямилась, села на него верхом и бешено ринулась к счастью, управляя им, словно необъезженным мустангом. Вдруг она почувствовала, что все достигло предела. Он выгнулся, и хриплый, тихий стон вырвался из его груди. Стон стал громче и резче, и он перестал двигаться, его напрягшееся тело застыло. Первая волна блаженства хлынула на него в тот момент, когда он почувствовал, как мощные конвульсии начали сотрясать ее тело, и она погрузилась в до сих пор еще не изведанные ею глубины удовольствия, которые потекли по ее охваченному спазмами наслаждения телу, заставляя трепетать каждую клетку.

Она перестала двигаться, перестала дышать. Все ее внимание без остатка было поглощено глубиной ее счастья и благодарностью к этому человеку.

Исчезло время, пространство, ощущение реальности. Было только ощущение счастья и бешеной радости.

Уставшая и потрясенная своими ощущениями, Кейт откинулась на согнутые в коленях ноги Нида.

С трудом переводя дыхание, он выдохнул:

– Боже мой.

– Это как раз то, что я думаю.

– Милая, мои слова, наверное, покажутся тебе банальными, но я и никогда, НИКОГДА не испытывал ничего подобного.

– Никогда?

– Никогда.

Она вздохнула:

– И я тоже. Я попробую встать, но мне кажется, что я не смогу двигаться по меньшей мере полчаса.

Он улыбнулся.

– А я вот жаловаться не буду.

Он дотронулся до ее увеличившейся груди, мягко погладил и обхватил ладонями.

– Я всю свою жизнь ждал тебя. Мне ничего больше не хочется. Хорошо бы пробыть здесь, никуда не уходя и не вставая, целую неделю, чтобы смотреть на тебя, трогать тебя. – Его рука скользнула вниз по ее влажному животу к тому месту, где они еще были связаны друг с другом. Палец коснулся чувствительного места, и она вздрогнула.

Он стал нежно гладить там, и она ощутила, как волны наслаждения опять потекли по ее телу, набирая высоту и силу.

– О, о-о, – выдохнула она, закрывая глаза и наваливаясь телом на его палец. Он увеличил темп, и вскоре еще один момент блаженства потряс их.

Ее напрягшееся тело пронизывали дивные ощущения. Потом, когда замер последний всплеск блаженства, она подняла свои отяжелевшие веки и посмотрела на него. В его ответном взгляде она увидела такую сладостную муку, что у нее на глаза навернулись слезы.

Он обвел ее подбородок своими пальцами.

– О, Кейт, я люблю тебя. Так люблю тебя. Какая же жизнь у нас будет с тобой вдвоем!

Ей показалось, что какой-то железный кулак схватил ее сердце. Она легла сверху на него и положила ему на плечо свою голову. Слезы, которые она пыталась сдержать, хлынули из глаз. «Да, какая жизнь», – подумала она.

НО ОЧЕНЬ НЕДОЛГО.

Глава 9

Кейт ехала на Старлайт совсем одна. Имя «Старлайт» носила степенная, твердо стоящая на ногах кобыла из конюшни Нида. Кейт ехала верхом по склону известкового холма, на котором кедры, горный лавр и карликовые дубы перемежались с кактусами. Вот уже целую неделю каждое утро Нид учил ее держаться в седле. Он хвалил ее и говорил, что у нее имеются прирожденные навыки езды. А она обнаружила, что просто влюблена в езду верхом. Особенно ей нравилось ездить самой, что случилось, когда у Нида было много работы.

На вершине холма она остановилась, спрыгнула с лошади и бросила поводья, поскольку была уверена, что тренированная кобыла никуда не забредет. Кейт залезла на большой валун, уселась на него и, подтянув ноги, уперлась в них подбородком. Это было одно из ее самых любимых мест. Тихое и спокойное. Кроме того отсюда открывался великолепный вид на окрестности: вдали виднелся бар «Козырь», ближе, на пастбище, паслись рыжие коровы, направо и налево расстилались ковры диких цветов, а с другой стороны пастбища на небольшом возвышении был виден строящийся дом.

Да, вид был прекрасен. Она глубоко вдохнула чистый воздух, который был напоен ароматами утренней росы, но ее взгляд все время возвращался от замечательной панорамы к той точке, в которой находился Нид и откуда слышался стук топора. Нид был на стройке дома. Даже отсюда, с довольно большого расстояния, она хорошо различала его. Сейчас он работал на наружной стене, что-то приколачивая к ней, чтобы подготовить ее для внешней обшивки, которая будет состоять из кирпича, камня и кедра. Группа кровельщиков уже работала на крыше над одной частью дома и над гаражом, покрывая ее кровельными материалами.

Сейчас на Ниде была соломенная шляпа, он был без рубашки, брюки низко спущены на самые бедра. Ей не надо было даже приглядываться, чтобы знать, как выглядит его тело. Начиная с той ночи званого обеда на природе, они провели много-много ночей вместе, и она изучила его тело так же хорошо, как свое собственное. Пожалуй, даже лучше.

Он оказался совершенно ненасытным любовником, внимательным, но ненасытным. Она хихикнула. А кто она такая, чтобы так говорить? Она была не лучше. От одного его прикосновения все загоралось у нее в груди, жизнь казалась прекрасной. Когда она была с Нидом, то чувствовала себя в безопасности, непогрешимой и непобедимой.

Но когда она была одна, как сейчас, в ней оживало старое. Начинали звучать старые записи памяти. Не только те, в которых сохранились воспоминания кошмаров, связанных с убийством, судом и ее попытками скрыться от преследования, но и другие тоже. Те другие воспоминания, которые породили у нее страх перед мужчинами, потому что на них, как свидетельствовал ее опыт, никогда нельзя было рассчитывать, когда становилось туго. Ее отец бросил их с матерью, затем в высшей степени болезненное воспоминание о ее первой любви в школе, отказ от помолвки даже не одного, а двух женихов. О, она достаточно хорошо изучила психологию, чтобы понять механизм возникновения ее страха перед мужчинами, но все-таки победить так глубоко укоренившееся чувство она не могла.