С.С.С.М. - Марципана Конфитюр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Листок вывалился из рук Краслена.
— Арестуйте меня, — проговорил он.
— Что? — Джордан взял газету, пробежал глазами строки передовицы.
— Арестуйте меня, если хотите, — бормотал бледный Кирпичников. — Мне теперь все равно… Арестуйте, отведите к руководству своей партии, казните… Вы будете правы…
— Что с ним? Что он говорит? — спросила Джессика.
До Краслена дошло, что он перешел на красностранский язык.
— Арестуйте меня. Я виновен. Мне теперь нет пути на Родину, — произнес он уже по-ангеликански.
— Бомба… — прошептала Джессика, добравшись глазами до конца статьи.
— Я же говорил, что бомба, черт возьми! — выдохнул Джордан. — Но ты этого не знал, Краслен, так ведь?!
— Не знал. Но я виновен.
— В чем?
— Я не был бдителен. Хороший коммунист раскусил бы его!
— Брось! Я не верю, что ты плохой коммунист! Этому Буерову доверяло все ваше руководство!
— У меня нет классового чутья, — продолжал сокрушаться Краслен. — Я проявил преступную неорганизованность. Я предатель, хотя и невольный, но предатель и головотяп!
— Хм, Джо… — вставила Джессика. — А может быть, он прав? Ты в нем уверен?
— Цыц, девчонка! Черт возьми! Да, я уверен! Интуиция никогда меня не подводила! Может, у тебя и нет классового чутья, но у меня оно точно есть, да и у всех наших товарищей, так что не хорони себя раньше времени! Давай, вытирай сопли, парень, поедим и отправимся с тобой искать работу! А по дороге подумаем, как нам доказать товарищам твою невиновность! О`кей, друг?
— Что мне вытирать? — спросил Кирпичников.
Слова "сопли" он пока не выучил.
Глава 14
Поиски работы состояли в том, чтобы разгуливать по бульварам с табличкой на груди "готов на любой труд" и время от времени заглядывать в лавки и богатые дома. Отовсюду, как правило, гнали в шею. Джонсон научил Краслена читать на стенах домов тайные знаки, оставляемые другими безработными и нищими для братьев по несчастью. Значки могли содержать сообщения: "Сюда лучше не заходить", "У хозяина злая собака" или "Дает работу, а денег не платит". Джо говорил, что есть еще символы, говорящие, что в доме живет добрый человек, готовый налить чашку супа, или старуха, способная подарить пенс-другой, если перед ней притвориться глубоко религиозным человеком. Как назло, таких сегодня не попадалось.
Белый человек, идущий об руку с черным, мгновенно навлекал на себя подозрение, так что Джонсон и Краслен держали расстояние. Негр настоял на том, чтоб новый друг обращался к нему исключительно фразой: "Эй ты, черномазый!", а сам в ответ почтительно именовал его "сэром".
Таких же несчастных, как они, слонялось там и сям великое множество. Чумазые, оборванные, исхудавшие, они толпились возле строек и предприятий, настойчиво стучались в стеклянные двери магазинов, встречали богатых господ у подъездов, заглядывали в остановившиеся на светофоре машины, рылись в мусорных баках или сидели прямо на тротуаре, в отчаянии обхватив руками голову. Среди шума автомобилей, грохота воздушных поездов, постукивания трамваев и стрекота самолетов; среди десятитрубных заводов, стометровых мостов и тысячеоконных небоскребов люди, чьими руками было создано все это, оказались никому не нужным мусором. Краслен сочувствовал им всей "душой", но с ужасом ощущал, как внутри рождается недоброе, неведомое доселе чувство соперничества, дух буржуазной конкуренции: ведь любой из этих нищих мог получить работу, предназначенную ему, Кирпичникову, или его другу Джо!
И все-таки сегодня повезло именно им. "Вы приносите мне удачу, сэр!" — весело подмигнул Краслену Джордан, когда дама в светло-розовых перчаточках и с частоколом цветов на шляпке наняла их разгрузить автомашину с покупками. С делом справились за четверть часа. Среди приобретений миссис, помимо трех пакетов с одеждой и двух с обувью, оказались обтекаемый — словно предназначенный для полетов! — хромированный будильник, холодильный шкаф со встроенным радио, электрическая варочная плита, не требующая керосина и тоже говорящая на разные голоса, снабженная радио зубная щетка, столь же прогрессивный чайник и, наконец, совершенно экзотический прибор — радиовизор! О его предназначении и возможных функциях Джо и Краслен спорили еще целый час после того, как получили от дамы по три пенса. "Порой и того не зарабатываю", — признался довольный негр обескураженному скупостью дамы красностранцу. Через некоторое время к беседе о техническом прогрессе присоеднились два дурнопахнущих бродячих акробата, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся доктором математики и его лучшим учеником. Свели Краслен и Джо в тот день знакомство еще с несколькими людьми: шестидесятилетней уличной танцовщицей с граммофоном, которая когда-то учила маленьких ангеликанцев чтению, письму и антикоммунизму; ветераном Империалистической войны, чистившим штиблеты сэров не двумя руками, а только одной, ибо вторая осталась на одном из ипритовых полей Шармантии; и семилетним счастливцем, имевшим постоянный заработок и стабильный четырнадцатичасовой рабочий день. Мальчишка толкал тележку с мороженым. Он радостно сообщил новым знакомым, что эскимо начали, кажется, меньше выпускать, а потому цена на него растет.
— Это потому что молоко сливают в море, — сказал доктор, облизнувшись. — В смысле, чтобы дорожало.
— Лучше б нам отдавали, — проворчал ветеран.
— Бесплатное молоко бывает только при коммунизме! — заметил младший из акробатов.
— Не дай Бог! — воскликнула учительница. — Пусть выливают, лишь бы только не было коммунизма! Я слыхала, что при нем запрещено танцевать на улице и торговать жевательной резинкой! На что же тогда жить!?
Джо опасливо поглядел на Краслена, но тот сдержал себя. Может быть, в конце концов он все-таки не вытерпел бы и сказал танцовщице все, что думает насчет буржуазной пропаганды, но дискуссию прервал отряд полиции.
— Пошли вон, оборванцы! Ну-ну, живо, нечего тут отираться! Ничего вам не перепадет! Сейчас по этой дороге поедет премьер-министр, и вас на тротуаре не должно быть! Всем понятно?! Быстро по домам!
— А
