Мемуары убийцы - Ким Ёнха

– Хочу попросить. Давным-давно я убил женщину, работавшую в местном Культурном центре, а также её мужа. Можно узнать, был ли у них ребёнок?

Следователь пообещал выяснить.

Похоже, полицейские больше не испытывают ко мне враждебности. Иногда я даже чувствую что-то вроде уважения с их стороны. Порой кажется, что они думают обо мне как о помощнике, содействующем раскрытию преступлений.

Следователь пришёл с ответом через несколько дней:

– У них была трёхлетняя дочь. Найдена убитой вместе с отцом. Удар тупым предметом.

Перелистывая бумаги, следователь усмехнулся:

– Интересное совпадение. Ту девочку тоже звали Ынхи.

Внезапно пришло в голову, что я потерпел поражение. Только в какой игре? Этого я не знаю. Есть лишь ощущение проигрыша.

Время летит. Идёт суд. Очень много людей. Меня перевозят туда-сюда. Везде толпы. Стали задавать вопросы о моём прошлом. Отвечать о прошлом у меня получается хорошо. Я безостановочно рассказываю о своих преступлениях, люди слушают и записывают. Рассказываю обо всём, кроме убийства отца.

Меня спрашивают, почему я так хорошо помню прошлое, но не помню о недавних событиях. Спрашивают, как такое возможно. Срок давности по старым преступлениям уже истёк, и поэтому я признаюсь, а за последнее убийство не хочу нести наказание, поэтому всё отрицаю, – так считают они и просят моего подтверждения.

Люди не понимают, что я отбываю наказание прямо сейчас. Что Небеса уже вынесли вердикт, определили мне кару, которую я заслужил. Погружаюсь в забвение.

Превращусь ли я в зомби, когда умру? Или нет, стал ли я уже зомби?

На встречу со мной пришёл какой-то человек. Представился журналистом. Сказал, что он пытается понять зло. Его заявление меня насмешило.

Я спросил:

– Зачем вам это нужно?

– Только зная, что такое зло, можно его избежать.

На это я сказал:

– Если бы мы знали, что такое зло, оно бы уже таковым не являлось. Просто молитесь. Молитесь, чтобы зло вас не коснулось.

По его лицу было видно, что он разочарован.

Я добавил:

– Зло – это не то, что кажется вам страшным. Время – вот настоящее зло. Никто не может его победить.

Нахожусь то ли в тюремной камере, то ли в больничной палате. Не могу определить – мне стало сложно различать вещи. Или же меня перемещают из одной в другую. Возможно, я провёл тут день или два, но также возможно, что сижу здесь вечность. Я не чувствую времени. Не могу сказать, первая сейчас половина дня или вторая. Теперешняя моя жизнь или следующая. То и дело заходят незнакомцы и называют какие-то имена. Эти имена не находят у меня никакого отклика. Не работает что-то, соединяющее названия вещей и эмоциональные реакции. Я заперт в крошечном уголке необъятной Вселенной. И никогда не смогу освободиться.

Несколько дней подряд в голове крутятся строчки. Преследуют меня, как прилипшая у реки стая мошек, не могу отделаться. Хайку одного приговорённого к смерти японского узника:

Сидевший передо мной молодой человек, которого я видел впервые, что-то мне говорил. У него были грубые черты лица, и из-за этого я немного боялся.

Он спросил:

– Симуляция болезни Альцгеймера оказалась напрасной? Хотели избежать наказания…

– Нет у меня никакой болезни. Просто забывчивым стал, – ответил я.

– Вы же раньше настаивали, что больны?

– Я? Не помню такого. Я не страдаю болезнью Альцгеймера. Немного устал всего лишь. Нет, на самом деле сильно устал.

Неодобрительно покачивая головой, он что-то записал на листе бумаги.

– Почему вы убили Ким Ынхи? Что было мотивом убийства?

– Я? Когда? Кого?

Он продолжал рассказывать непонятные мне вещи, и это утомляло всё сильнее, так что я не мог больше терпеть. Я склонил перед ним голову и стал умолять. Просил простить меня, если я сделал что-то дурное.

Трудно держать глаза открытыми. Не представляю, сколько сейчас времени, не могу даже определить, утро сейчас или вечер.

Я почти не понимаю, о чём говорят люди.

Запомнившиеся когда-то строчки из «Сутры Сердца» всплывают сейчас в памяти. Повторяю их снова и снова, не поднимаясь с кровати.

«Поэтому в пустотности нет цвета и формы, нет ощущений, нет представлений, нет сил и влияний прежних деяний, нет собственно сознания, нет зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания и мышления, нет цветов и форм, звуков, запахов, вкушаемого, осязаемого и дхармо-частиц, нет осознания зримого, как и нет осознания мыслимого.

Нет также неведения, как и нет искоренения неведения, нет старения и смерти, как нет и искоренения старения и смерти.

Нет также страдания, нет его причины, нет его прекращения и