Как любовь формирует мозг ребенка? - Сью Герхард

Мы не знаем точно, какие ранние взаимоотношения были у Денниса Поттера с его матерью, но события из его более позднего детства свидетельствуют о том, что по мере его взросления у него не сформировалось уверенности в том, что он может обратиться к другим людям за эмоциональной поддержкой. В возрасте 10 лет мать отправила его в Лондон к родственникам, разлучив его с отцом. Там он подвергся сексуальному насилию со стороны своего дяди, с которым он был вынужден делить постель. Все говорит о том, что он ничего не рассказал своей матери об этом ужасном событии. Он объяснил свое молчание биографу тем, что он не смел сказать ей об этом, так как «это было бы примерно тем же, что бросить бомбу в центр всего того, что позволяло мне чувствовать себя в безопасности». Другими словами, он не ожидал от своей матери, что она станет тем человеком, который поможет ему справиться с ситуацией и поможет ему обдумать свои чувства и обрести утешение. Он чувствовал, что должен защитить ее от эмоционального потрясения, а не ждать от нес защиты и помощи в регуляции эмоций. Он просто полагался на ее простое присутствие, как делают алекситимики, ему важно было, чтобы она просто «была рядом». Он получал чувство защищенности просто от ее присутствия. В результате он сам боролся с чувствами, которые в нем породило насилие, самостоятельно стараясь справиться с ними. Он обратил их на себя, винил во всем себя и чувствовал себя «некоторое время совершенно грязным, зловонным и извращенным». Он прекратил есть и объяснил это своей матери тем, что он тоскует по дому.

Человек, который с младенчества учится управлять чувствами, игнорируя их, может снова попасть в кризисную ситуацию, когда обстоятельства будут требовать от него эмоциональной реакции. Следующий кризис Поттера случился, когда он был недоволен собственной работой, на которой ему приходилось проводить долгие часы, чтобы поддержать свою молодую семью. Он стал время от времени посещать проституток, чтобы снять стресс удовольствием или своей властью над другими — и то, и другое обеспечивают нужный биохимический эффект. И опять он испытывал отвращение от своего сексуального «осквернения», но не мог найти способа управлять своими смешанными и сложными чувствами, обращаясь за поддержкой к своим близким. Вскоре его ги- перчувствительносгь к стрессу начала обретать выражение в физической форме и сказываться на работе иммунной системы. У него начала развиваться псориатическая артропатия, болезнь, к которой он был генетически предрасположен. Поттеру казалось, что эти приступы, поражающие его кожу и вызывающие воспаление суставов, вызваны состоянием его сознания. В результате он вложил эти слова в уста Марлоу, самого известного персонажа «Поющего детектива», который сказал: «Есть большое искушение считать, что все болезни и яды ума или личности каким-то образом изверглись прямо на кожу». После того как его заболевание было диагностировано, Поттер нашел более подходящим для себя отойти от журналистики с ее высокими запросами и перейти к домашней жизни. Он начал писать сценарии для телевидения, что позволило ему исследовать свои противоречивые чувства и вывести их из своей жизни. В частности, он выражал — грубо и страстно излагая его на бумаге — свой гнев, который он не мог выразить в своей жизни, несмотря на то, что его близкие ощущали его присутствие как постоянную «напряженную, свернутую в пружину злость». Поттер и сам распознал связь между своим невыраженным гневом и болезнью: «Мне кажется, мы сами выбираем себе болезни. Я постоянно был зол, и у меня есть чувство, мой гнев обернулся против меня, внутрь меня».

Попытки не чувствовать могут выражаться разными способами. Поттер был также злостным алкоголиком и заядлым курильщиком, зависимости такого рода также часто распространены среди тех людей, которым не хватает навыков регуляции. Эти вредные привычки также внесли свой вклад в его раннюю смерть от рака в возрасте 59 лет.

Многие люди, которые вряд ли будут искать комфорта или решения своих проблем в общении с другими людьми из-за того, что их неудачный детский опыт ограничил их в выборе безопасных моделей отношений, обращаются к альтернативным источникам, которые могут помочь им почувствовать себя лучше. Их выбор зависимости может быть продиктован предпочтениями их родителей. Если отец был запойным пьяницей и человек растет в среде, когда алкоголь присутствует повсюду, алкоголь может стать естественным выбором средства, которое может облегчить душевную боль. Генетические факторы также могут играть определенную роль, ускоряя формирование зависимости. Если сладости играли роль поощрения в вашей семье, то переедание шоколада и печенья может быть естественной реакцией на опустошенность или внутренний эмоциональный конфликт.

Человек старается выбрать то, что успокоит и облегчит неприятные физиологические проявления эмоционального расстройства. Например, мы знаем, что при депрессии обычно обнаруживается низкий уровень серотонина. Вот почему многие люди в состоянии, когда им сложно справиться с собственными чувствами, жаждут углеводов и сладостей, которые помогают высвободить серотонин в головном мозге. Сахар также стимулирует выброс бета-эндорфина, который помогает уменьшить боль — и физическую, и душевную. Эксперименты на мышах показали, что мышата, разлученные с матерями, пищали меньше, если им давали сладкую воду. Они также меньше реагировали на физическую боль, которую причинял им горячий пол, обжигавший ноги, если им также давали сладкую воду (Бласс и др., 1986).

Человек, который выбирает медикаментозные средства, когда чувствует себя несчастным, пытается хоть как-то восстановить внутреннее равновесие. Но, используя для этого пищу или наркотики и лекарственные препараты, можно впасть в зависимость. Если вы регулярно едите слишком много сладкого, рецепторы бета-эндорфинов блокируются, и требуется есть еще больше сладкого для того, чтобы достичь прежнего эффекта. Алкогольная зависимость развивается аналогичным образом. Алкоголь также способствует выработке бета-эндорфинов, и алкоголикам требуется все больше, чтобы добиться такого же эффекта для облегчения боли.

Удивительно, но отказ от еды может быть таким же шагом к зависимости, как переедание и употребление наркотиков. Как и все зависимости, это может угрожать жизни. От 5 до 22 процентов пациентов с расстройствами пищевого поведения умирают от последствий зависимости или кончают жизнь самоубийством. Обычно эти проблемы начинаются в подростковом возрасте или в юности с диет, направленных на снижение веса. По мере действия диеты женщина начинает игнорировать сигналы тела, которые свидетельствуют о нехватке углеводов, и переходит к фазе, когда в мозге начинают вырабатываться в усиленном режиме опиоиды, которые вызывают повышение настроения. Несмотря на то что эта фаза голодания приводит к тому, что она едва может поддерживать низкий уровень активности и лишает ее общения с другими людьми, она может впасть в зависимость от такого голодания.

В состоянии анорексии женщина находит некоторое облегчение от чувств и ощущений, с которыми она не знает как справиться. Опиоиды дают эффект потери чувствительности. Одна пациентка клиники по лечению анорексии написала следующее письмо родителям:

«Настоящая причина заключается в том, что мы фокусируемся на еде и весе, и не нужно испытывать какие-то эмоции или чувства, которые могут быть неудобны, например гнев, печаль, беспокойство или чувство вины… Нас с детства учили подавлять эти чувства по разным причинам, например, потому, что недостойно леди выражать их, или потому, что никто не хочет быть рядом с тем, кто грустит». (Абрахам и Лъювелин-Джонс, 2001)

Нина была моей пациенткой, и ее семейная жизнь в раннем возрасте была типичной для развития анорексии как способа разрешить проблемы регуляции. Ее мать была влюблена в фитнес, ела она очень умеренно и была крайне озабочена тем, чтобы хорошо выглядеть. Нина, единственный ребенок в семье, росла, окруженная родительским вниманием; они обожали ее и надеялись, что ей многого в жизни удастся достичь, но отношения между родителями нельзя было назвать счастливыми. Она все время росла под давлением их ожиданий — и, как мне кажется, особенно психологических запросов ее матери. Нина старалась быть хорошей девочкой, старалась достичь успеха в спорте, который так любила ее мать. Она очень боялась причинить матери какую-либо боль, разочарование или чувство покинутости. Будучи ребенком, она не могла остаться у подружки переночевать, если у нее были опасения, что мать почувствует себя оставленной, — она не могла себе позволить насладиться чем-то, если ее мать не наслаждалась также. Снова и снова она старалась соответствовать родительским ожиданиям, чтобы родители были счастливы, и, возможно, избегать даже намека на какие-то негативные чувства, которые считались совершенно неприемлемыми в этой семье. С течением времени Нина потеряла контакт со своими собственными желаниями и чувствами — она как будто «проглотила» их. Атмосфера в семье была очень любящей, но при этом каждый член семьи практически не выражал своих чувств и мнений. Отец говорил о том, что чувствует мама, мама говорила за Нину, Нина за свою сестру и т. д. К людям, которые не были членами семьи, относились с подозрением. Такой тип семьи называют «запутанным», и личность Нины, как часто казалось, сливалась с личностью ее матери. То, что она была центром родительской жизни, имело некоторое значение в раннем детстве, но определенно становилось проблематичным по мере ее взросления. Она испытывала сложности с тем, чтобы стать взрослой и отделиться от родителей, ведь они так в ней нуждались. Как они выживут без нее?