С. Х. В. А. Т. К. А. - Андрей Левицкий

— Стрелять! — выдохнул Красавчик.

— Не стрелять, дурень. Наблюдай дальше. А вот если из окна наружу полезут, вот тогда…

— Стрелять!

— Да, вот тогда стрелять.

Боцман понимал, что наружу вряд ли кто полезет — высоко же, — но кого-то на этой стороне оставить надо было, и Красавчик как раз годился.

— Далее, — продолжал он, окидывая взглядом бандитов, — я с той стороны ложусь. Филин вот оттуда заходит, Огонёк — ты вон там. Ясно?

— Ага, — кивнул тот, поглаживая сумку со своими бутылями.

— Не вздумай огонь разжигать раньше времени. Вернее, что я говорю, вообще не вздумай ничего разжигать! Просто целься туда. Когда позицию все заняли — сходимся к центру.

— Ясно, ясно, — согласился Огонёк. — Э, постойте! А Гадюкин наш чего делать будет? Ты ж про него забыл.

— Не забыл, он…

— Гадюка поначалу со мной, а там решу, — ухнул Филин. — Всё, пошли.

Тихо лязгая оружием, они полезли вниз, оставив позади Красавчика.

В лазе, идущем от холма с экскаватором под лужу, был такой низкий свод, что двигаться приходилось на четвереньках. На влажной мягкой земле лежали куски фанеры и жести — это они со Стасом когда-то набросали, чтобы легче было ползти.

Главное — не провалиться в дыру, которая зияла там, где начиналась гофрированная труба. Дыра вела, казалось, в самую преисподнюю… Хотя на самом деле, конечно, в какую-то полость под Свалкой. Тимур несколько раз предлагал, вооружившись веревкой подлиннее да покрепче, исследовать её, но Стас дырой не интересовался, а одному было страшновато.

Он перебрался через яму и задрал голову. Далеко вверху было круглое пятно света. По трубе пришлось подниматься, осторожно хватаясь за проволочные круги и стараясь не раскачивать её, чтоб снаружи никто не заметил. Там никого не было, когда Тимур вышел к долине, но люди могли появиться, пока он пробирался через лаз.

Вскоре он оказался наверху. Ухватился за края отверстия в железном полу Логова и вылез наверх. Выпрямился, повернулся…

— Стас!

Он бросился к брату, лежащему на длинной лавке под стеной возле окна.

— Стас!

Схватил его за плечо — и отшатнулся.

Мир будто рухнул в бездонную пропасть. Загудело в ушах, комната со скудной мебелью качнулась. Сглотнув, Тимур ухватился за край стола, кое-как склепанного из досок и листа железа. Мёртв! Он мёртв! Нет, это ошибка, просто спит…

— Стас, это я! Проснись! Ты разговаривал со мной через этот артефакт? Звал? Я уже здесь! — Он тряс брата, вытянувшегося на лавке лицом вверх, босого, одетого в просторную светлую рубаху и штаны из мешковины, тряс его и понимал: тот не откроет глаза, не проснётся, не сядет на лавке и не скажет: «А, вот и ты…».

Брат умер. Тимур наконец перестал трясти его.

— Стас…

Он не знал, что сказать, не знал, что думать. «Слизень», «ментал», записка, бандиты Филина… Образы хороводом кружились в голове, ни одной связной мысли.

Тимур опоздал. Сам не знал к чему, но опоздал.

Солнце ярко светило в окна, было тепло и тихо. Он сел на краю лавки, ссутулившись, уставился в пол. А что, если бы не опоздал? Стас ждал его здесь, ждал до последнего. Запаха пока нет… он умер совсем недавно, вчера, скорее всего, или даже этой ночью. Тимур опоздал совсем немного! Что теперь?

Отчего умер Стас?

Вскочив, он расстегнул рубашку на груди мертвеца и увидел три пулевых отверстия в груди. Кто в него стрелял? Ответ был ясен — бандиты Филина. Тимур сунул руку в карман, нащупал «слизень». Они охотились на Стаса из-за этого артефакта, брат переслал «слизень» ему вместе с запиской, и Филин, как-то про это узнав, отправил следом Жердя с Огоньком.

Надо найти оружие. Тимур выпрямился. В Логове два помещения, эта комната и кладовка, в ней под полом есть тайник, где они хранили стволы и боеприпасы.

Проходя мимо окна, Тимур окинул взглядом видную с этой точки долину и холм с экскаватором. Всё тихо, снаружи никого. Он зашагал к каморке.

Заскрипело над головой. Тимур прыгнул за стол, присел там, шаря у ремня.

Лежащий на экскаваторной кабине Красавчик напрягся. Он держал в обеих руках по револьверу — оружие специфическое, из которого ему не часто доводилось стрелять, хотя бандит это очень любил. Стволы были нацелены на окно, и когда там возник силуэт, он едва не вдавил спусковые крючки. Человек в окне оглядел долину и холм. Красавчик аж застонал от душевного напряга. Боцман ведь велел не стрелять, если там наружу не полезут! Да к мутантам Боцмана — потом всегда можно сказать, что гаврик полез, никто ж не видит! Бандит положил один револьвер рядом с собой, под рукоять второго подставил ладонь, крепко сжимая его другой рукой, — в одном фильме Красавчик видел, что так стрелял ковбой, и получалось очень красиво.

Нет, нельзя. Боцман не от себя это говорил — от имени Филина, а тот… Боялся Красавчик главаря. Филин такой человек, что обо всем догадается. Нет, лучше погодить — и револьвер слегка опустился. Вот если гаврик опять появится, то это будет означать, что он точно наружу собирается вылезти, потому что зачем ему дважды в одно окно пялиться? Вот тогда уж Красавчик весь барабан в него всадит! Или даже из двух стволов сразу, по-македонски? Красавчик — мастер стрельбы, не промахнется!

Тимур зашарил у ремня, не находя кобуры. В крыше Логова был лючок — то есть просто неровно прорезанная дыра, накрытая железным листом. Забравшись внутрь, Тимур сразу бросился к Стасу и потому не обратил внимания, что лист на крыше сдвинут. Они иногда выбирались туда, чтобы осмотреться, для того дыру и сделали, но потом обязательно сдвигали лист на место, иначе внутрь попадала дождевая вода.

В дыру просунулись ноги в резиновых сапогах и ватных штанах, а потом на пол спрыгнул Старик.

Он не изменился: всё такой же лохматый, похожий на лешего, выбравшегося из своего логова между корнями старого дуба. Волосы на бугристой голове всё так же напоминают густой мех, только сейчас над ними не жужжат осы. Огромная сутулая спина, толстая шея. Всё та же рубаха-толстовка, тёмная щетина на лице, кустистые брови.

— Так, молодой, обложили нас. Ты их за собой привел.

Тимур выбрался из-за стола.

— Меня никто не пас. В Зоне я бы засёк, точно. В долине никого нет.

Старик, поправив ремешок берданки на плече, шагнул в сторону кладовки.

— А ты глаза пошире раскрой. Я те говорю: обложили.

— Кто? — Тимур опять высунулся в окно. Щёлкнул выстрел, и пуля ударила в железо высоко над окном.

— Берегись! — крикнул Старик, приседая под стеной. Тимур, пригнувшись, бросился через комнату.

— Откуда ты взялся? — спросил он на ходу. — Ты со Стасом был?

Подобравшись к другому окну, прижался спиной к стене и очень осторожно выглянул. Впереди был холм без экскаватора, за ним — большой лабиринт из сваленных как попало грузовых контейнеров.

— Был, был, — откликнулся Старик. — У тебя какое оружие?

— Вообще ничего нет.

— Ничего? — Старик, задрав подбородок, громко пошкрябал его ногтями. — Так, а где у вас стволы заныканы были? Доставай!

Они на четвереньках залезли в кладовку и откинули доски, прикрывающие дыру, которая вела в узкую полость между полом и днищем железного короба.

— Что происходит, ты мне объяснишь? — спросил Тимур, шаря в паутине.

— Позже, молодой. Сейчас валить надо отсюдова. Как?

Нащупав ребристую поверхность, он вытащил покрытую пылью и паутиной гранату.

— Это всё, больше там ничего…

— Сойдет! — Старик забрал у него гранату, сунул Тимуру в руки «беретту» и сдёрнул с одной из досок моток ржавой проволоки. — Прикрой меня, план есть. Держи пистоль!

— Какой ещё план?

Старый сталкер не ответил — он поспешил к тому окну, за которым был холм без экскаватора и лабиринт контейнеров.

Снаружи застучал автомат.

— Прикрывай!

Старик присел под окном, разматывая проволоку, и Тимур, снова заняв позицию сбоку от проёма, трижды выстрелил.

Боцман, лежащий на берегу лужи за большой кочкой, из которой, как толстая антенна, торчал оплавленный на конце кусок рельсы, распластался, прижавшись лбом к влажной земле. Две пули ударили в кочку, третья с пронзительным дзеньком срикошетила от рельсы, и бандит замер, не имея возможности стрелять.

Когда очередь смолкла, Старик высунулся почти по пояс, нагнулся и стал что-то делать снаружи.

— Ты что придумал? — спросил Тимур, подняв руку с пистолетом над его спиной. Он видел, где прятался автоматчик, и был готов выстрелить в любой миг, как только тот снова попытается открыть огонь.

Старик, задом оттолкнув его, сунулся обратно, за ним из окна потянулась проволока, которую он осторожно разматывал.

— Что ты творишь?! — заорал Тимур, сообразив наконец, что задумал сталкер.