Салимов удел - Стивен Кинг

- Ставни, - вслух сказал он под рвущийся из приемника заводной ритм. - Снова навесили ставни.

Он заглянул в зеркальце заднего вида и увидел, что на подъездной дороге возле дома стоит машина. Мэтт преподавал в Салимовом Уделе с пятьдесят второго года и ни разу не видел на этой подъездной дороге припаркованной машины.

- Там что, кто-то живет? - спросил он в пространство и поехал дальше.

6:00 вечера.

Отец Сьюзан, Билл Нортон, первый салимовский выборный, с удивлением обнаружил, что Бен Мирс ему нравится - еще как нравится. Билл был крупным суровым мужчиной с черными волосами, сложением напоминал грузовик и даже на шестом десятке не разжирел. Он с разрешения отца бросил школу в одиннадцатом классе и ушел на флот, откуда и выкарабкался, защитив диплом в двадцать четыре года на экзамене, приравненном к выпускному экзамену средней школы - словно идея сдать его пришла к Биллу с большим опозданием. Он не был слепым грубым врагом интеллектуалов, какими становятся некоторые простые рабочие, когда - то ли волею судеб, то ли их собственными молитвами - им отказывают в том уровне образования, какой они могли бы осилить, но он терпеть не мог "художников-пердежников", как определял некоторых длинноволосых юношей с газельими глазами, которых Сьюзан приводила домой из колледжа. Ему наплевать было и на волосы, и на одежку. Беспокоило Билла другое - похоже, у всех у них в голове гулял ветер. Симпатию жены к Флойду Тиббитсу, парнишке, с которым Сьюзи, отучившись, гуляла чаще всего, Билл тоже не разделял, но и активной неприязни к нему не испытывал. У Флойда была очень приличная работа - в Фолмуте, у Гранта, к тому же Билл Нортон считал его умеренно серьезным. Вдобавок Флойд был здешним. Но здешним, можно сказать, был и Бен Мирс.

- И не лезь к нему со своими художниками-пердежниками, - предупредила Сьюзан, поднимаясь, когда в дверь позвонили. На ней было светло-зеленое летнее платье, а уложенные в новую небрежную прическу волосы охватывал чуть великоватый моток зеленой пряжи.

Билл рассмеялся.

- Чего вижу, то и говорю, Сьюзи, дорогуша. Не буду тебя конфузить... да я тебя и не конфузил никогда, верно?

Она нервно, печально улыбнулась ему и пошла открывать.

Мужчина, с которым она вернулась, оказался долговязым, с виду проворным, с тонко прорисованными чертами и густой копной черных волос, которые, несмотря на природную маслянистость, казались только что вымытыми. То, как он был одет, настроило Билла доброжелательно. Простые, совершенно новые синие джинсы и белая рубашка с закатанными до локтей рукавами.

- Бен, это мои папа и мама, Билл и Энн Нортон. Мам, папа - Бен Мирс.

- Здравствуйте. Очень приятно.

Он немного настороженно улыбнулся миссис Нортон, а она сказала:

- Здравствуйте, мистер Мирс. Мы в первый раз так близко видим настоящего живого писателя. Сьюзан ужасно взволновалась.

- Не тревожьтесь, я не цитирую собственные произведения. - Он опять улыбнулся.

- Здрасте, - сказал Билл, вырастая из кресла. Сейчас он занимал в профсоюзе портлендских докеров некий пост, которого добился сам, и его рукопожатие было сильным и жестким. Но рука Мирса не съежилась, чтобы выскользнуть медузой, как руки обычных художников-пердежников Сьюзи, и Биллу это пришлось по душе. Он предложил свой второй проверочный критерий.

- Пиво любите? Я уж поставил на лед несколько баночек, - он махнул рукой в сторону притулившегося к задней части дома патио, которое выстроил сам. Пердежники неизменно говорили "нет": почти все они были придурками и не могли понапрасну расходовать свое ценное сознание на выпивку.

- Пиво? Обожаю, - ответил Бен и улыбка превратилась в ухмылку. Стаканчика два... даже три.

Бен загрохотал смехом.

- Ладушки, наш человек. Пошли.

При звуке его смеха между двумя очень похожими женщинами на миг как бы возникла странная связь. Брови Энн Нортон сдвинулись, а лоб Сьюзан разгладился - кажется, бремя беспокойства телепатически перенеслось через комнату.

Бен последовал за Биллом на веранду. На табуретке в углу стоял лоток со льдом, набитый жестянками с круговой надписью "Пабст".

Билл вытянул из охладителя жестянку, и бросил Бену, который поймал ее одной рукой, но легко, так, чтобы она не пшикнула.

- Тут приятно, - сказал он, глядя в сторону расположившейся на заднем дворе площадки, предназначенной для того, чтобы жарить на углях мясо. Это было низкое, рабочего вида кирпичное сооружение. Над ним висело марево теплого воздуха.

- Сам строил, - сказал Билл. - Лучше не хаять.

Бен сделал большой глоток, а потом рыгнул - еще очко в его пользу.

- Сьюзи думает, вы парень очень ничего, - сказал Нортон.

- Она милая девушка.

- Хорошая, практичная девушка, - добавил Нортон и задумчиво рыгнул. Она говорит, вы три книжки написали. Да еще и напечатали.

- Да, так.

- Хорошо идут?

- Первая да, - сказал Бен, но больше ничего не добавил. Билл Нортон слабо кивнул, одобряя человека, у которого довольно шариков в голове, чтобы держать ход своих денежных дел про себя.

- Хотите бутерброд или сосиску?

- Конечно.

- Сосиски надо разрезать, чтоб пары выпустить. Знаете про это?

- Ага. - Бен со слабой усмешкой крест-накрест рассек воздух указательным пальцем. Маленькие надрезы на природной оболочке франкфуртских сосисок не давали им пойти пузырями.

- Так вы - выходец из нашего лесного перешейка, точно, - произнес Билл Нортон. - Чертовски хорошо сказано. Берите-ка вон тот пакет с брикетами, а я организую мясо. Пиво берите с собой.

- Вам меня от него не оторвать.

Билл затормозил на самом пороге и поднял бровь, поглядев на Бена Мирса.

- Ты, парень, серьезный человек? - спросил он.

Бен мрачновато улыбнулся:

- Так точно.

Билл кивнул.

- Это хорошо, - сообщил он и зашел внутрь.

Предсказывая дождь, Бэбс Гриффен промахнулась на добрый миллион миль, и обед на заднем дворе проходил хорошо. Возник легкий ветерок, он объединился с клубами дыма от горящего под жаровней гикори и не подпустил самых злых предосенних комаров. Женщины унесли бумажные тарелки и приправы, а потом вернулись попить пива и посмеяться над тем, как искусно играющий с мудреными потоками ветра Билл обставляет Бена в бадминтон 21:6. Бен с неподдельным сожалением отказался от матча-реванша, кивнув на часы.

- Книжка горит, - сказал он. - Я задолжал еще шесть страниц. Если я напьюсь, то не сумею даже прочесть, что написал за сегодняшнее утро.

Сьюзан проводила его до калитки - Бен пришел из города пешком. Гася огонь, Билл кивнул своим мыслям. Бен сказал, что он - парень серьезный, и Билл готов был поймать его на слове. Парень не строил из себя важную персону, чтобы произвести на кого-нибудь впечатление, но всякий, кто работает после обеда, выходит пометить чье-нибудь дерево... может статься, крупными буквами.