Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней - Иоанн Кронштадтский

Бог преимущественно есть Личность: потому что Он содержит личности всех, направляет и исправляет и потому что неизменяем.

Вот вы стоите в церкви и у каждого из вас есть свои нужды, свои тяготы душевные и телесные; или вас грехи тяготят, или бедность, недостатки в вещественных средствах, болезни; вас искушают враги невидимые. Долг наш — молитва о всех ваших напастях.

Я — недостойное орудие Божией благодати, действующей в таинствах и изливаемой на верных.

Что мы за лица? Вот лица святых, и лики их лучше нас: они изливают чудеса и точат исцеления. А мы непостоянные, ветреные личности; нас нельзя назвать и личными, а двуличными: мы — добры и злы; мы переходим то на сторону Божию, то на диавольскую.

Ведая ведай, что ни скорбь, ни теснота, ни смущение не должны разлучать тебя от любви Божией, яже о Христе Иисусе (Ср.: Рим. 8, 35, 39), в пречистых Его Тайнах заключающейся. Веруй в Тайны всем сердцем и тогда, когда по причащении почувствуешь не радость и мир, а смущение, скорбь и тесноту.

Избранных Божиих ожидает великая слава и бесконечное блаженство! О, если бы мне с вами вечно блаженствовать, если бы предпослать вас в такую вечную славу. Хотящей славе явитися общник (Ср.: Рим. 8, 17–18).

Внимай: заповедь Божию или постановление Церкви ставь всегда выше снеди или какой бы то ни было вещественности и не меняй первой на последнюю. Будь духовен, презирай вещественость. — С тех пор, как первый человек променял заповедь Божию на удовольствие покушать приятного плода — доныне многие люди меньше ценят слово, заповедь Божию, чем снедь, чем угождение себе. — Самолюбцы паче, нежели Боголюбцы (Ср.: 2 Тим. 3, 4).

Самолюбивый человек крайне раздражителен: он раздражается, если ветер на него дует (а необходимо дуть на нас ветрам, как духовным (духам злобы), так и естественным); если дым на него пашет; если воздух нехорош в его жилище, если пища неприятна; если слово кто негладкое скажет; если взглянет кто неладно; если оступится; если в грязь ступит; он хочет, ищет, требует, чтобы все гладили его по шерсти; чтобы все его лелеяло и ублажало.

Вседержитель. Значит — Он всех и все держит, а Его — никто и ничто.

Если бы, например, вещество удерживало Господа, было бы для Него непроходимо: то Он был бы бессильнее вещества, что нелепо; но Он Творец всякого вещества, и все для Него — есть брение ничтожное. Им держится вещество в бытии чрез законы сцепляемости. Двери гроба не удержали Его (См.: Мф. 28, 2; Мк. 16, 3); двери дома не удержали Его (См.: Ин, 20, 19, 26); вода носила Его на хребте своем (См.: Мф. 14, 25).

Не ведят бо что творят (Лк. 23, 34). Весьма многие грешат по неведению. От диавола прель стишася. [135] Больше того грешат по прельщению, по обаянию от диавола.

В духовной жизни нашей нет средины: человек бывает или Божий, или диаволь; есть в нем вера в Бога и любовь: он Божий, нет — диаволь.

Ф Кто имеет христианскую надежду, тот не любит мира, пи яже в мире (Ср.: 1 Ин. 2, 15).

Θ Как в причащении неопытных враг отревает от Таин, внушая сомнение, неверие, отягощая душу и тело расслаблением, усыплением, леностию, теснотою, так и от Слова Божия, внушая также сомнения, неверие, наводя омрачение, тупость. Вот от чего мало причащающихся и мало читающих Слово Божие.

Журналистика есть сеть, ловушка диавольская, посредством которой он ловит христиан в вечную погибель (болтливостию) празднословием, многословием и пустословием. Всмотритесь и увидите, что так: жалки и журналисты и их страстные читатели. Пекутся и молвят о мнозе, едино же есть на потребу (Ср.: Лк. 10, 41–42): а это они и выпустили из головы. Всяко слово праздное…<воздадят о нем…> (Мф. 12, 36.)

† Борьба с собою, с своими дурными привычками и страстями, борьба с страстями и вообще слабостями других людей, борьба одного государства с другим, войны, многочисленные другие бедствия — вот характер здешней жизни.

Верен Обещавый… (Евр. 10, 23.) Верен Бог, Иже не оставит вас… (1 Кор. 10, 13.)

Слово о надежде по необходимости соединяется с словом о врагах надежды христианской. Хоть Бог знает наши нужды, но молитва нужна для очищения и просвещения нашей души. Хорошо стоять на солнце: и тепло и светло. Так и на молитве пред Богом — нашим духовным Солнцем: и согреваемся и просвещаемся.

Надо омываться от грязи; а молитва есть омовение от духовной грязи, то есть от грехов, особенно слезная.

Аще кто Духа Христова не иматъ, сей несть Егов (Рим. 8, 9).

Страсть приобретать идет совершенно против слов: иже аще не отречется всего своего имения (сердцем), не может быти Мой ученик (Лк. 14, 33). Любящий приобретать плетет новые сети для души своей, чтобы больше опутать и лишить ее свободы; связывает ее новыми сетями, чтобы крепче привязать ее к земле.

В чем жизнь христианина? Чтобы не иметь ничего и иметь Христа в сердце; или чтобы, имея земные блага, не привязываться к ним нимало и всем сердцем прилепляться ко Христу.

Весь мир — паутина; в сравнении с душой человека–христианина, ничто в нем не постоянно и не надежно: ни на что опереться в нем наделено нельзя: все рвется; ни к чему не надо привязываться сердцем, кроме единого Бога, раскинувшего эту паутину, содержащего и оживляющего ее. — К чему ни привяжешься, кроме Бога, все то язвит и стесняет сердце, причиняя ему великое мучение. Бог только упокояет сердце; к Нему одному полная привязанность живительна.

Господь приходит в животворящих Тайнах к душе нашей, как кокош к оставленному птенцу (Ср.: Мф. 23, 37), оживляя, питая и радуя ее. — Как премудро устроил Господь, установив Таинство Причащения!

Потому ты не получаешь от Бога просимого, что мерзости идолопоклонства не оставляешь: служения чреву. Бога истинного просишь, а богу–чреву работаешь. Не может человек двема господинома работати (Ср.: Мф. 6, 24; Лк. 16, 13). Перестань служить идолу–чреву и тогда надейся получить просимое от Бога. Истинного Бога просишь, а ложному божку служишь: у него и проси, если может он дать.

Или ты работаешь бесу лихоимства, и потому истинный Бог, тобою пренебреженный и оставленный, не исполняет твоих молитв. — Или же ты работаешь идолу гордости и тщеславия, и этот идол владеет твоим сердцем, как те идолы: и вот Господь не склоняется к мольбам идолопоклонствующего сердца. Ты оставил источника живых вод Господа и ископал себе кладенцы сокрушенные (Ср.: Иер. 2, 13): ну и пей из этих кладенцов — воду мертвую, темную, как темна вода во облаиех воздушных (Пс. 17, 12).

Вместо древа жизни — Хлеб жизни; вместо плода древа познания добра и зла — тот же Животворящий Хлеб жизни. Тогда сказано: не прикасайтесь — да не умрете (См.: Быт. 2, 17); ныне сказано: вкусите — и живы будете. Тогда поверили Ева и Адам обольстителю: и умерли; ныне — напротив, мы веруем словам Господа жизни: сие есть Тело Мое, и сия есть Кровь Моя (Мф. 26, 26, 28), и оживотворяемся; чем пали, тем и восстаем; пали неверием Богу, непослушанием (неверия), восстаем послушанием веры; там мы согласились с диаволом против Бога и соединились с лжецом с ним — на смерть себе; ныне мы всем сердцем соглашаемся с Самою Истиною — Богом Спасителем и истинствующим сердцем соединяемся с Ним — на жизнь себе, на покой и радость. Оле страшнаго таинства! Оле благоутробия Божия! Како Божественнаго Тела и Крове брение причащаюся, и нетленен сотворяюся. [136]

Ты мечтаешь, что молишься, а ты давно оставил молитву: настоящая так называемая тобою молитва есть одни пустые звуки без значения для твоего сердца: слова говоришь, а сердцем не сочувствуешь им, ты обманываешь Бога и себя; молясь, непременно нужно внимать своему сердцу и словам молитв, чувствовать их истину и силу.

Теперь мы стоим и падаем (в вере и добродетели), но надеемся такого времени и такого состояния, в котором мы уже не возможем пасть, придем в состояние совершенной безопасности от падения, как Ангелы, которые теперь непреклонны ко злу [137] и навсегда утвердились в святости. Борись со грехом и надейся, что придет наконец время совершенной победы над грехом и над смертию, его порождением. Последний враг испразднится смерть (1 Кор. 15, 26).

Ныне и праведник седмижды падает и, падая, воздыхает и говорит: окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея? (Рим. 7, 24.) — Сам аз работаю умом моим закону Божию, а плотию — закону греховному. Но придет пора, когда грехов ный закон, сущий во удех наших (Ср.: Рим. 7, 23), упразднится и водворится единый закон Божий.