Люди на краю пустыни - Орсон Кард

Ноги Дивера одеревенели после долгого сидения в кабине, но он довольно быстро их размял, пробежав несколько коридоров Центра по спасению имущества. Перепрыгивая через две-три ступеньки, он летел по лестнице, которая вела в холл. Приблизившись к двери с надписью «МАЛЫЙ КОМПЬЮТЕР ЦЕНТРА СПАСЕНИЯ ИМУЩЕСТВА», он с силой толкнул ее и ворвался в помещение.

— Эй, Лехи! — крикнул он. — Время пошло!

Лехи Маккей не обратил на него никакого внимания. Он сидел и дергался, уткнувшись в телеэкран, который лежал у него на коленях.

— Не делай этого, а то ослепнешь, — посоветовал Дивер.

— Заткнись ты, рожа, — Лехи даже не отвел глаз от экрана. Он нажал кнопку и двинул рычаг, выступавший из черного корпуса. Разноцветная капля на экране взорвалась и разделилась на четыре капли поменьше.

— Я получил три дня отгула на время ремонта трансмиссии моего грузовика, — сказал Дивер. — Так что завтра отправляемся в экспедицию к Храму.

Лехи накрыл последнюю каплю, но на экране появились новые.

— А это и вправду забавно, — сказал Дивер, — словно метешь, метешь улицу, а на ней снова и снова появляется лошадиное дерьмо.

— Это Атари. Старинная игра. Шестидесятых или семидесятых годов. Нет, восьмидесятых. С этими осколками капель трудно справиться, ведь это всего лишь восьмибитная игра. Ее нашли в Логане. Столько лет это дерьмо пролежало у кого-то на чердаке и до сих пор фурычит.

— Те ребята, в доме которых ее нашли, наверное, и не подозревали о ее существовании.

— Наверное.

Дивер наблюдал за игрой. На экране снова и снова повторялось одно и то же.

— Сколько может стоить такая штуковина?

— Много. Пятнадцать, а может, и двадцать баксов.

— Тебя еще не тошнит от этой игры? Я прихожу и что же вижу? Сидит Лехи Маккей и точь-в-точь, как это делали в стародавние времена, трясет своей башкой, отгоняя всякого, кто к нему пришел. А ведь те ребята, что когда-то играли в эту игру, не получали от нее ничего, кроме головной боли. Ведь она только замусоривает мозги.

— Умолкни, я пытаюсь сосредоточиться.

Игра, наконец, закончилась. Лехи поставил черный ящик на место, выключил аппарат и встал.

— У тебя все готово к завтрашним подводным работам? — спросил Дивер.

— Хорошая игра. Должно быть, в прежние времена развлечения занимали уйму времени. Мама говорит, что раньше детей до шестнадцати лет нельзя было даже брать на работу. Такие тогда были законы.

— Жаль, что ты родился слишком поздно, — сказал Дивер.

— Да уж.

— Послушай, Лехи, ты даже не научился отличать дерьмо от конфеты. Ты ведь еще путаешь божий дар с яичницей.

— Не говори так, иначе нас обоих вышвырнут отсюда.

— Мне-то не надо следовать школьным правилам, ведь я уже закончил шесть классов. Мне девятнадцать, и я уже пять лет живу сам по себе.

Вытащив из кармана свои семь долларов, он помахал ими перед носом у Лехи и небрежно сунул обратно.

— У меня все о'кей, и я могу говорить все, что захочу. Думаешь, я боюсь епископа?

— Епископ меня не страшит. Я ведь даже в церковь-то хожу только ради мамы. Терпеть не могу все это дерьмовое сюсюканье.

Лехи расхохотался, но Дивер заметил, что собственные слова его немного испугали. «К шестнадцати годам, — подумал Дивер, — он подрос и стал достаточно сообразительным, но в душе так и остался маленьким ребенком. Он не понимает, что значит быть мужчиной».

— Скоро здесь будет дождь.

— Здесь постоянно бывают дожди. Как, по-твоему, какого черта вода в озере все время прибывает? — Лехи ухмыльнулся, отключая аппаратуру, которая стояла на стеллаже.

— Я имел в виду Лоррейн Уилсон[3].

— Я знаю, что ты имел в виду. Она взяла свою лодку?

— Да, а еще она захватила с собой набор буферов средних размеров, — Дивер потер руки. — Их нужно немного помять.

— Почему ты все время говоришь непристойности? С тех пор, как ты, Дивер, стал работать на грузовике, твой рот превратился в помойку. Да и вообще ее фигура больше похожа на мешок.

— Что ты хочешь, ведь ей почти пятьдесят, — Диверу показалось, что Лехи уклоняется от разговора. А это могло означать, что он опять не выполнил порученное ему задание.

— Ты можешь достать водолазное снаряжение?

— Я его уже достал. А ты-то думал, что я буду вешать тебе лапшу на уши? — Лехи снова ухмыльнулся.

— Ты? Будешь вешать лапшу на уши? Да я тебе полностью доверяю.

Дивер направился к двери. Он слышал, как за его спиной Лехи отключил еще несколько приборов. В этом помещении расходовалась уйма электроэнергии, и это было неудивительно, ведь Центру постоянно требовались данные компьютеров, а единственным источником поступления компьютеров были работы по поиску брошенного имущества. Но когда Дивер видел, как одновременно работают все эти электроприборы, он невольно начинал размышлять о собственном будущем. О всех тех машинах (абсолютно новых), которые он всегда хотел иметь, и об энергии, которая им потребуется, об одежде, которую еще никто не надевал, о собственной лошади и повозке, и даже о легковом автомобиле. Может быть, именно он станет тем самым парнем, который возродит производство легковых автомобилей. Но эти дурацкие игры по размазыванию капель были ему совсем не нужны.

— Все это никчемное дерьмо осталось в прошлом.

— О чем ты говоришь? — спросил Лехи.

— Все твои компьютерные штучки остались в прошлом.

Этого было достаточно для того, чтобы Лехи, как всегда, завелся. Услышав позади себя его лепет, Дивер злорадно ухмыльнулся, понимая, что сильно задел парня. А Лехи твердил, что, мол, теперь компьютеры используются гораздо лучше, чем прежде, и что именно благодаря компьютерам все работает и так далее и тому подобное. Это было очень мило, Диверу всегда нравилась пылкость, с которой паренек отстаивал свою точку зрения. И всякий раз он спорил с таким жаром, как будто от этого зависела судьба мира. Но Дивер-то знал истинное положение дел. Цивилизация погибла, ее больше нет, и все, что от нее осталось, уже не имеет никакого значения. Так что все это дерьмо можно утопить в озере. Выйдя из Центра, они пошли вдоль сохранившейся от прежних времен стены. Далеко внизу лежала гавань — небольшой кружок воды, у края которого прилепился Бинэм-Сити. Когда-то там добывали медь открытым способом, но после наводнения был прорыт канал, и вода заполнила карьер. Так что теперь на острове Оквирр, который лежал посреди Мормонского моря, была прекрасная гавань. Здесь вовсю дымили фабрики и никто не жаловался на ужасную вонь.

Множество людей спускалось вместе с ними по грязной дороге, резко уходившей вниз, к гавани. В самом Бинэм-Сити никто не жил — сюда лишь приезжали на работу. Производство здесь было круглосуточным, работали посменно. Лехи тоже работал посменно. Он и его семья жили за Иорданским проливом, на Вышегоре. Хуже места для проживания трудно было себе представить. Выбраться оттуда можно было только на пароме в пять утра, а возвращаться домой приходилось в четыре часа дня тем же видом транспорта. Лехи предложили после работы приходить на пару часов в школу, но Дивер счел это глупостью и постоянно отговаривал Лехи. Он был убежден в том, что, отнимая слишком много времени, школа мало что дает и является пустым делом. Вот и сейчас продолжалась эта дискуссия.