Александрия-2 - Дмитрий Барчук

– Так у тебя есть свой дворец? – удивленно спросил Роберт.

– Скоро увидишь, – ответил скромный служащий Ост-Индской компании.

На дорогу до Пуны ушло два дня.

Заночевала процессия на высоком открытом берегу реки подальше от леса и прибрежных зарослей кустарника. Шервуд-младший в караул выделил четверть сопровождающих его сипаев.

Ночь прошла без происшествий. Если не считать, что одного погонщика верблюдов, отправившегося к реке за водой, съел крокодил.

И вот, после еще одного утомительного дневного перехода под палящим тропическим солнцем, показался город, в котором чиновник Ост-Индской компании нес свою службу.

Караван вошел в городские ворота, и возвышавшиеся на слоне европейцы оказались в сутолоке людского муравейника. Здесь было еще многолюднее, чем в Бомбее. Большинство мужчин были раздеты до пояса, а женщины облачены в белоснежные одежды. Они радостно приветствовали процессию и склоняли головы в почтительных поклонах.

– А тебя здесь уважают, – сказал брату капитан «Святой Марии» и спросил: – У индусов сегодня какой-то праздник?

– Да. Они празднуют наступление нового года.

– Но сейчас ведь только ноябрь?

– По индийскому календарю смена лет происходит именно в это время. Сейчас целую неделю никто не будет работать. Они будут ходить друг к другу в гости и напиваться, прямо как русские, – Джон Шервуд повернулся к графу Северному и добавил: – Представляете, в таком жарком климате – и пить крепкий ром! В России понятно, почему пьют водку. Там холодно. Мне кажется, что устойчивость той или иной нации к алкоголю определяет ее уровень культуры. Взять, к примеру, французов. Они пьют очень много спиртного, но на улицах Парижа вы не увидите пьяных, валяющихся в сточных канавах. То же самое и в Лондоне, и в Берлине. А в Индии, как и в России, – это повсеместное, обыденное явление. Это все португальцы их приучили к рому. Пьянство быстро распространилось по всему побережью. Лучше бы что-нибудь путное у европейцев переняли…

Тем временем процессия миновала еще одни ворота, оставив позади базары, узкие улочки и толпы народа.

Здесь было чисто и просторно. Повсюду благоухали диковинные цветы. Журчали струи фонтанов. Даже многочисленные беседки, разбросанные по обширной территории среди декоративных пальм и других экзотических растений, были украшены слоновой костью и золотом. А какие искусно вырезанные из камня фигуры индийских богов украшали исполинские колонны дворца! Такого великолепия граф Северный не видел даже в Египте, что уж говорить о скромных обиталищах европейской знати.

Несколько десятков слуг в красных ливреях застыли в поклоне у ступеней, ведущих во внутренние покои. Погонщик крикнул что-то слону на своем гортанном языке, и могучий властелин джунглей остановился и медленно, чтобы не уронить сидевших на нем людей, опустился на одну ногу, потом на другую, а затем вообще лег на мозаичные плиты, поджав под себя все конечности, как собака. Первым, как по ледяной горке, скатился со слона погонщик. Он подал руку и помог спуститься хозяину, а потом и его гостям.

Один из слуг в расшитом золотом красном камзоле выделился из строя и, упав на колени перед чиновником, поцеловал его руку и доложил по-английски:

– За время вашего отсутствия, господин, во дворце никаких происшествий не было.

– Встань, Селим, – Джон Шервуд даже застеснялся проявления такого раболепия. – Я, конечно, понимаю, что ты любишь и уважаешь меня, как своего господина, но у меня гости, а в Европе не принято столь открыто выражать свои чувства. Лучше познакомьтесь. Это мой брат – Роберт Шервуд. Он морской офицер. А это – наш дорогой гость из далекой России граф Северный. Когда-то он тоже был большим правителем, но потом власть ему надоела, и он стал странствовать по свету. А это мой дворецкий Селим. По всем вопросам обращайтесь к нему. Он прекрасно говорит по-английски, и все, что вам будет нужно, он в лепешку расшибется, но найдет. Кстати, Селим, покои для моих дорогих гостей готовы?

– Конечно готовы, господин, – с некоторой обидой в голосе ответил дворецкий.

– Тогда у меня есть предложение. Сейчас расходимся по своим комнатам, приводим себя в порядок после дороги, а через два часа встречаемся за ужином. Будем праздновать новый год по-индийски. Есть возражения?

Никто из присутствующих не стал перечить хозяину.

Бедный Мухаммед Али! Если бы честолюбивый правитель Египта присутствовал на этом ужине в резиденции скромного служащего Ост-Индской компании, он бы сгорел на месте от стыда, что какой-то жалкий клерк превзошел в роскоши и богатстве его, не слишком пока удачливого собирателя арабских земель.

На столе, ломившемся от всевозможных яств, не было ни одного прибора: ни тарелки, ни бокала, ни ложки, ни кувшина, – который был бы сделан не из чистого золота.

По случаю празднования нового года сам хозяин появился перед гостями в богатейшем халате, расшитом золотом и украшенном драгоценными камнями: сапфирами, изумрудами и рубинами. Все его пальцы была унизаны перстнями с крупными бриллиантами, так что он с трудом удерживал в руках вилку.

– Тысяча и одна ночь! – восторженно произнес Роберт, рассмотрев одеяние брата. – Прямо сказка Шахерезады наяву! Признайся, Джон, король тебя назначил генерал-губернатором компании или индийские князья избрали тебя своим верховным правителем?

Чиновник улыбнулся и снисходительно ответил:

– А ведь ты, брат, почти угадал.

– Про генерал-губернатора?

– Нет. Про верховного правителя.

Даже граф Северный при этих словах младшего Шервуда поперхнулся куриной ножкой.

– Этот дворец совсем недавно принадлежал верховному правителю Маратхской конфедерации пешве Баджи Рао II. Его вассалами были многие индийские князья. Независимая Махараштра просуществовала больше двух веков. Но слишком богатой была эта земля, и она не могла не привлечь внимания компании.

Древний, как мир, принцип римских цезарей – разделяй и властвуй – в Индии работает, как часы. Знаете, какова численность армии, подконтрольной компании? Двести двадцать тысяч человек. И сколько из них англичан? Только каждый десятый. Все остальные – сипаи, индусы, проходящие воинскую службу в армии его величества. С их помощью мы завоевали почти всю Индию. Они собирают налоги и усмиряют беспорядки. Мы, пользуясь феодальной раздробленностью и кастовыми предрассудками, построили в Индии уникальную систему, которая содержит сама себя впроголодь, а вся прибыль оседает в наших карманах.

Правители Гвалиора и Индура были недовольны властью пешвы. Компания поддержала их стремление к независимости, но и Баджи Рао мы тоже оказали помощь оружием и боеприпасами. А когда князья обескровили свои армии в братоубийственной войне, англичане предложили им свою помощь и покровительство, а взамен попросили поступиться маленькой долей независимости. А потом по отдельности разгромили войска каждого из князей, и почти вся Маратхская конфедерация стала частью Бомбейской провинции Британской Индии. Звание пешвы упразднили, Баджи Рао переехал на жительство в Битхур. И генерал-губернатор выплачивает ему почетную пенсию, а фактически держит его в заложниках. Если разгорится большое восстание, то жизнь бывшего пешвы станет предметом торга между руководством компании и бунтовщиками. Этот дворец считается одной из резиденций генерал-губернатора. Но у него их много. Едва ли неделю в году лорд проживает здесь. А в его отсутствие я здесь полный хозяин и повелитель.

– Так, значит, ты только управляешь всем этим богатством? – разочарованно произнес Роберт.

– Не скажи, брат, – не согласился Джон. – В Индии все не так, как в Европе. Быть у ручья и не напиться – этого никто из колониальных чиновников не поймет. Ты что думаешь: генерал-губернатору есть дело, сколько во дворце золотой посуды или сколько у меня алмазов на руках? Если я распоряжаюсь этим, значит это уже мое. На Индии делаются такие деньги, какие тебе даже не снились. Вся эта страна – золотоносная жила, из нее еще качать и качать. На всех хватит.

Служащий Ост-Индской компании отглотнул вина из золотого кубка и продолжил:

– Угадайте, господа, на чем здесь делаются самые большие деньги?

– Я полагаю, что на контрибуциях с побежденных князей, – высказал свое мнение граф Северный.

– А вот и не угадали, ваше бывшее величество… извиняюсь, ваше сиятельство, – поправился чиновник.

– На соли. На обыкновенной соли, господа. Правительство ввело монополию на соль и опиум. Мы подняли цены на эти товары. Соль стала роскошью в этой стране. Но, вы представляете, индусы все равно ее покупают! У них же вся кухня зиждется только на соли и специях! Три четверти всех доходов Ост-Индской компании дают монополия на соль и опиум, а также земельный налог.