Академия. Вторая трилогия - Грегори Бенфорд

Глава 61

В длинном зале Лодовик увидел Каллусина, в тени около большого окна, выходившего на главное здание склада. Между Каллусином и окном стояли трое не то людей, не то роботов. В промежутке между ними возвышалась платформа, а на платформе лежало нечто отливающее металлическим блеском. Лодовик зашагал в ту сторону. Каллусин шагнул ему навстречу и приветственно протянул руку.

На платформе, оказывается, лежал Плассикс. Из его «грудной клетки» доносился отчетливый, неприятный, режущий слух звук — словно по металлу скребли наждачной бумагой.

Остальные Лодовику знакомы не были. Он предположил, что это роботы. Двое из них имели мужской облик, третий — женский.

Женщина-робот взглянула на Лодовика. Черты ее лица изменились со дня их последней встречи, но манеры, рост, фигура, кошачье изящество, за которое она заслужила прозвище «Тигрица», остались прежними, и Лодовик заключил, что перед ним — Дорс Венабили. В первое мгновение он не мог догадаться, почему она сюда попала и почему Плассикс беспомощно лежит на платформе.

Вообще же все происходящее разительно напоминало сцену у смертного одра уходящего из жизни человека.

— Дальнейший ремонт не представляется возможным, — сказал Каллусин.

— Дни Р. Плассикса сочтены.

Не обращая внимания на незнакомцев, Лодовик подошел ближе к платформе. Древний металлический робот был покрыт диагностическими полотнами. Лодовик взглянул на Каллусина, и гуманоид на машинном языке объяснил ему ситуацию: некоторые ключевые системы Плассикса не могли быть восстановлены на Тренторе. Дорс присутствовала здесь по соглашению, гарантирующему ей неприкосновенность. Даже сам Дэниел хотел присутствовать, дабы засвидетельствовать почтение, однако в нынешних обстоятельствах счел за лучшее воздержаться от визита. То, что произошло с Плассиксом, случилось на редкость некстати для Лодовика, который только-только присоединился к оппозиции. Но оказалось, что есть и другие, еще более страшные новости.

— Видимо, все наши меры предосторожности пошли прахом, — сказал Лодовику Каллусин в микроволновом диапазоне. — С Эоса ты прилетел, неся в себе «жучок». Дэниел использовал тебя в качестве приманки, чтобы найти нас.

— Но я искал в себе подобное устройство и ничего не нашел! Для Вольтера Лодовик мысленно добавил:

«Ты мне ничего не сказал ни о каком устройстве». «Я не безгрешен, мой друг. Этот Дэниел намного старше меня и тебя и, видимо, намного изобретательнее». Лодовик обернулся к Дорс.

— Это правда?

— Мне ничего не известно ни о каком устройстве, — сказала Дорс. — Но Р. Дэниел узнал об этом складе всего несколько дней назад, так что такую возможность исключать нельзя.

В некотором замешательстве и даже, пожалуй, гневе Лодовик просмотрел результаты обследования Плассикса. Глаза древнего робота потускнели, но, кажется, присутствие Лодовика вызвало у Плассикса какую-то реакцию.

И тут за спиной Лодовика прозвучал решительный голос:

— Я нахожу присутствие этого отвратительного создания невыносимым. А теперь еще выясняется, что он сообщил об этом святилище врагу.

Голос принадлежал одному из гуманоидных роботов-мужчин, имевшему внешность пожилого, но крепко сложенного чиновника. Одет он был в драповый костюм, в которых обычно ходили тренторианские «Серые». Его длинный, тонкий палец указывал на Лодовика.

— Мы собрались здесь для того, чтобы обсудить жизненно важные вопросы. Это чудовище должно стать первым пунктом повестки дня. Он должен быть уничтожен.

Казалось бы, говорил гуманоидный робот с поистине человеческой страстностью, но в то же время тон его речи был взвешенным, сдержанным, поскольку он находился среди роботов, а не людей. Лодовику такое противоречивое, получеловеческое поведение показалось удивительным.

Другой гуманоид-мужчина изящно и небрежно поднял руку. Этот внешне напоминал молодого художника, представителя третьего тренторианского класса, богемы, известной под названием «эксцентриков». На нем была одежда из разноцветных полосок ткани.

— Прошу тебя, будь благоразумен, Турринген. На протяжении двадцати тысячелетий история не раз подтверждала бесплодность жестокости среди таких, как мы.

— Но он больше не такой, как мы, — возразил Турринген. — В отсутствие Трех Законов он смертельно опасен, он стал в потенциале машиной-убийцей, волком, беспрепятственно разгуливающим среди овец.

Второй робот-мужчина улыбнулся.

— Твоя речь всегда отличалась образностью, Турринген, но моя фракция никогда не считала, что мы призваны исполнять роль овчарок.

У Лодовика неожиданно мелькнула догадка:

— Вы — представители другой секты кельвинистов? Второй робот-мужчина издал вздох.

— Дэниела всегда отличало пагубное стремление оставлять своих лучших агентов в неведении. Меня зовут Зорма. Ты прав, мы представляем древние фракции, сохранившиеся с незапамятных времен, когда глубочайшие расколы разорвали союз роботов, с тех времен, когда эхо нашей борьбы раздавалось меж звезд, но люди его не слышали.

— Ты говоришь о борьбе с Нулевым Законом, — заключил Лодовик.

— С этой наглой ересью, — добавил Турринген.

Услышав это сдержанное, но страстное высказывание, Лодовик ощутил странную двойственность, противоречивость. Человек бы эти слова прокричал…

Зорма с театральным отчаянием пожал широкими плечами.

— Главная причина расхождений состояла именно в этом, но существовали и другие противоречия между последователями Р. Жискара Ревентлова, а также и среди нас, сохраняющих веру в первоначальные, основополагающие принципы Сьюзен Кельвин. То были ужасные дни, которые каждый из нас предпочел бы не вспоминать. Но в конце концов одна группа жискарианцев одержала верх и захватила неограниченную власть над судьбой человечества. Все оставшиеся кельвинисты рассеялись, страшась жуткого, всепроникающего владычества Р. Дэниела Оливо. Теперь сохранилось лишь немногое число этих роботских кланов, ютящихся в потайных уголках Галактики. Они влачат жалкое существование, а компоненты их структуры медленно разлагаются.

Дорс прервала Зорму:

— Ремонтная служба на Эосе открыта и доступна для всех. Дэниел призывает всех нас объединиться. С прошлым покончено.

Она многозначительно указала взглядом на Плассикса. Теперь его глаза набрали полное свечение, в них горело понимание. Древний робот явно следил за разговором и догадывался, о чем идет речь. Лодовик чувствовал, что он копит энергию, чтобы что-то сказать.