Могучая крепость - Дэвид Вебер

Он на долгое мгновение закрыл глаза, стоя неподвижно. А потом он встряхнулся, снова открыл глаза и действительно криво улыбнулся.

«Ладно, — подумал он. — Я знаю. Свобода воли. Мейкел достаточно часто объяснял мне это, и я думаю, что в этом есть смысл. Я сделал всё, что мог, чтобы понять, чего Ты от меня хочешь, и, думаю, у меня получилось. Во всяком случае, я надеюсь, что это так, и обещаю, что сделаю всё, что в моих силах. Но, пожалуйста, если бы Ты мог, присматривай за нами. Ты нужен нам сейчас больше, чем когда-либо прежде. Я могу быть слишком занят, чтобы сказать Тебе это или думать о Тебе так, как я должен, когда начнут летать ядра, но не забывай о нас. И особенно не забывай о моих людях. Может, я и не Мейкел, но я готов принять всё, что Ты для меня задумал. Только присматривай за моими людьми. Пожалуйста, Господи, кем бы Ты ни был на самом деле, чего бы Ты на самом деле ни хотел от нас — от меня — присмотри за моими людьми».

Ноябрь, 894-й год Божий

I. КБФ «Меч Божий», 50, Около Побережья Ветреной Пустоши, Залив Таро

.I.

КБФ «Меч Божий», 50, Около Побережья Ветреной Пустоши, Залив Таро

— В последнее время я с трудом вспоминаю, что Бог и Лангхорн посылают всё хорошее в своё время, — заметил Корнилис Харпар, потянувшись за своим горячим шоколадом. Он посмотрел через стол на своего флаг-капитана и криво улыбнулся. — Или, возможно, на самом деле, я должен сказать, что мне трудно сохранять свою душу в терпении, пока Лангхорн не бросит приспешников Шань-вэй в яму, приготовленную для них.

— Приспешники, о которых идёт речь, действительно кажутся… исключительно вредоносными, не так ли, милорд? — согласился отец Арнальд. — Я думаю, именно поэтому так трудно помнить, что всё приходит в своё время.

— И я полагаю, что сейчас самое время для обострения моей язвы. — Харпар покачал головой, затем отхлебнул шоколада.

Арнальд Тейбалд фыркнул и принялся намазывать маслом ещё одно печенье. Масло, хранившееся в прохладе трюма флагмана, до сих пор сохранилось на удивление хорошо. В конце концов оно станет прогорклым — так было всегда, — но всё равно так было вкуснее, чем просто сухое печенье, особенно с небольшим количеством джема, и, по крайней мере, куры и виверны всё ещё несли свежие яйца.

Харпар уже доел яичницу с беконом и отодвинул свой стул. Тейбалд начал подниматься сам, но адмирал-генерал жестом остановил его.

— Заканчивай завтракать, Арнальд! — проворчал он. — Даже кучка проклятых Шань-вэй еретиков не придёт к нам в ближайшие пятнадцать минут.

— Конечно, милорд. Благодарю вас.

Забегая вперёд, Тейбалд на самом деле предпочёл бы встать, если бы это собирался сделать Харпар. Это казалось неуважением, но он знал, что это разозлит адмирал-генерала. Если уж на то пошло, Харпар снова отругал бы его, если бы ему показалось, что он запихивает еду в рот, чтобы побыстрее покончить с ней. Поэтому он заставил себя жевать медленно и методично, пока Харпар пошёл на кормовой балкон «Меча Божьего».

Флагманский корабль уверенно шёл примерно юго-западным курсом с ветром в левую четверть борта под марселями и брамселями. У него хорошо получалось делать четыре узла под этими небольшими парусами, учитывая текущий ветер, и Харпар действительно предпочёл бы поставить больше парусов. К сожалению, мастерство кораблевождения герцога Восходящего Солнца, похоже, было не так хорошо, как у него самого.

«Неудивительно, — сердито подумал генерал-адмирал. — Я рад, что герцог так стремится координировать свои действия с нами, и я в восторге от его — или, по крайней мере, его секретаря — владения языком. Тем не менее, я, вероятно, смог бы выжить без этих невероятно цветистых писем, если бы он на самом деле просто ввёл тренировки по хождению под парусами, о которых я просил».

Он старательно не применял к командующему харчонгским флотом термин, который епископы не должны были использовать для описания верных сынов Матери-Церкви. В сложившихся обстоятельствах это требовало большей самодисциплины, чем обычно.

«Может быть, мне следовало позволить Арнальду разобраться с этим — позволить ему поговорить с Ветряной Горой, как одному флаг-капитану с другим флаг-капитаном. Может быть, мы могли бы сделать это наилучшим образом за спиной Восходящего Солнца. Конечно, учитывая тот факт, что Восходящее Солнце ненавидит отца Ветряной Горы до глубины души, всё могло бы обернуться ещё хуже. Или, по крайней мере, довольно плохо; я действительно не думаю, что могло быть хуже. Если только Восходящее Солнца не смог бы придумать, как на самом деле отменить учения, которые они провели!»

Его губы дрогнули, хотя на самом деле эта мысль была не такой уж смешной. Вполне возможно, что Восходящее Солнце мог бы придумать способ сделать это. Если кто-то на Сэйфхолде и был способен на такой подвиг, то это должен был быть герцог.

Адмирал-генерал обхватил обеими руками чашку с шоколадом. Светило яркое солнце, и он был рад оставить жестокий холод позади. Море Ледяного Ветра было достаточно плохим в октябре; по-своему, Пролив Бурь и Марковское море были ещё хуже, даже если они были — хотя и незначительно — теплее. Особенно Пролив Бурь сделал всё возможное, чтобы оправдать своё название. На самом деле, — его лицо напряглось, — он потерял два корабля во время одного из яростных штормов, которые обрушились на его флот. Этот шторм в добавок сильно разбросал его строй. Если бы черисийцы наткнулись на него тогда, когда его корабли были разбросаны по всему океану, только Лангхорн знал бы, что они могли бы с ним сделать!

Но сейчас они приближались к экватору, и залив Таро был гораздо более приятным местом в ноябре, чем Марковское море в октябре. Ранним утром всё ещё было прохладно, но ближе к вечеру он пожалеет, что утренняя прохлада продлится не долго. Особенно, если ветер не усилился.

Он смотрел на восточный ветер, слегка прищурив глаза от всё ещё низко стоящего солнца. Рассвет приобрёл отчётливый красноватый оттенок, и на горизонте, казалось, набухала полоска облаков.

«Коль солнце утром красно, моряк держи ухо востро, — процитировал он про себя. — Писание предостерегает от самонадеянных предсказаний. Интересно,