Салимов удел - Стивен Кинг

Горби спросил:

- Он не кашляет по ночам?

- Нет.

- Жалобы на боль в груди или в суставах?

- Нет.

- Болезненное мочеиспускание?

- Нет.

- Какие-нибудь анормальные кровотечения? Из носа, стул с кровью или, может, царапин и синяков больше обычного?

- Нет.

Горби улыбнулся и кивнул.

- Мы хотели бы еще подержать его тут, если можно. Для обследования.

- Конечно, - сказал Тони. - Конечно. Мы состоим в "Синем Кресте".

- У мальчика очень замедленные реакции, - сказал доктор. - Мы сделаем рентген, костномозговую пробу, подсчитаем количество белых форменных элементов...

Глаза Марджори Глик стали медленно расширяться.

- У Дэнни лейкемия? - прошептала она.

- Миссис Глик, вряд ли...

Но она лишилась чувств.

Бен Мирс был в рядах добровольцев Салимова Удела, которые прочесывали кусты в поисках Ральфи Глика, и в награду за труды получил лишь репьи, набившиеся за манжеты брюк, да обострение сенной лихорадки из-за позднего цветения золотарника.

На третий день поисков Бен заглянул к Еве на кухню съесть банку равиоли, чтобы потом рухнуть в постель - немного вздремнуть перед работой. И обнаружил, что у плиты суетится Сьюзан Нортон - она готовила что-то вроде овощного рагу с гамбургерами. Вокруг стола сидели только что вернувшиеся с работы мужчины и, притворяясь, будто разговаривают, глазели на девушку - на ней была подвязанная под грудью линялая ковбойка и обрезанные вельветовые шорты. Ева Миллер гладила в закрытой нише за кухней.

- Эй, что это ты тут делаешь? - спросил Бен.

- Готовлю тебе приличный ужин, пока ты окончательно не сошел на нет, - ответила Сьюзан, и за выступом стены всхрапнула от смеха Ева. У Бена запылали уши.

- Готовит она и впрямь отменно, что да, то да, - сказал Проныра. Я-то знаю, все время смотрел.

- Попялься ты чуток подольше, зенки на лоб бы повылазили, - объявил Гровер Веррилл и гадко хихикнул.

Сьюзан накрыла рагу крышкой, поставила в духовку, и они вышли на заднее крыльцо подождать, пока будет готово. Садилось красное пылающее солнце.

- Есть что-нибудь?

- Нет. Ничего. - Он вытащил из нагрудного кармана измятую пачку сигарет и закурил.

- От тебя пахнет так, словно ты купался в "Старом лесовике", сказала Сьюзан.

- Черта лысого помогло, - он вытянул руку и показал несколько распухших укусов насекомых и полузаживших царапин. - Сукины дети комары и проклятые колючие кусты.

- Как думаешь, что с ним случилось, Бен?

- Бог его знает, - он выдохнул дым. - Может, кто-нибудь подкрался из-за спины старшего брата, хватил по голове мешочком с песком или еще чем-то тяжелым, и уволок пацана.

- Ты думаешь, его нет в живых?

Бен взглянул на нее, чтобы увидеть, какой ответ она хочет слышать: честный или обнадеживающий. Он взял девушку за руку и сплел пальцы со своими.

- Да, - коротко ответил он. - Думаю, парнишка погиб. Никаких неопровержимых доказательств пока нет, но я думаю так.

Сьюзан медленно покачала головой.

- Надеюсь, ты ошибаешься. Моя мама и еще кое-кто из дам ходили сидеть с миссис Глик - она совершенно обезумела, и ее муж тоже. А второй мальчик бродит по дому, как привидение.

- Угм, - сказал Бен. Он смотрел наверх, на дом Марстена и, в общем-то, не слушал. Ставни были закрыты: они откроются после наступления темноты. Ставни откроются, когда стемнеет. От этой мысли, в которой было очень много от заклятия, Бен ощутил нездоровый озноб.

- М-м? Извини, - он оглянулся на Сьюзан.

- Я сказала, папа хотел, чтобы ты зашел завтра вечером. Сможешь?

- А ты будешь?

- Конечно, буду, - сказала она и посмотрела на него.

- Ладно. Хорошо. - Бену хотелось смотреть на девушку (в лучах заходящего солнца она была прелестна), но его взгляд магнитом притягивал дом Марстена.

- Притягивает, да? - спросила Сьюзан, и то, что она прочла мысли Бена вплоть до метафоры, было почти сверхъестественным.

- Да. Притягивает.

- Бен, о чем твоя новая книга?

- Потом, - ответил он. - Дай ей время. Я расскажу тебе, как только будет можно. Она... она должна разработаться.

В этот самый момент Сьюзан захотелось сказать "я люблю тебя" сказать с той легкостью и беззастенчивостью, с какими эта мысль поднялась к поверхности сознания, но девушка прикусила язык. Ей не хотелось говорить об этом, пока Бен смотрел... смотрел туда наверх.

Она поднялась.

- Пойду, гляну на рагу.

Когда Сьюзан оставила Бена, он курил и глядел наверх, на дом Марстена.

Утром двадцать второго Лоренс Крокетт сидел у себя в конторе, притворяясь, что читает почту понедельника, и глазея на прелести своей секретарши, и тут зазвонил телефон. Крокетт думал о карьере, которую сделал в Салимовом Уделе, о маленькой блестящей машине на подъездной дороге дома Марстена и о сделках с Сатаной.

Еще до того, как они со Стрейкером поимели сделку (ни хрена себе выраженьице, подумал Ларри и медленно обшарил взглядом перед секретаршиной блузки), Лоренс Крокетт без сомнения был самым богатым человеком в Салимовом Уделе и одним из самых богатых в округе Камберленд, хотя ни он сам, ни его контора не наводили на подобные мысли.

Помещение конторы было старым, пыльным и освещалось двумя засиженными мухами желтыми шарами. Письменным столом служило заваленное бумагами, авторучками и почтой древнее бюро с выдвижной крышкой. С одного края стояла баночка с клеем, а с другого - стеклянное квадратное пресс-папье, разные грани которого демонстрировали фотографии домочадцев Крокетта. Наверху штабеля гроссбухов опасно балансировал стеклянный аквариум, полный спичек. Надпись на передней стенке гласила: "Для наших бесспичечных друзей". Кроме трех стальных несгораемых шкафов для документов и секретарского столика в маленькой выгородке, в конторе ничего не было.

Вот только фотографии.

Они были повсюду - приколотые, прикрепленные на ткань или прилепленные липкой лентой ко всем доступным поверхностям. Попадались новые, сделанные "поляроидом". Были и цветные снимки кодаком, сделанные несколькими годами раньше, и все же основная масса представляла собой скрутившиеся, желтеющие черно-белые фото. Под каждым - отпечатанная на машинке сопроводиловка: "Отличная жизнь на лоне природы!" "Шесть комнат, или Селимся на вершине холма!" "Тэггарт-стрим-роуд - 32 000 долларов дешево!" или "То, что надо сквайру! Десятикомнатный сельский дом, Бернс-роуд". Это наводило на мысли о мрачной, унылой, безнадежной деятельности. Так оно и было до 1967 года. Крокетт, которого сливки общества Салимова Удела считали недалеко ушедшим от лентяя-неумехи, решил тогда, что будущее - за трейлерами. В те смутно вспоминающиеся, давно почившие дни абсолютному большинству трейлер представлялся красивой серебристой штуковиной, которую цепляешь к машине, если захотелось отправиться в Йеллоустонский национальный парк фотографировать жену с детьми на фоне Старого Патриота. В те тусклые мертвые дни вряд ли хоть один человек (исключением не были и сами производители трейлеров) предвидел, что красивые серебристые штуковины сменятся кэмперами, которые подвешиваешь прямо к своему шевви-пикапу или покупаешь укомплектованными, уже с мотором.