Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев

два" –

Ноги уносить отсюда нам пора!

Третья ведьма:

— Вот нас уж двое,

А было б трое!

Остались бы на век в покое,

Залезли б мы в нору́,

И теснота нам по нутру

Была бы, но нет, надо показать,

Как надо ноги лобызать,

Почти уж по́мершей тварюге!

Вторая ведьма:

— И я об этом говорю подруге!

Давай уж не томи!

Крылатый и мохнатый уж в пути!

Первая ведьма:

— И что меня тут держит?

Награда мне какая?

Иль миска золотая,

Иль посеребрённый стержень?

Лишь за одно спасибо

Остаться я способна, либо

Отсюда вымести свой тощий зад,

Пока Блаку́ру всё ещё не свергли в ад!

Согласна я, уж что тут спорить,

Пора забыть о ссоре!

Вторая и третья ведьмы:

— Прощай Блаку́ра золотая,

Нам жаль что ты седая, -

Поднялся вихрь, и беса чёрт принёс,

Колдуний заморе унёс!

Геката Афине:

— И ведьмы испугались,

Что зря они связались

Со всеми нами.

Афина Гекате:

— Потом мы разберёмся,

Дело вкопанным конём не встанет!

Дионис:

— Что, воро́ны разлетелись воробьями?

Не будем с ними мы друзьями!

Пусть носятся, спасение ища, в угаре!

Афина всем:

— Прометей созрел,

И ум его от пыли отрезвел!

Прометей с глазу на глаз с Бестией.

Прометей:

— Ворожбу-ка́

Оставь ты, ну́-ка,

Окаянная змеюка!

Ан лучше голову к пеньку приставь,

И иголи́ще74 о́струю ты в сторону отставь,

А идоли́ще75 в горло пламени же вставь,

Так пусть горит — не будет худо,

Тогда и я уйду от сюда.

Вернуть тебя туда,

Откуда ты пришла –

Есть долг мой и удел,

Хоть я навек остался не у дел,

Как видишь бодр, как видишь цел!

Но след её простыл!

Осёкся Прометей, растерянно застыл.

И укусила Прометея в шею,

И выпила крови́цу не жалея.

Упал герой,

Да с раненой ногой, едва живой.

Афина:

— Вставай!

Вновь укусить себя ей не давай!

Блаку́ра:

— Попался, молоде́ц! –

Конец — и делу венец!

Меж тем под руку Прометею сунул бес,

Те яблоки, и незаметненько исчез.

Прометей:

— О, погибель!

Не забирай меня отец во свой обитель!

Живу не только я душой, но и любовью жаркой!

Жаровница горит внутри меня,

Дышать же дымом мне так сладко!

И я, заколотый и выпитый до дна, ползу,

Как на охоте дикий зверь,

В свою нору-могилу.

Меня, отец, в бессилии члено́в не разуверь!

О, как тяжело дышать,

И нету мо́чи кровь глотать,

Когда умру, ча́ю, лягу спать,

Земля мне станет как кровать.

Бес:

— Постой же ты несчастный,

Не прихожу я ежечасно

На зов заколотых зверей,

На стоны ланей и бешеных вепре́й.

К тебе, послушай, потерпи,

Послал меня великий тихий покровитель,

Могучий яростный хранитель

Божественной искры.

Вот эти яблоки из сказочной страны,

Ты их вкуси.

И жуй быстрее,

Чем больше тянешь — тем они гнилее!

Да, я был когда-то и рогат, и зол,

Но шкура ведь не праздничный камзол?!

Поверь, или смирись,

Живым иль мёртвым обернись!

Вкусил герой кусочек счастья,

И сбросил с плеч долой ненастье.

Поднялся и расправил груди,

И грозно указал Блаку́ре.

Да сил прибавилось, как с две горы,

И от чего смотрящие пораскрывали рты.

Прометей:

— Попалась ты –

Не я! Удача впредь моя!

Итог — вцепились бранью друг во друга,

Два непокорных божьих вра́га,

И сбил герой со́ шлема рога́,

Не помогли же стерве и подруги.

Стоптали землю под собой,

Помяли в войнах род людской,

А Бестия пустила жало,

Но промахнулась и бежала.

Да щит её догнал с медузы головой,

И встал пред ней высокий лес стеной.

Марс в сторону:

— Моя победа заржавела?

Что Бестия так борется несмело!

Владеет остриём умело,

Но мажет, словно онемела!

Настиг её наш Прометей могучий,

Войдя бесстрашно в лес дремучий,

И выжег факелом ей глаз,

Её сверкающий топаз!

Лишилась Бестия единственного ока,

Как выжег Одиссей глазницу у циклопа,

И не помог ей ни страстей запас,

И ни проклятия мешок, ни сглаз!

Марс в сторону Прометея:

— Если не был я так стар,

Я тебе бы показал!

Бранилась Бестия и сторонилась,

На смертном одре всё глумилась,

От ужаса крутилась и бесилась -

Об острый камень повеления судьбы разбилась!

Блаку́ра:

— Пощади! Хоть на мгновенье!

Останови свой гнев во имя умиленья!

Позволь мне слово молвить,

Ведь знаешь ты,

Что страсть мне голову вскружила,

Меня любовь к себе приворожила,

Хотела я матриархат, но получила шаг и мат!

Всё по́ миру бродила,

В скитаниях желая счастья,

Но очи воротила

От любящих и вожделеющих сердец.

Как завещал мне мой отец,

Что Бестии придёт конец –

Её погубит ласковый юнец,

Но ты не ласков!

Со мною ты не ласков!

Ты смотришь на меня с опаской!

Время вечное уродует тела,

Не пощадило время и меня.

Стара, не то, что раньше!

Как огнедышащий дракон,

Я занимала высший трон.

Как в красоте, так и в уме,

Всегда была на высоте!

И чем затягиваешь дольше,

Тем громче

От бессилья ты плачешь,

Но всё пройдёт, как не иначе?

Сердец танцующий огонь,

Всё пляшет оголяя лоно,

Своей белеющей рукой

Даю тебе вот этот белокурый локон

В надежде на пощаду,

Но знаю — поёшь другой ты серенаду,

Той, лучшей, которая нежнее ветра,

Чья ласка и любовь заметны

По всей земле!

И мною не затменны!

Я разрушаю,

А не творю!

Я смерть дарю,

Поэтому себя гублю

В отчаяние, сошедшем с колеи,

Так нужно ли

Себя жалеть мне дальше так безумно?

Совсем неумно?

Брать те верха эмоций и желаний

Копьем, мечом и наслаждением телесным.

Покуда мистика душевных врачеваний

Спасала тысячи голов невинных,

Без разных вольных и повинных.

И так жила, в порыве молодости чувства,

Какой и не изведала я никогда,

И от того мне грустно,

Что кончена дурная жизнь моя,

Что не дано мне материнство,

И нянчить будущих детей,

Что я разрушила людей единство,

Невежеством своим,

И изобилие всегдашних дней.

На смертном одре

Всё открылось мне,

Хоть я слепа.

Узри же зрячий — по своей природе

Ненависть к другим — есть ненависть к себе,

Жестокость порождает лишь жестокость нравов,

Любовь рождает лишь любовь,

Она волнует и остывшую с годами кровь.

Страдания других рождают только муку,

Готова за грехи отгрызть ту руку,

Которая деяния вершила,

Когда так Бестия, любившая