Деревянные актеры - Елена Яковлевна Данько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Веселей, веселей, ребята! Люблю, когда весело кушают! Паульхен, еще картошку! Иозеф, не зевай! А ну-ка, расправимся с этим ломтем по-свойски!.. Так его! А вот еще один!
Наконец я был не в силах больше есть. Мне стало жарко.
— А теперь не грех и покурить, — сказал мейстер Вальтер. — Где же моя трубка? Вишь, чорт, трубка-то пропала! — Он рылся в карманах, оглядывался вокруг и вдруг подмигнул.
— А вот она где! — радостно воскликнул он, вытаскивая трубку с серебряным ободком из кармана Паскуале.
Паскуале покраснел, как рак.
— Я не брал вашей трубки! Это неправда! — У Паскуале даже глаза наполнились слезами.
Мейстер Вальтер смеялся.
— Не сердись, петушок, не сердись, голубчик!
Паскуале вскочил.
— Идем, Пеппо, мы не воры!
— Клох-клох-ку-ка-ре-ку! — вдруг закукарекал петух, неизвестно как попавший за ящик.
Мейстер Вальтер ловил бившего крыльями петуха и приговаривал:
— Не сердись, петушок, скажи этим ребятам, что мы шутим!
— Клох-клох-клох! — раздалось примиренное кудахтанье.
Мейстер Вальтер уже держал петуха на груди, прикрыв его полой куртки, и ласково разговаривал с ним. Вдруг он распахнул куртку, и мы увидели, что никакого петуха нет, а есть только шляпа мейстера Вальтера с петушиным перышком.
Он подбросил свою шляпу и, сказав: «А ну, посмотрим, что я нынче заработал», стал вынимать из нее круглые пряники и угощать всех.
Я ничего не понимал. У Паскуале от обиды все еще горели щеки. Он не взял пряника.
— Ну, возьмите, пожалуйста, — сказала девочка. — Отец всегда так, он всякие фокусы проделывает!
— Ты что про фокусы? — крикнул отец, осторожно взял ее за нос и, поверите ли, вытащил у нее из носа длинную-предлинную ярко-розовую ленту. Он вытаскивал кусок за куском, отбрасывая ленту рукой, и говорил:
— Фу, фу, какой срам! Такая большая девочка, а что у нее в носу!
Я прыснул. Паскуале не мог удержаться от смеха. Девочка поправляла рыжие волосы и говорила:
— Ну, вот видите, я ведь не обижаюсь!
Она бережно собрала ленту и смотала ее.
— Помиримся, Паульхен! — Мейстер Вальтер протянул руку Паскуале. — Мейстер Вальтер еще не такие фокусы знает. Ему хорошо известно, что у тебя в мешке. Да, да, там сидит хорошенький Пульчинелла в черной масочке, а другой Пульчинелла, только поменьше, прячется у Иозефа за пазухой.
Я привскочил.
— Откуда вы знаете?
— Не бойтесь, ребята. Мы все время идем за вами следом. Вчера мы были на постоялом дворе, где вы представляли третьего дня. Нам все там рассказали. Я рад, что догнал вас. Я ведь сам кукольник-поппеншпэлер. Мы едем на ярмарку, в Тольц, а мой мальчишка-подручный вывихнул ногу и лежит дома у матери. Хотите работать у меня? Мне нужны помощники.
Мы с Паскуале переглянулись.
С мейстером Вальтером путешествовать будет и сытно, и не страшно, и весело.
— До ночлега пойдем вместе, — предложил мейстер Вальтер, — а там вы подумаете и решите. Марта, покажи им своих кукол, а я пока вздремну. — И мейстер Вальтер влез на тележку, прикрыл лицо шляпой от солнца и захрапел.
Я вымыл посуду у ручья. Фрау Эльза посмотрела на меня приветливее. Марта и Паскуале уже стояли над открытым сундуком с куклами.
Наверху лежал горбоносый, улыбающийся человечек, похожий на Пульчинеллу.
Кашперле
— Кашперле! — сказала Марта и обдернула на нем красную курточку. — Доктор Фауст! — Из ящика появилась фигурка в черном бархате, с большими грустными глазами. — Голо! — Плосколицая, черноглазая кукла сверкнула парчовым жилетом. Потом Марта вынула мохнатых чортиков с закрученными хвостами, карликов, скелет с блестящей косой, дракона в зубчатой броне и еще много других кукол.
Голо
Наконец она развернула куколку, лежавшую отдельно, и тихо сказала:
— А вот моя Геновева! — И нежно расправила усыпанную блестками фату и голубой атласный шлейф синеглазой Геновевы.
Все куклы были на немецких вагах, без железного прута. Рядом с нашими куклами они казались коротконогими, а в остальном были такие же, как наши.
Солнце уже скользило за горы, когда мы подошли к Тольцу. Босоногие ребятишки возились в пыли посреди дороги. Старый работник поил лошадь у колодца.
— Да это, кажись, мейстер Вальтер! — сказал он, заслоняя глаза ладонью от закатного солнца.
— Он самый и есть. Здорово, старина! Да ты никак помолодел! Видно, сухое дерево не гнется, — весело ответил мейстер Вальтер.
Старик заулыбался во весь рот. Ребятишки молча уставились на нас, потом один из них — самый шустрый — завертелся на одной ноге и пустился вдоль улицы, крича:
— Мейстер Вальтер приехал!
— Мейстер Вальтер приехал! — заорали остальные, и вся ватага помчалась впереди нас, вздымая пыль.
Сапожник с недошитым сапогом в руке высунулся из окна.
— Добрый вечер, мейстер Вальтер!
Выпачканный мукой парень выскочил на крыльцо пекарни и радостно завопил:
— Да это мейстер Вальтер со своим балаганом!
Из всех дверей и окон выглядывали приветливые лица.
Кто махал рукой, кто здоровался, кто просто орал:
— Мейстер Вальтер приехал!
У мейстера Вальтера для каждого было припасено веселое словечко.
Кашперле
На площади под островерхой колокольней строились ларьки, возводились качели и полосатые мачты для лазанья. Местечко готовилось к ярмарке.
Мейстер Вальтер с плотником стучали топорами, сколачивая балаганчик.
Марта, Паскуале и я чинили большую зеленую занавеску и проверяли кукол под навесом во дворе гостиницы.
На тополях наливались почки. Серый котенок, ловя кукольные нитки, смешил нас и мешал нам работать.
— Ай да ребята, вот это помощники, так помощники! — радостно воскликнул мейстер Вальтер, увидев, что я выпиливаю новую ножку для Вагнера, а Паскуале уже починил дракону сломанное крыло. — Ай да итальянцы!
Мейстер Вальтер чудесно управлял куклами. Стоило ему взять вагу в руки, как марионетка оживала. Так бывало лукаво повернет головку или важно выпятит животик, что все со смеху помирают. Но мейстер Вальтер не умел сам делать кукол. Он покупал их у одного резчика в Мюнхене или у итальянских кукольников, которых встречал на ярмарках.
— Ну-ка, Иозеф, — сказал мейстер Вальтер, — давно мне хочется иметь куклу, которая раскрывала бы
