Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Картина опять меняется и уплывает. И я вижу симпатичного толстячка в черном плаще, явно люби‑теля покушать и выпить, о чем говорит его красный нос со множеством прожилок.

Он подробно расспросил старосту о всех пропавших, подумал – и кивнул своим мыс‑лям.

– Axell aff – veera'xaa. Qiuvale nsankett.

А вот и те самые 'веракса' и 'куваленх'.

Разве он – оборотень?

От второго мага остался только плащ на кусте. И тот – у болота. Маг снял его, чтобы было удобнее прыгать по кочкам.

Я прямо‑таки видела болото. Туманное утро. И ощущала тоску старосты, когда тот понял, что второй, уже второй маг – не вернется.

Картинка опять уплыла.

И я увидела… себя?

Растрепанную девчонку в компании двух элваров. Но – в черном плаще и с цепочкой на шее. Ведьма… Ведьма!?

Старосту заставила ко мне обратиться безнадежность. Как это ни печально. Староста отлично понимал, что пока он достучится до Гинтара, пока оттуда пришлют еще одного мага…

А если это – Ворота? Про их опасность в мире магии знали даже дети. Кстати, и у самого старос‑ты были две замечательные дочурки и трое сыновей. И он каждый раз ходил на болота только в ком‑пании двух‑трех друзей, с ужасом понимая, если что с ним случится, его жене и детям придется плохо. Им не дадут пропасть. Как не дадут пропасть семьям уже погибших. Но…

Староста не просто боялся. Еще он не знал, как быть дальше. И приезд ведьмы оказался отве‑том на все его молитвы.

И я внезапно оказалась опять в своем теле.

Тёрн сидел рядом и все так же держал меня за руки.

– спасибо, – шепнула я.

Элвар, не говоря ни слова, налил в кубок вина и протянул мне. Я выхлебала одним махом. Но в этот раз опьянения даже не почувствовала. Все смыло липким и душным страхом здорового мужика, кото‑рый вообще‑то был готов бороться с кем угодно… только вот – с кем? И как?

Страшен не враг. Страшна твоя беспомощность перед врагом. И тот хриплый, захлебывающийся и булькающий звук, который староста слышал тогда на болоте.

Мне тоже было жутко. Но у меня работа такая.

Жуткая и страшная.

Недаром наш факультет называют факультетом самоубийц.

Я зябко поежилась и обхватила себя руками за плечи.

– Что делать будем?

Тёрн словно бы не заметил моей дрожи. И я была ему благодарна. Это ведь минутное проявление сла‑бости. И оно исчезнет. Уже исчезло. Но все равно неприятно, когда это кто‑то видит. Да еще и успо‑каивать тебя начинает. Можно подумать я сама не справлюсь! Три ха‑ха!

– Сходим на болото. Посмотрим. Сначала днем. Потом попробуем определить, что там за зараза. А потом пойдем ловить.

– Хорошо. Ты поняла, что сказал этот маг?

– Чего тут понимать? В переводе со стародруидского – ' Скорее всего – болотница. Оскорбление действием…'.

– Думаешь, и правда болотница?

– Вот уж не верю. Что надо сделать, чтобы оскорбить болотника?

– Да уж. Крестьянам это точно не под силу. Даже если они всей деревней на болото выйдут и орать начнут.

Ехидство элвара было вполне объяснимо. Болотница (болотник, болотный хозяин, трясинная царица) – дух болота. Его душа, если хотите. Этой душе принадлежали в той или иной степени все обитатели болота. Она зажигала болотные огоньки. Ей служили кикиморы. Считалось что клюква – это капельки ее крови. И болотницу старались чтить. Оставляли на краю болота десяток яиц или там, пару пирогов. Чтобы болотницу не чтили здесь?

Странно как‑то.

И потом, болотники обычно были удивительно спокойными созданиями. Как и болото. Вы можете представить себе бурю на болоте? Волны на болоте? Шторм? Смерч?

Нет?

Вот о том и речь. Болото практически всегда спокойно. Даже если бы болотника оскорбили, он бы ограничился только своим обидчиком. Но чтобы вот так…

Да быть такого не может! Чушь!

– Согласен. Владычица моего сердца, души и разума, а также почек, печенки и прочего ливера, раз‑решите пригласить вас на безумно романтическую прогулку по болотам и показать вам этот восхити‑тельный живописный и живо описанный пейзаж. Представьте себе, ночь, луна, романтика, мы с ва‑ми, мчащиеся во весь опор по болоту от голодного троглодита…

Я не выдержала и расхохоталась. Тёрн нес эту ахинею с таким серьезным видом… сразу чувствуется бывалый дипломат.

Почему‑то подсознание фыркнуло – и выдало мне образ чемодана из крокодиловой кожи, с четырьмя крепкими лапками и рядом острых зубов. Потрепанный и поцарапанный.

Тёрн тоже хрюкнул со смеху.

– Пойдемте, любовь моя! Нас ждет откровенная романтика ближайшего болота!

Мы выползли из‑за стола, оставив на нем горсть меди в уплату за завтрак, зашли к Эле, настрого предупредив ее, чтобы не выползала из комнаты – и направились на болото.

***

Уже на подходе Тёрн почувствовал себя откровенно нехорошо.

Лицо элвара побледнело, зрачки расширились, а пальцы, поддерживающие меня под руку, стреми‑тельно похолодели до состояния мороженого минтая.

– Что с тобой? – встревожилась я.

– Не знаю. Мерзкое такое чувство… вроде бы за нами кто‑то наблюдает, но кто? И как? Я не улавли‑ваю ничьего присутствия.

– И все же – наблюдает?

Тёрн кивнул. Мне тоже было неуютно, но я списывала это на близость болота. Честно говоря, если бы компас не указал нам этот путь – я бы с радостью миновала деревушку, даже не заходя внутрь. Вот НЕ ЛЮБЛЮ я болота. Страшное место…

А смерти хуже, чем утонуть в болоте я не могу даже вообразить.

И вообще! Помните сэра Чэ. Баскервиля!?

Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь по‑дальше от торфяных болот!

Но когда это на факультете самоубийц прислушивались к умным словам еще более умных людей?

***

Я знала, что прогулка к болотам будет нелегкой, но не настолько же!?

С каждым шагом мне становилось все тяжелее и противнее. Что‑то неизвестное давило, травило, му‑чило…

Тёрн выглядел не лучше меня.

Было полное ощущение железобетонной плиты, навалившейся на плечи – и упорно старающейся рас‑тереть тебя в порошок. Что‑то подобное я испытывала только пару раз в жизни – и оба раза заканчива‑лись для меня весьма печально. Хорошо хоть откачать успевали. Я взглянула на элвара – и поразилась. Бледный, весь какой‑то разом осунувшийся…