Апокалипсис on line - Михаил Соловьев

Про таких как я в сводках пишут: «С оперативной работой знаком полностью».

Теперь после поверженного спецназовца можно добавить: «Владеет приемами

рукопашного боя». А еще: «При задержании соблюдать особую осторожность»… и: «Может

оказать сопротивление».

Я выпрямился и расправил плечи.

Фраза «Может оказать сопротивление» подействовала на меня магически. Стало легче

и появились трезвые мысли.

Прежде всего, я осмотрел свой внешний вид. Похоже, что за время нахождения в

подвале приобрелась легкая окраска бомжа. Брюки в каких-то безнадежных пятнах.

Куртка выглядела неплохо, но, ползая среди досок, я умудрился-таки порвать ее в

двух местах. Теперь оттуда торчал белый синтепон.

Задумался о спрятанных деньгах.

«Оставить или забрать? Есть ли в приметах белый алюминиевый кейс, который с моим

сегодняшним видом никак не вяжется?»

Закладка могла пролежать здесь достаточно долго. Криминальной сырости в подвале

не наблюдалось. Если только не авария… В любом случае можно вырвавшись из

оцепления, добраться до Иркутска или просто позвонить и выдать кому-либо

координаты стихийного клада. Но если попадусь с ним ментам в лапы — все: ОАО «МВД»

такие подарки делило между пайщиками и в более честные периоды жизни…

«Значит, оставляю, — решил я, — Беру только початую двадцатку, а остальное

пускай лежит себе... До лучших времен…»

Какими будут эти лучшие времена, ясно не было, но в голове неожиданно выскочила

Новогодняя картинка с фейерверками…

«Сопли! — оборвал я себя, — Давай-ка вперед».

Однако, прежде чем выбираться, просканировал с помощью «Малыша» внешнюю сторону

дома.

Камер наружного наблюдения не оказалось. А вот сотовых телефонов оказалось почти

двадцать штук! Все они молчали, но число их увеличивалось: еще три, пять.

Обозначало это одно — снаружи меня ждут.

Отсутствие Юрки прояснялось. На улице шла возня по формированию оцепления и

подготовке захвата. Связь у них сто процентов по радиостанциям, так что и здесь

полная слепота.

Оставалось одно — сдаваться.

До этого случая я плохо представлял состояние загнанного в угол зверя, и какое-то

решение находилось всегда. К тому же был я тогда не один на один с целой

системой, однако сдаваться мне не хотелось.

Еще в давнюю пору работы в уголовном розыске я испытывал особую теплоту к «побегушникам»

. В этих людях всегда жила неуемная страсть к свободе — эдакое состояние вольной

души. Да, все они преступники и часто люди, которых действительно нужно

изолировать от общества, но этой неуемной страсти к свободе благопристойным

гражданам стоит у них поучиться.

«Значит, кто кого пересидит, — задумался я, — И в молчанку переиграет… А не

посмотреть ли, что тут у Юрки в запасах? — окинул я взглядом внушительную кучу

туго набитых мешков, валяющихся в дальнем углу подвала, — Раз уж ты меня,

дорогой, продал, так уж не обессудь…»

Первые пять мешков оказались набиты тряпьем. Легкие и мягкие. Я их откинул,

решив осматривать только что-то отличавшееся от подвального «общепита»…

Искал, сам не зная чего. Но обнадеживала хозяйственность наших граждан. В

российских кладовках можно было выудить даже базуку. Все похожее на более или

менее полезные предметы россияне с муравьиной хозяйственностью тащили в подвал,

где после валялось годами.

Закончился первый десяток мешков.

Пару из них я подозрительно вытряхнул на пол, но там оказались только полевые

сумки и несколько заплесневевших портупей. В одном обнаружился патронташ с

латунными сигарами патронов. Воодушевленный, я прибавил оборотов.

Не знаю, что бы я делал, найди из чего стрелять. Но мне повезло больше.

Неожиданно руки наткнулись на нечто напоминающее рюкзак. Вытащив на свет, я

узнал изолирующий противогаз.

Снова вспомнился добрым словом покойничек батя. Он всю жизнь занимался именно

противогазами для населения. Нужно ли говорить, что мы с двоюродным братом

Петькой в пацанские времена с огромным интересом бывали у него в штабе ГО нашей

Иркутской области.

Изолирующий противогаз он показывал нам, когда я получил паспорт — в шестнадцать

лет. Началось все с разговора, что обыкновенный противогаз с коробкой не держит

дым, получающийся при горении. На вопросы, как работают пожарные, отец сначала

рассказал, а потом и принес домой точную копию того экземпляра, который я сейчас

держал в руках.

Расчет мой был прост: если я не сдамся после объявления ультиматума, но отзовусь

и объявлю, что вооружен, меня сначала будут травить слезоточивым газом. Спустя

минут пять сюда придет спецназ искать кашляющего и задыхающегося «преступника».

Появился шанс попытаться в общей суматохе выйти, по крайней мере, на улицу и

быть красиво задержанным.

Последняя мысль мне не очень нравилась, но сидеть как мышь тоже не дело. Возьмут

сейчас, да и решат тихонько посмотреть, где я — меня это не устраивало.

Тут же послышались осторожные шаги. Прислушался-понял — игры собственного «дымящегося»

воображения.

«Дымящегося воображения… — повторил я, — А что если… — подскочил с дивана, —

Точно, надо самому устроить пожар из досок и организовать суету!»

Оценить опасность решения или сделать что-либо я не успел.

— Михаил Птахин, — забулькал снаружи искаженный мегафоном голос, — Мы знаем, что

вы здесь. Не делайте глупостей и сдавайтесь. В противном случае начинаем штурм.

«Ну, вот и все, — хлопнул я по колену ладонью, — Началось».

В изолирующем противогазе все необходимые аксессуары для активации находились на

своих местах. Оставалось надеяться на качество оборонки от СССР.

«Ел же я в армии батоны, заспиртованные еще в 1953 году», — вспомнил я и сказал

вслух лежащему передо мной молчащему «партнеру», — Верю в тебя.

Помолчав несколько секунд, я злобно проорал:

— Давай! Пробуй! Живым не сдамся!

Соображения были просты, я нужен им целым и невредимым, иначе эти крепкие парни

уже сделали бы из меня отбивную, а раз так, сценарий должен быть мой…

План обороны напрашивался сам.

Расковырял патроны и высыпал мелкую дробь. После этого взял со стола спичечный

коробок, газеты, подхватил обломки досок и потащил добро ко входу в подвал.

— Михаил. Не глупите, — снова забубнил мегафон, — Вся ваша группа локализована.

Сдавайтесь. Считаю до десяти и начинаю штурм.

— До десяти, — шипел я, поджигая импровизированный костер, — Давай без счета! —

входил я в раж, укладывая в загорающиеся дрова латунные холостые заряды, —

Давайте, не ссыте! Вперед!

На улице раздался первый хлопок, и граната, пролетев через подвальное окошко,

ударилась в противоположную стену.

Из нее, шипя, повалил вонючий дым.

Я, понесся к противогазу. Вставил стеклянные стержни, закрыл крышку и надавил на

кнопку активации. Теперь надежда была на гений советских конструкторов.

Гранаты полетели в окошко с завидной частотой.

Костер у входа полыхал, но ни штурмовой группы, ни моих «выстрелов» еще не было.

Неожиданно прозвучала короткая очередь, напоминающая автоматную. Пламя костра

дрогнуло.

«Сработала артиллерия», — радовался я, пряча очки в карман и натягивая на голову

резиновую маску. Выстрелы моей «батареи» хлопали один за другим.

Качество оборонки от СССР меня еще раз не подвело. Химреактивы сработали, и

появился запас почти в двадцать минут на маневры в загазованном помещении.

Перебрался ближе к выходу и встал за выступом стенки.

Костер бахнул последний раз.

Наступила полная тишина.

Видимость — почти нулевая. Сизый дым плавал в помещении подвала, клубясь в

слабом дневном свете из мелких окон. Стекла на резиновой маске стали запотевать.

Штурм никак не начинался.

Неожиданно через двери залетела пара гранат и, кувыркаясь, в подвал покатились

спецы в каких-то хитрых масках.

Я сразу понял, что мне среди них не затеряться. Слишком уж громоздко мое

приспособление — это как прятать бомжа среди публики во фраках.

Игра — проиграна.

Абсолютно не таясь, я вышел в коридорчик перед выходом и стал неторопливо

подниматься по лесенке.

Две фигуры на входе инстинктивно потеснились, продолжая вглядываться в плавающую

сизую дымку. Успел даже подняться на две ступеньки, когда один опомнился и

попытался меня схватить.

Я лягнул ногой назад и выскочил улицу.

Стекла на противогазе запотели окончательно.