Эффект пустоты - Тери Терри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шэй слушает, кивает.
— Если он был плохим мужем и приемным отцом, это еще не значит, что он похитил твою сестру.
— Может, и не значит, — допускает Кай, но я вижу, что он так не считает. — Могу я теперь подбросить тебя до дома?
Она качает головой.
— У меня обратный билет на поезд, могу воспользоваться им.
— Ты уверена? Мне не трудно.
— Все нормально.
Кай везет ее на вокзал. Когда они прощаются, на лице у Кая внутренняя борьба и смущение. Он поднимает и… опускает руку, как будто хотел дотронуться и удержать Шэй. Ни того ни другого он не сделал, но во мне все равно шевелится ревность.
Всю дорогу до Ньюкасла еду на заднем сиденье его мотоцикла. Нас всего двое, как и должно быть. Воображаю себе то, чего не могу почувствовать: красный шлем на голове, ветер в лицо, волосы летят за спину. Наклоны на поворотах, взлеты на неровностях. Сила скорости.
Я думаю о человеке, к которому они приезжали, — моем отце. Сейчас кажется странным, что в Ньюкасле я думала только о маме и брате, о том, чтобы найти их, и даже не вспоминала об отце. Почему?
Может, я тоже его не любила?
Кай думает, что отец имеет какое-то отношение к случившемуся со мной; Шэй, похоже, считает, что брат ошибается. Я упустила шанс взглянуть в глаза своему отцу и узнать, смогу ли хоть что-то вспомнить.
«В следующий раз, дорогой папочка, — обещаю я себе. — В следующий раз».
15
ШЭЙ
Сначала в поезде, потом в автобусе смотрю в окно и не замечаю, что за ним.
Мне неловко из-за того, что я сказала Каю и как заставила его извиняться. Я была раздражена — ведь он чуть не бросил меня в затруднительном положении. А в его приемном отце меня действительно что-то очаровало. Неудивительно, что студенты смотрят на него как на идола.
И женщины тоже.
Но что в его глазах меня так напугало? Он почти наверняка понял, что я в них что-то увидела, — моргнул и отвел взгляд. Когда посмотрел снова, это — чем бы оно ни было — исчезло.
И почему при виде этого лица память подает сигнал, как в тот раз, когда Кай показал мне его фотографию? Что в нем такого? Доктор Алекс Кросс. Никогда раньше не слышала этого имени, но что-то внутри твердит, что я его видела или встречала, хотя это, пожалуй, не совсем верно. Значит, что-то другое?
Если наберусь терпения, то вспомню.
Так всегда бывает.
Это происходит неожиданно. Мама готовит ужин, я помогаю; включаю радио. Она чистит овощи и пританцовывает под какую-то старую песню.
Мама… танцует.
В голове что-то щелкает, и все становится на место. Закрываю глаза и возвращаюсь назад…
Пока мамы нет дома, я в ее спальне и что-то ищу, — может быть, подарки? Скоро мой день рождения. Десятый день рождения. Я не должна вот так шарить в ее комнате, но удержаться не могу.
В верхнем выдвижном ящике комода под панталонами и носками один самый любопытный палец нащупывает край чего-то. Цепляю его ногтем, приподнимаю и вытягиваю.
Это фотография.
Держу снимок в руке. На снимке мамочка, но такая, какой я никогда ее не видела. Она гораздо моложе, волосы зачесаны наверх. Губы ярко накрашены, на ней длинное сногсшибательное платье. Зеленого цвета. И она танцует с мужчиной.
Уверена, что я его не знаю. Но что-то в нем заставляет меня смотреть не отрываясь.
Он старше мамы, в стильном костюме, словно из кинофильма, и в галстуке-бабочке. Высокий, волосы темные, довольно длинные. И синие глаза. Пронзительные темно-синие глаза.
Я снова и снова смотрю на фотографию, соображая, что если вещь вот так вот прячут, о ней лучше не спрашивать.
А потом однажды ее не оказывается на месте.
Мама щелкает пальцами.
— Ох уж эта Шэй. Ты собираешься сбежать с этим латуком или сделать из него салат? Ужин уже почти готов.
Встряхиваю головой, возвращаюсь в здесь и сейчас. Оказывается, я неосознанно прижала к груди пучок латука; кладу его на разделочную доску и поворачиваюсь к маме.
— Я должна у тебя кое-что спросить.
— Давай.
— Несколько лет назад у тебя была фотография, которую ты прятала в комоде; ты там вся такая нарядная. И танцуешь с мужчиной. — Я описываю снимок: ее платье, его костюм. Как он прижимает ее к себе. — Кто это был?
Она пожимает плечами и отворачивается к шкафу, чтобы достать тарелки.
— Я этого не помню. Наверное, какой-то мужчина, которого я пригласила на свидание много лет назад. А что?
— Он просто похож на одного человека, вот и все.
Мама поворачивается ко мне.
— На кого? На кого он похож?
Пожимаю плечами. Не хочу отвечать, и сама не знаю почему. Не говоря о том, что не хочется признаваться, как прогуляла школу.
— На одного человека, которого я видела.
— Где?
— Кажется, ты слишком интересуешься тем, кого даже не помнишь. Так кто он?
— Никто, Шэй. Действительно никто.
Она лжет. Я уверена и ошеломлена этим. Мама никогда не врет мне.
Так кем же для нее был доктор Кросс?
В этот вечер мы вместе смотрим поздние новости. Теперь этот грипп называют абердинским, и репортажи о происходящем звучат невнятно. Ходят слухи, что зараза распространяется на юг. На экране появляется доктор; он описывает ранние симптомы: небольшая температура и головная боль, как при переутомлении. Температура быстро поднимается, боль усиливается, и через несколько часов боль и жар становятся такими сильными, что организм перестает работать. Доктор не добавляет «и наступает смерть», но что еще может означать отказ организма работать?
Потом идут кадры с полевыми палаточными госпиталями. Доктора и медсестры в полных защитных костюмах — гигантских пластиковых чехлах с головы до ног.
И это происходит здесь, в Шотландии? Не в силах поверить, мы с мамой смотрим друг на друга, потом снова на экран.
Выступающие высказывают озабоченность быстрым распространением заболевания, строят догадки относительно того, чем оно вызвано.
Количество жертв не называют.
С завтрашнего дня закрываются все школы в Шотландии; вступает в силу запрет на поездки. Будут ходить по домам и измерять температуру.
Мама встает и говорит, что ей нужно позвонить в Абердин подруге.
Я достаю свой телефон: от Кая сообщений нет. Написать ему?
