Проклятье Пустоты - Александр Лиграс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, денег на хорошую жизнь хватало с избытком, однако они тоже могут кончаться, и идеальные условия для творчества улетучатся. Любой успех одурманивает и опьяняет рассудок даже самого дисциплинированного и эмоционально устойчивого человека. А если он ещё подкрепляется большими финансовыми бонусами, то очень тяжело сдерживать в себе непреодолимое желание поддаться на современные тенденции – стремление к роскоши и громким заявлениям.
Макс не стал исключением: несколько дорогих спортивных авто стояли в гараже его загородного дома, походившего больше на средневековый замок, чем на современное жильё. Пара квартир в Нью-Бэроне – хочу заметить… далеко не дешёвых. Помимоэтого Фримен был членом культа «любителей вкусно пожрать». Когда ему хотелось отведать стейка, непременно выбор падал в сторону говядины «Вагю». Нежнейшее мясо с фантастической мраморной текстурой, неповторимым ароматом и вкусом. Или же в ресторане «Л`Шамет» можно отведать морских гребешов под коньячно-сливочным соусом с наполнением из лангустин, крабов с пряным оливковым маслом и ягнёнка с цитрусовым сиропом. Это лучшее место в городе для изысканной заправки желудка. Фримен при каждой возможности непременно посещал его, оставляя минимум пятьсот долларов за королевский ужин. Макс даже мог позволить себе слетать в другую страну для аутентичного приёма пищи, будь то восточная или же европейская кухни.
Успешный и богатый писатель любил дорогие брендовые вещи: часы «Зенит», портфель от «Том Браун». Неважна цена, главное, чтоб глаз радовало и тешило эго. Но за пафосом, хотелками и бессмысленным культом потребления скрывалась приземлённая и понятная практически всем людям слабость. Слабость к своей родной земле, к своему дому. Совсем не важно, сколько счастливых моментов связано с ним. Не имеет значения количество боли, пережитой в этом месте. Дом всегда понятен и предсказуем. Он знаком и является частью твоей короткой и бессмысленной жизни. Макс владел домом в Асбесе на побережье безграничной глади солёной воды. Несмотря на мрачные воспоминания и события, имевшие непосредственное влияние на судьбу писателя, что-то необъяснимое и сильное манило его обратно.
Как минимум раз в год Макс на неделю приезжал в Асбес. Гулял по набережной, посещал ярмарки и старые кофейни. Обязательно заскакивал в морской ресторанчик на пирсе. Там раньше находился рынок, но после прихода нового мэра, лет десять назад, его перенесли дальше по побережью. Сам причал отремонтировали и увеличили, придав ему современный и более эстетичный вид. Там открыли магазинчики и кафе, в общем, создали новое место для отдыха и проведения досуга. Максу нравилось, как менялся облик его родного города. Ведь жизнь – это движение. Но Асбес не только изменялся сам. Фримен, попадая сюда, тоже становился другим. Надменность становилась минимальной, а небеспричинная гордыня и вовсе исчезала.
Он становился обычным человеком. Если кто-то просил автограф и совместную фотографию, то непременно получал её. В другом месте Макс придумал бы множество отговорок, дабы избежать назойливых фанатов, мешающих делать покупки и просто гулять. Он считал, что для всего этого есть отдельные места и часы, когда поклонники могут получить его непосредственно личное внимание. Но тут писатель преображался, становясь человечным и чутким.
Глава III
Вместе с неприятным ощущением Фримен также испытал что-то смежное между любопытством и влечением. Диана показалась ему своеобразной, да и держалась она уверенно.
– Надо же, про Олимп заговорила, она реально понимает, что эта книга плохая или просто задает глупый вопрос? – Фримен смутился. Часть его мозга была насторожена, а другая ждала эмоционального выкрика: «Твоя новая работа – кусок говна! Ты не писатель! Ты… Бездарность!»
Конечно, такого Максу никогда не говорили, но и романы, ранее написанные им, намного сильнее нового.
– Так Вы считаете, что «Крик в ночи» – успешный и качественный роман, а главное, достойный иметь на обложке фамилию Фримен? Позволит ли она остаться Вам на литературном олимпе? – Диана прервала задумавшегося Макса.
– Очевидно, она хочет сказать это. Ну… давай-давай. Скажи, что мой роман плохой. Но мне нравится: «Достойным иметь фамилию Фримен» – ох чертовка! – он продолжал летать в своих мыслях. Вскоре, вспомнив о большом количестве людей в аудитории и представив, как выглядит со стороны, погруженный в диалог с самим собой, уже вслух ответил Диане: – Как человек, написавший «Крик в ночи», я, разуется, не могу считать его плохим. Я могу лишь сказать, что вложил немало труда в его создание и рад представить роман публике. А о качестве и тем более о его потенциале пусть судят читатели.
Макс отвечал очень спокойно и сдержанно, не давая усомниться в искренности своих слов, несмотря на очевидную для него ложь.
«Крик в ночи» – это худшая его работа, и не заметить такой литературный ляп мог разве что человек, находящийся в коме. И сейчас эта наглая симпатичная мордашка, возможно, начнёт об этом говорить.
– Я читала все ваши книги и хочу заметить, что «Крик в ночи» очень отличается от предыдущих Ваших работ. Она как бы…
– Ну, давай уже, скажи это, – крутилось в голове Фримена. – Добавь огонька этому унылому мероприятию. Я пошлю тебя куда подальше, и закончим с этим.
– Она не похожа на другие книги. Я бы сказала… Она другая…
– Другая? – неуверенно переспросил Макс, нахмурив брови.
– Угу, – утвердительно ответила Диана. – Обычно Вы пишете размеренно, по нарастающей, нагнетая интригу, давая подсказки на возможные концовки. А тут позволили отойти от привычного стиля и более рвано рассказали историю, при этом начав с конца. Лично я считаю: это здорово, когда автор стремится к разнообразию.
Кстати, она произнесла это без какого-либо сарказма или издёвки. Совершенно обычно и повседневно, словно перед ней находился старый друг. Макс, в нездоровом предвкушении публичной критики глаза в глаза, не ожидал похвалы. Да, это была она. Наверняка пред этой презентацией агент Кевин Спайс позолотил нужные ручки и договорился о правильных вопросах и отзывах, решив все возможные проблемы заранее и избавив от неудобных вопросов. Это нормальная практика, если на кону хорошие деньги. Но, кроме дружелюбности, Макс расслышал в словах Дианы что-то ещё. Что-то тёплое и душевное, бескорыстное и волнительное.
– Точно… Она фанатка или, как минимум, просто неравнодушная читательница, – думал Фримен, пристально рассматривая рыжую красотку.
Нет. Это было не от пошлых побуждений, а от нравственных и даже духовных. За спиной Макса очень много подобных мероприятий, и ни на одном из них он не чувствовал искренности. В лучшем случае – лёгкую заинтересованность. Все прошлые журналисты были подлизами на «зарплате» у Кевина.
– Вы правы. Она другая. Находясь в поиске идей и уникальности, я решил поэкспериментировать и попробовать что-то
