Мисс Исландия - Олафсдоттир Аудур Ава

Проходит несколько дней, и однажды раздается стук в дверь. На площадке стоит соседка в ночной рубашке с ребенком на руках и жалуется на печатную машинку.

— Ты начала писать от руки? — спрашивает друг, увидев меня за письменным столом с ручкой в руке.

Он склоняется ко мне на плечо.

— Почерк напоминает свитер свободной вязки. Мой старый учитель чистописания не поставил бы высокую оценку за твои каракули.

Он улыбается.

— А еще ты левша, как Джими Хендрикс и Франц Кафка.

Объясняю ему, что соседка жалуется на стук машинки.

— Тебе нужно приобрести электрическую машинку. Они не такие громкие.

Я спрашиваю, сколько такие машинки стоят, и он отвечает, чтобы я об этом не беспокоилась.

— В следующем месяце купим тебе Underwood Five.

Со всеми исландскими буквами, так что тебе не придется дописывать роман по-датски.

Д. Й. Джонссон не хочет, чтобы я отдавала ему свою долю за квартиру или покупала еду. Когда однажды он приходит домой с велосипедом для меня, у меня начинает закрадываться подозрение, что он берет дополнительные смены в баре.

Он стоит в воротах и свистит. Я выглядываю в окно и вижу, что он держит за руль велосипед и делает мне знак спуститься.

— Тебе нужен велосипед. Этот, конечно, подержанный, но я купил на него новый звонок, — поясняет он и жмет на звонок.

Говорю ему, что собираюсь найти работу.

— Я тоже хочу работать.

Думаю, могла бы устроиться в отель «Англетер». Делать бутерброды с камбалой и ремуладом. Или чистить серебро. В любом случае там, где меня никто не заметит. Где меня оставят в покое.

Когда закончу книгу.

Дорогая Гекла.

У меня радостная новость. Я родила вторую девочку. Роды прошли легче, чем первые. Неделю я провела в родильном отделении, а с Торгерд тем временем сидела золовка. Это было лучшее время моей жизни. Еду приносили в постель, по утрам простокваша с коричневым сахаром и изюмом. Лидура рождение второй девочки вроде бы не разочаровало. Но он, похоже, не собирается на этом останавливаться. Говорит, что это только первые два ребенка. Я умру, если появятся еще дети. Теперь меня больше всего беспокоит сон, который я истолковала так, что у меня будет пятеро детей. Я шла одна по пустоши и нашла гнездо ржанки. В нем было пять яиц. Торгерд — замечательная старшая сестра. Она протягивает мне соску, когда малышка ее выплевывает. Вчера приходила акушерка взвешивать Катлу. Свекровь говорит, что она живая копия Лидура. То же самое она говорила и о Торгерд (меня это обижает). Сестры совсем не похожи. Лидур бросил строить мосты, теперь укладывает арматуру в городе. Я хожу с Катлой до глубокой ночи, давая Лидуру поспать, потому что не хочу, чтобы он упал в котлован от усталости. Мы поставили песочницу в углу двора. С крышкой от котов. Мы с Торгерд вместе копаемся, она развеивает песок в воздухе и на нас обеих. Темнеет и падает пепел. Мне кажется, это красиво. И напоминает о тебе. Извержение.

Вечером и ночью Д. Й. Джонссон в основном работает и часто возвращается только поздним утром. Он поднимается ко мне и залезает под одеяло. Убирать постель поэтому не имеет смысла: когда друг приходит домой, я как раз встаю.

Иногда он бывает дома несколько ночей подряд.

— Тело тоже нуждается в отдыхе, — говорит он тогда.

Я сажусь на край кровати рядом с ним. Он пододвигается, освобождая мне место, и я прислоняюсь к нему.

— Я думал, что здесь будет не так, как дома. Что только дома гомосексуалы вступают в брак, чтобы их оставили в покое. Но большинство из тех, с кем я встречался здесь, имеют жен и детей. Гомосексуалам трудно стареть. Тебя спрашивают, почему не женат. Некоторые пасуют и женятся, раз в неделю занимаются сексом с женой, закрывая глаза и слушая Бренду Ли, «Му Baby likes Western Guys».

Он встает.

— Возможно, и я когда-нибудь сдамся и женюсь, Гекла. Но не хочу, чтобы мне приходилось лгать жене.

Дорогая моя Исэй.

Я начала новый роман. После того как четыре недели назад рукопись, которую я отправила издателю, пропала в море, я по совету Йона Джона теперь использую копирку и делаю копию, хотя это дороже (вполовину больше бумаги). Приходится также сильнее бить по клавишам.

Йон Джон сказал: кто-то украл твой роман, Гекла. Он сводил меня на две художественные выставки, в Шарлоттенберг и в Общество любителей искусства. А также на балет в Королевский театр.

Однако самым запоминающимся событием прошедшей недели стал концерт «Битлз» на арене К. В Hallen. Они играли «I saw her standing there, I want to hold your hand» и другие песни, но было плохо слышно из-за визга и крика датских девушек в зале.

В кабинете со стеганой кожаной мебелью мне показали, где сесть. Мужчина, подтягивая облегающие брюки на коленях, садится напротив. На столе лежит мое заявление.

— Здесь написано, что вы хотите работать не на виду.

— Да, очень хочу.

— Это так необычно, когда в заявлении особо оговаривают пожелание не быть на виду. En usynlig nærværelse[32], как вы это называете.

Он машет заявлением и внимательно рассматривает меня.

— У вас совсем нет ошибок. Безупречный литературный язык. И слова, который вы употребляете, не часто встречаются в устной речи. Позвольте спросить, где вы учили датский?

— Когда я родилась, у нас еще был датский король, и книги на датском занимали немалую часть шкафа в родительском доме.

Хозяин кабинета откидывается на спинку кресла, сложив руки. В мыслях пробегаю глазами по домашнему книжному шкафу. Я могла бы рассказать ему, что там можно найти Большую датскую энциклопедию, которая включает семьдесят тысяч статей и весит чуть меньше четырех килограммов, кулинарные книги, привезенные бабушкой из Ютландии, где она училась в школе домохозяек, полполки занимают книги по истории Дании, «История рода из Борга» Гуннара Гуннарссона на датском языке и «Повторение» Сёрена Кьеркегора. У нас было также несколько исландско-датских словарей, самый старый XIX века. «Словарь, содержащий большинство редких, иностранных и непонятных слов, которые встречаются в датских книгах» Гуннлауга Оддссона. Мой собственный исландско-датский словарь Сигфуса Блёндаля, над которым, как говорят, двадцать лет работала его жена Бьёрг К. Торлакссон, хотя ее имя не указано. Я прочла его от корки до корки, начала с первой страницы и закончила на последней. Научившись читать, я прочитала все книги в доме, книгу за книгой, ряд за рядом, полку за полкой, начиная с нижней. До некоторых книжек, как говорила мама, нужно дорасти, когда меня злило, что я не дотягиваюсь до верхних полок.

Я могла бы также рассказать этому мужчине, что иногда мы по обмену получали экземпляры Familie Journal с фотографиями Фредерика IX, у которого было трое дочерей в шуршащих шелковых платьях. Хрустящие и скрипящие, говорила женщина в приходе.

— В последнее время я прочитала сборники стихов нескольких датских поэтесс, — говорю я.

— Jaså?[33]

Мужчина изучающе смотрит на меня.

— А бутерброды делать умеете?

— Я работала на бойне, так что некоторый опыт работы с мясом, которое кладется на бутерброд, у меня имеется.

Он берет со стола письмо и надевает очки.

— Да, здесь написано, что в позапрошлом году вы работали на бойне.

Он откладывает письмо.

— В приложенной к заявлению рекомендации указано, что вы испытываете наслаждение от красоты и гармонии.

— Ja, det stemmer[34].

Когда я возвращаюсь домой, Д. Й. Джонссон, купив фарш, сухари и яйца, готовит фрикадельки.