Звезды без пощады (СИ) - Моури Эрли

— Вам бы повязку наложить, — позаботился подошедший майор, покачал головой и присел рядом на корточки.

— Сделаем. Бинт есть, — Хитрова загремела аптечкой.

— Гармаш Юрий Сергеевич, — военный протянул Лугину руку. — Майор. Войсковое ПВО.

— Лугин Сергей, — он сжал его ладонь. — Бывший мичман. Северный флот.

— По батьке как? — Гармаш оттопырил усики.

— Борисович. А что?

— Отлично, — майор кивнул, будто если бы Лугин случился Ивановичем или Петровичем, это в корне изменило дело. — Вместе будем держаться. Как понимаете, обстановка не простая, — продолжил он, дыша прямо в лицо мичману. — Барышни и профессор под нашим прикрытием. Оружие есть?

— Нет, — Лугин отвернулся, теряя интерес к теме. О ноже он не вспомнил или предпочел умолчать.

— И мы свое сложили у входа. Остался пистолет. Еще у меня три бойца, — он указал на ребят в камуфляже, перекидывавшихся в картишки под фиолетовым световым пятном.

— Майор, пожалуйста, оставьте его в покое. Ему больно, — вмешалась Хитрова.

— Понимаю, — Гармаш тряхнул головой и встал. — Скорейшего выздоровления, товарищ мичман.

«Не пошел бы ты козе в трещину, — просквозило в голове Сергея». Он отодвинулся и прижался спиной к стене. Поверхность была мягкой, что-то вроде застывшей наплывами монтажной пены. Вот только холодной.

— У вас с собой вообще нет вещей? — негромко спросила Хитрова.

— Штаны, рубашка. Сгорело остальное в машине, — Лугин поморщился: боль не собиралась отступать. За сутки с ней можно свыкнуться, но у него свыкнуться не получалось. Ее вовсе не заглушала другая боль: за убитого Дениску. И еще холод. Или все это накладывалось одно на другое, умножалось.

— Молодой человек, так не пойдет, — вмешался профессор, сидевший напротив них на почкообразном выступе стены, покрытом бурыми пятнами то ли моха, то ли какой-то диковиной плесени. — Могу дать свой свитер. Мы с Леночкой в Сибирь-то студеную ехали, набрали много теплого из одежды.

— Дам вам плед, — предложила Света Лугину. — От свитера тоже не отказывайтесь. Но пока не представляю, как вы его натянете на свой ужасный ожог, — она полезла в сумку. Ирина помогла ей вытащить шерстяной, бордовый в черную клетку плед.

— И продуктов в дорогу у вас нет. Поделимся. Кстати, кафравцы обещали кормить. Я интересовалась при входе, — Хитрова встала и развернула свое клетчатое одеяло, придерживая середину подбородком.

— Кормить, пожалуйста, — отозвался Владимир Ефимович. — Я с дочкой здесь с первого дня. Едва посадку разрешили, сразу вошли. Кое-что уже разведали. Кормить они собираются так: кушайте, что сами соберете.

— Как это? — Красина откинула волосы с лица и нахмурилась. У Светки лежали в сумке консервы, галеты, колбаса со всякой всячиной, но их бы не хватило на неделю, если экономить.

Гармаш и солдаты, тоже пришли во внимание, притихли и повернулись к Чудову.

— А вот так, голубушка. Так.. — профессор сел поудобнее, скрестил руки на груди. — Вообще, насчет нашего странного звездолета у меня имеются некоторые домыслы. Но сначала к вопросу о еде. Туда дальше есть зоны, где вода течет со стеночек — я назвал их «дикими биотронами». Там и предстоит нам собирать пищу. Биомассу классифицировать мне не удалось даже приблизительно — оно и понятно, чужая органика. Но, почти все, что растет там, пригодно нам в пищу. Я уже пробовал для эксперимента на собственном желудке.

— Просто так взяли и рискнули? — так и не устроив плед на Лугине, Хитрова повернулась с изумленной улыбкой.

— Не я первый. Кафравцы говорили кому-то о безопасности этих, позвольте назвать, продуктов, и нашлись смельчаки, что пробовали. Потом я. Ну а что делать прикажете, если лететь далеко — никаких принесенных запасов не хватит? Есть-то что-то надо. Выход один: внеземное кушать. Противно, но усвояемо. Не следует только брать розовые шарики с черными прожилками, пока они полностью не позеленеют, и те, что вроде морковинок с желтым крапом — по крайней мере, так сказали кафравцы или какая-то обслуживающая машина за стеной.

— Отличненько, — воскликнул майор. — Для нас продукты как раз были главной проблемой. Скажите, а как здесь дела с туалетом?

— Тоже сложно, — не сразу отозвался профессор. — В тех же темных биотронах есть места, где вода течет по желобу и прямо в пол, в дыру — что-то вроде исчезающих ручейков с водоворотами. Туда народ и ходит, кто как приловчиться. Не удобно, конечно, не по-людски, но что прикажете делать?

— Ничего, ручейки вместо туалетов нам тоже сойдут. В армии похуже бывает, — заключил Гармаш и потрясающим стены голосом обратился к солдатам: — Верно, бойцы?

— Так точно, товарищ майор! — отозвались они нестройным хором.

А прыщавый, которого, вроде, называли Артехой, буркнул:

— Нам похрену где срать.

— Далеко эти биотроны? — Лугин, наконец, укутался пледом, так чтобы ткань не касалась обожженного плеча, но вполне согревала озябший торс. — Хотел бы посмотреть, заодно набрать воды. Кстати, нет ни у кого пустой пластиковой бутылки?

— Скоро освободиться, я вам отдам, — пообещала до сих пор тихая Лена Чудова.

— Там, — Владимир Ефимович махнул рукой по проходу, указывая на направление к биотронам. — А вы уже никак собрались идти?

— Развеюсь немного. Попробую чужеродную пищу, — помимо всех неприятностей Сергей, чувствовал, что от голода у него кто-то непоседливый скребется в желудке.

— Если хотите есть, мы поделимся, — сказала Хитрова.

— Все-таки схожу. Не одолжите? — он указал пальцем на полиэтиленовый пакет.

— А я с вами пойду, — решила Светлана. — Еще влезете в какую-нибудь аварию с пожаром, — она взяла пакет и подняла наполовину опустевшую бутылку минералки: — Люди, пить кто будет?

— Особо вас предупреждаю: далеко не заходите. Там совсем не сложно заблудиться. Там такие лабиринты, что я не рискнул особо разгуливать! — наставил Владимир Ефимович, и с удовольствием налил себе в кружечку шипящей газом «Славяновской», которую жертвовала Хитрова.

2

Биотроны оказались не так уж далеко. Чтобы найти обратный путь, Лугин запомнил: справа по проходу в ста пятидесяти шагах семья с приметным шаловливым мальчишкой возле огромного красного чемодана. За ней магнитола выдает крутые ритмы «Rival Sons». Через еще восемьдесят шагов молодежь у входа в палатку, примыкавшую к морщинистым бурым наплывам стены, а там за двумя развилками и есть эти биотроны, у начала которых народа больше, чем в Мавзолее в сумме с Кунсткамерой.

Чтобы миновать толкотню, Хитрова по привычке сунула руку за редакционным удостоверением, но одумалась: не сработает — ведь не в Москве и даже не на Земле. Протискиваться через толпу, где было больше детей, с шумной непосредственностью любовавшихся серебристым мхом и полупрозрачными волокнами, мичману вышло труднее. Сергея будто намеренно пытался кто-нибудь задеть, и ему стоило усилий оберегать обожженное плечо. На одном из поворотов, он прислонился к стене и уделал руку какой-то липкой гадостью. За левым ответвлением биотроны еще больше походили на огромную сеть пещер. Свод то опускался низко, едва ли не в человеческий рост, то вздымался метров на восемь десять. Кое-где со стен сочилась вода, подпитывая пучки серых растений со сморщенными шариками на концах. По соседству на наплывах стен виднелось нечто похожее на собачьи языки, такие же длинные, розовые, только покрытые длинными щетинками. Встречались и грозди коричневатых плодов, выделявших неприятный химический запах; и что-то подобное медузам с кроваво-красной бахромой; и блестящие с фиолетовым отливом клубни, пахнущие точно помет в птичнике. Освещение, в отличие от основной пещеры, здесь было разнообразнее. Иногда небольшие участки стены светились ярко, словно отраженным светом земного солнца, в других местах из мягкого на ощупь основания выступала кристаллическая структура, мерцавшая зеленоватым или желтым светом, но многие галереи и гроты на большом протяжении оставались в полумраке, изредка прерываемом блеском тонких жилок у свода.