Могучая крепость - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Что там был за парень, о котором говорил на днях Мерлин? — Остров Замка́ нахмурился, пытаясь вспомнить имя этого человека. — Наполеон? Во всяком случае, что-то в этом роде».
Нахмуренный взгляд верховного адмирала превратился в гримасу из-за его неспособности вспомнить это имя, но, размышляя о командных порядках другой стороны, он точно понял, что имел в виду тот как-его-там-звали, когда назвал другого генерала удачливым, потому что ему приходилось сражаться только с коалициями.
«Любая коалиция хороша настолько, насколько хороша её координация, — подумал он. — И до тех пор, пока «Группа Четырёх» не получит достаточно пинков, я не думаю, что они сделают что-то для надирания задниц, необходимого, чтобы заставить кого-то вроде Харчонгского Флота координировать свои действия с кем-либо. Если уж на то пошло, я не знаю, мог ли кто-нибудь, кроме Бога или настоящего Архангела, надрать такого рода аристократическую задницу!»
Мысль была утешительной… но только до тех пор, пока он не вспомнил, что только девятнадцать из девяноста трёх вооружённых галеонов, идущих в его сторону, были харчонгскими. Остальные семьдесят четыре были построены, вооружены и укомплектованы Храмовыми Землями. Это был совершенно другой кракен, и не только из-за разницы в офицерском корпусе.
Храмовые Земли официально отменили крепостное право несколько десятилетий назад. Несмотря на это, практически в каждом крупном поместье Храмовых Земель оставались крепостные; просто их так не называли. По той же причине в Изумруде и даже Чизхольме по-прежнему оставались люди, которых называли крепостными, но которые на самом деле стали самостоятельными мелкими землевладельцами. Фактически, поэтапная отмена правового статуса крепостного (твёрдое требование Черисийской Империи) едва ли вызвала волну возмущения в Изумруде или Чизхольме. В течение следующих двух лет этот процесс должен был быть завершён.
Ситуация была немного сложнее в Корисанде и особенно в Зебедайе, где условия крепостного права сильно варьировались от одной феодальной территории к другой. Например, в Менчире, Тартаряне или Эйрите вообще не было крепостных, и этот институт был очень похож на чизхольмскую разновидность в Рочейре, Корисе, Баркейре, Каменной Наковальне и на острове Дочери Ветров. С другой стороны, вероятно, не было совпадением, что почти все лорды, присоединившиеся к Северному Комплоту в Корисанде, практиковали довольно суровую версию крепостного права, и потому постепенная его отмена в Корисанде должна была занять больше времени.
Но в Харчонге были не только крепостные, но и самые что ни на есть рабы. И их было много. В то время как в Черис, а также в Изумруде, Чизхольме и Корисанде, в разной степени, была шумная, энергичная свободная рабочая сила, поддерживавшая неуклонно растущий средний класс, а также богатых предпринимателей, таких как Эдвирд Хоусмин, в Харчонге были обширные плантации, на которых работали рабы, и, кроме того, рабочая сила на харчонгских мануфактурах почти всегда состояла из рабов. Не было ни харчонгского среднего класса, ни бесплатной рабочей силы, и уж точно не было эквивалента черисийской сокровищницы опытных моряков. Экипажи харчонгских боевых кораблей состояли из людей, которых во многих случаях буквально загоняли на борт плетью, и которыми управляла жестокая, часто капризная дисциплина, которая почти мгновенно спровоцировала бы мятеж на борту любого черисийского судна.
И, что неудивительно, их экипажи проявляли им в ответ именно ту степень лояльности и инициативы, которой они заслуживали. Теперь, когда «Группа Четырёх» объявила Священную Войну, на кораблях ФИХ могла появиться лишь малая толика энтузиазма — или, как минимум, желания. Глубокий запас веры среди харчонгских крестьян и крепостных был одним из факторов, скреплявших Империю, и священники на борту этих кораблей горячо взывали к этой вере. И всё же безмолвное принятие жестоких условий, даже порождённое религиозным рвением, не могло заменить энтузиазма и высокого морального духа, которые обычно царили на борту черисийских боевых кораблей.
Флот Божий имел свою долю призванных на военную службу крепостных, но, в отличие от своего харчонгского аналога, они составляли чётко выраженное меньшинство в его экипажах. Кроме этого, каждому было обещано освобождение от юридических обязательств, которые связывали его с землёй, и им фактически платили ту же зарплату, что и их товарищам по команде, не являющимся крепостными. Они даже имели право на повышение до звания младшего офицера!
Это само по себе было бы достаточно большой разницей, но большинство экипажей Флота Божьего состояли из свободных людей. Многие происходили из того же сословия, что и их коллеги-черисийцы, хотя лишь немногие из них были моряками до вербовки на военную службу. Доминирующее положение Церкви в экономике Храмовых Земель также означало, что очень многие из них — возможно, даже большинство — имели личные, прямые связи с Церковью или одним из её бесчисленных коммерческих предприятий, что давало им прямую, личную заинтересованность в светском будущем Церкви. Резервуары веры в Храмовых Землях, вероятно, были такими же глубокими, как и в Империи Харчонг, хотя в них было меньше тупого, терпеливого, почти бычьего принятия харчонгских крепостных.
Что означало, что, хотя они и близко не были такими опытными или хорошо обученными, как ИЧФ, и хотя было очевидно, что большинство из них были достаточно сильно встревожены, даже напуганы перспективой встречи с черисийцами в бою, они были высоко мотивированы, хорошо интегрированы и тесно связаны, а Харпар и подчинённые ему адмиралы заставили их усердно тренироваться. Их парусная подготовка заметно улучшилась за пятидневки, прошедших с тех пор, как они покинули Бухту Чантри, а Харпар, кроме того, приказал каждому кораблю тратить минимум два часа в день на артиллерийские учения.
Предполагалось, что харчонгские корабли делают то же самое, и некоторые из них действительно делали это, хотя их результаты были… проблематичными. С другой стороны, Флот Божий неуклонно совершенствовался. Невозможно было знать, сколько останется от их подготовки, когда ядра начнут разрывать их корабли на части вокруг них, но даже по самым оптимистичным оценкам Остров Замка́, каждый корабль, построенный в Храмовых Землях, должен был стоить по крайней мере три — возможно, четыре — харчонгских галеона с таким же вооружением.
И восемьдесят процентов вооружённых судов, приближавшихся к нему, несли на себе экипажи из Храмовых Земель и офицеров Божьего
