Сценарий счастья - Эрик Сигал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О чем грустишь, синьорина?
— Думаешь, мы вообще когда-нибудь вернемся?
— Куда?
— Откуда приехали.
— Да, на свадьбу нашего первого внука.
Она улыбнулась.
Мы были в пути уже два часа. Сейчас в колонках звучали «Вариации Голдберга» Баха в исполнении Гленна Гоулда (на мой взгляд, в чересчур быстром темпе). Воздух уже был как раскаленная жаровня. Когда мы поравнялись с эвкалиптовой рощицей, я попросил Сильвию остановиться. Мы выпили чая с медом (рецепт мамаши Франсуа для запивания солесодержащих таблеток и предотвращения теплового удара), и дальше машину повел я.
Через несколько минут мы подъехали к большому холму. Нас предупреждали, что подобный рельеф таит наибольшую опасность, поскольку высота дает возможность потенциальному противнику видеть нас, оставаясь незаметным. Но мы были молоды, влюблены… И вообще, кому взбредет в голову на нас нападать?
В следующий миг мы это узнали. Сначала звук был похож на удар камешка. В африканской глуши? Мне очень не хотелось верить, что справа в капот попала пуля. Но тут из пробитого радиатора стал с шипением выбиваться пар. Мне ничего не оставалось, как остановить машину. Помню, в тот момент я прокомментировал ситуацию одним словом: «Черт!»
— Что это? — спросила Сильвия. Она испугалась.
— Не «что», а «кто», — поправил я. — Интересно, действуют здесь американские водительские права? — Юмор висельника.
Чувствуя, как пульсирует жилка на лбу, я полез в бардачок, схватил пистолет и вышел из машины, пытаясь оценить обстановку. И сразу оказался лицом к лицу с «врагом» — двумя худосочными бойцами с перекрещенными на груди лентами патронов. С угрожающим видом они направили на меня дула своих автоматов советского производства.
Не изменяя своим интеллигентским привычкам, я попытался завязать с ними разговор.
— Ребята, вам чего? — призвал я на помощь все свое знание языка тигринья. Сердце у меня так сильно колотилось в грудной клетке, что я испугался, что не расслышу ответ.
На какой-то миг они растерялись — не ожидали, что американец будет говорить на их наречии. Высокий ожег меня взглядом. Нелепым фоном продолжал звучать Гленн Гоулд.
— Марш за нами! — скомандовал старший. Я не мог допустить, чтобы Сильвию забрали эти типы. Только через мой труп. В буквальном смысле.
— А ну, прочь с дороги! — проревел я в ответ, прибавив несколько ругательств, которые слышал от больных, когда им было особенно больно. Мой богатый словарный запас снова заставил боевиков опешить.
Я крикнул Сильвии, чтобы она быстро садилась за руль и дала мне знать, когда будет готова ехать. Она была в шоке.
— Не надо, Мэтью! Лучше сделаем, как они говорят.
В этот момент один из нападавших сделал мне знак подойти. Я не двинулся с места, хотя видел, что он готов нажать на курок.
— Сильвия, скорее! — снова крикнул я. И опять — никакой реакции.
Глаза бандита вспыхнули злобой. Было видно, что он не намерен шутить. В эту минуту мной руководил инстинкт — я стал самцом, готовым любой ценой защитить свою подругу.
Над моим ухом вдруг просвистела пуля, со всей определенностью обозначив мой отрыв от цивилизации. В слепой ярости я выставил пистолет и выстрелил в грудь своему врагу. Выстрел был меткий, я бы его наверняка уложил, если бы он не успел присесть на колени и уклониться от пули. Не дожидаясь, когда он поднимется, я вскочил на подножку джипа. И тут увидел третьего, он стоял с другой стороны от дороги. Он поднес автомат к плечу и целился прямо в Сильвию.
Инстинктивно, без малейших колебаний, я выстрелил. Его отбросило назад. Боже мой, я убил человека! Это был самый ужасный момент в моей жизни, но времени на раздумья не было. Я быстро перегнулся в кабину, тряхнул Сильвию за плечо и что было мочи прокричал ее имя. Это привело ее в чувство. Она вдруг ожила, взялась за рычаги, и мы тронулись с места, вздымая облако пыли.
Но пули уже летели в нас со всех сторон. Мы постепенно набирали скорость. Я высунулся из окна и разрядил во врага всю обойму. Что тут началось! Воздух был напоен ощущением близкой смерти.
В следующее мгновение меня что-то ударило в висок. В голове у меня вспыхнуло, как салют в День независимости.
И все померкло.
ЧАСТЬ II
Лето 1978
12
Из окна лился нежный солнечный свет. Луч ласкал мое лицо. Я медленно приходил в себя. Постепенно я осознал, что лежу в больничной палате. Череп у меня раскалывался; в руку была вколота игла, от нее шла трубка к капельнице. Надо мной с измученным и обеспокоенным лицом склонилась мама. Что она тут делает? Где я? На мамином лице отразилось облегчение, когда я наконец открыл глаза.
— Мэтью, ты меня слышишь? — в тревоге спросила она.
Я еще не вполне очнулся, но первой моей мыслью было: «Где Сильвия?»
Я изо всех сил пытался что-то сказать, хватал ртом воздух, но звука не было.
Чья-то рука нежно коснулась моей, и я услышал голос брата:
— Мэтью, не волнуйся. Тебе здорово досталось. Теперь будешь хвастать перед внуками, как получил пулю в голову и выжил. Мало того — еще дожил до того возраста, чтобы им рассказывать.
Мне наконец удалось издать членораздельный звук.
— Чаз, с ней все в порядке? Она спаслась? Брат будто не понял моего вопроса и успокаивающим тоном сказал:
— Постарайся не волноваться. Главное — что ты поправляешься.
— Нет! — возразил я, все больше впадая в раздражение.
В поле зрения возник коренастый седой мужчина в белом халате и прервал наш разговор. По-английски он говорил со странным акцентом.
— Доктор Хиллер, вы знаете, где вы находитесь?
В тот момент я не смог бы с уверенностью сказать даже, кто я такой.
Джентльмен все с тем же забавным акцентом пояснил:
— Вы в университетской клинике города Цюриха.
В Швейцарии? Не сказать, чтобы от этого известия у меня наступило просветление в мозгу. Как я тут оказался?
— Меня зовут профессор Таммус. Вы поступили к нам пять дней назад с «пулей в клиновидной кости, совсем рядом, с веществом мозга. Положение было весьма серьезное. Я незамедлительно провел операцию и рад, что вы снова с нами.
Мама продолжила объяснение:
— Мы прилетели на прошлой неделе, вместе с Малкольмом. Всю операцию он был рядом с профессором Таммусом. Говорит, блестящая работа. Но у него, к несчастью, масса своих неотложных пациентов, и он был вынужден тут же мчаться назад в Диборн.
В голове у меня был туман, а то, что я услышал, никак не способствовало его рассеиванию.
— Но как я здесь очутился?
— Тебя доставил частный санитарный самолет, — ответил Чаз.
Я в отчаянии взглянул на профессора.