Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии (СИ) - Вин Милена

Тихий говор торговцев и шум ветра на короткий миг заглушило лошадиное ржание. На площадь въехала повозка, нагруженная корзинами и бочонками. Серая в крапинку лошадь гордо вышагивала по мостовой.

Лошадь… О Кхела, я совсем забыла про лошадь!

— Магистр…

Потянула мужчину на себя, вынуждая его остановиться и обернуться. Злые глаза тут же дали понять, что лучше бы я его не трогала и вообще не напоминала ему о своем существовании до прибытия в академию…

— В чем дело, Грант?

Злость, сквозившая в его тоне, буквально заставляла съеживаться. Видя его таким, страшно раздраженным и разгневанным, я невольно вспоминала его пылающие огнем глаза и все жестокие слова, которые он с такой легкостью говорил на корабле. В академии он был иным, совершенно другим человеком, не похожим на того жестокого пирата, готового убить меня ради выгоды. Он, как и другие люди, искусно примерял маски, но пока я не могла понять, какая из масок настоящая и есть ли среди них такая.

Это пугало. Это искусное притворство пугало сильнее, чем его поступки. Потому так дрожало сердце, потому я с большим трудом выдерживала его взгляд. Но все же выдерживала. Выдерживала, не сомневаясь, что в этом повинна связь и тот неоспоримый факт, что он — мой истинный.

— Грант, — нетерпеливо рыкнул магистр.

— Там лошадь, сэр, — скорее пискнула я, чем сказала.

— Какая лошадь?

Он удивленно приподнял брови. Наконец хоть что-то смогло убрать с его лица суровость. Но это, наверное, ненадолго…

— Ваша лошадь. Вернее… лошадь из конюшни академии.

По-моему, стало только хуже… Мрачность вернулась к нему; он насупился, плотно сжал губы, словно в попытке сдержать тот гнев, что царапал ему горло. Я уже была готова к тому, что он удавит меня криком и злобой, но вместо этого он глубоко вздохнул.

— Идите же… — Мужчина отпустил меня, отведя усталый взгляд в сторону фонтана. — Заберите ее.

Не медля ни секунды, я бросилась к часовне. Дорогу до дома Миранды я не помнила, но раз ее магазин соединен с домом, то мне нужно лишь обогнуть здание и выйти к его задней части. Так я и поступила. Правда, едва не пролетела мимо нужного прохода между двумя зданиями. Ориентиром послужил знакомый мне гнедой скакун, по-прежнему привязанный к колонне под навесом. Склонив голову, он жевал сено из длинной деревянной кормушки у стены.

Людей в проходе не было. Лошадь и кот с бело-серой шерстью, восседающий на столике возле здания, — были единственными, кто грелся здесь под солнечными лучами.

Немного помедлив, я подошла к жеребцу, все еще вызывающему во мне дрожь. Остановилась в нескольких шагах, когда он, то ли заметив, то ли почувствовав, поднял свою громадную голову и чуть повернул ее ко мне, разглядывая одним черным-пречерным глазом.

Я даже акул так не страшилась, как это величественное создание, пытающееся понять мои мотивы и, кажется, решающее, как поступить: заржать и тем самым напугать меня или же позволить прикоснуться.

Жаль, что я не попросила Филю помочь мне найти подход к лошади… Сейчас не колебалась бы так.

Уняв дрожь вздохом, подошла к колонне под взглядом маленьких, но очень внимательных глаз, развязала поводья. Крепко сжав их, шагнула к коню, но он вдруг попятился, резко мотнул головой. Я инстинктивно натянула повод; ладони зажгло, и боль усилилась, когда жеребец задергался, явно намереваясь сбежать от такой непутевой всадницы, как я.

Было очевидно, что я проиграю в этом перетягивании: тягаться со столь сильным существом было бессмысленно. Но, то ли из-за упрямства, то ли из-за страха упустить лошадь ректора, я со всей силы дернула непослушного на себя. Повод вылетел из рук, и я неуклюже свалилась с ног, отбив всю пятую точку.

Не сдержала стона боли, зажмурилась. А когда открыла глаза — ректор стоял рядом, удерживая этого дикаря и успокаивающе поглаживая его по длинной шее.

— Вы напугали его своим отчаянием, — колко усмехнулся мужчина.

— Это я его напугала? Да он же…

— Он животное, которое чувствует страх, — перебил, скосив на меня неодобрительный взгляд. — Как же вы умудрились доехать на нем до столицы, раз даже правильно подступить к нему не можете?

Укоризна во взгляде и голосе нещадно покоробила мою гордость. Возможно, она ее вообще сломала. В носу вдруг защипало, и я поджала губы, не давая слезам обиды выйти наружу.

Похоже, мой жалкий вид развеселил магистра. Он улыбнулся, держа коня за поводья, протянул мне руку, сказав:

— Позвольте я научу.

Слова простые, без тени насмешки или раздражения. От его злости не осталось и следа. Возможно, причиной была моя неуклюжесть, но я постаралась не думать об этом, обрадовавшись такому неожиданному предложению.

Вложила пальцы в обтянутую черной перчаткой ладонь, поднялась. Мужчина не поспешил отпустить; напротив, покрепче стиснул мои пальцы и подвел к коню.

— Его зовут Карат, и он не желает вам зла, — тихо произнес магистр, положив мою ладонь на шею лошади и накрыв ее своей.

Само животное никак на это не отреагировало, но я догадывалась, что оно все еще опасливо относится ко мне, просто не позволяет себе прежнего поведения из-за присутствия магистра.

— К слову, вы выбрали самого дерзкого коня во всей конюшне.

Я не видела, но знала, что губы мужчины растянулись в улыбке. Почудилось вдруг, что он придвинулся ближе: спиной я ощутила его твердую кожаную броню, надетую поверх черной рубашки. От ощущения этой близости жар вновь залил щеки.

— Дайте ему привыкнуть, — продолжил магистр, наконец убрав руку с моей и начав поглаживать коня по гриве. — Главное — отпустить страх. Если вы боитесь, боится и он. Если вы спокойны, он доверяет.

Расслабиться рядом с ректором не представлялось возможным. Но, тихо выдохнув, я все же приложила все усилия, чтобы сконцентрироваться на черной гриве, не обращать внимания на мужские руки, находящиеся в опасной близости от меня.

Дрожь отступила. Влажными холодными пальцами я медленно гладила коня по жесткой гриве до тех пор, пока он не вздрогнул. Только тогда я пугливо отшатнулась, уперлась спиной в грудь магистра.

— Думаю, пора.

— Что?

Не спрашивая, мужчина обхватил меня за талию, усадил на лошадь и, когда я машинально перекинула ногу, так же быстро устроился позади меня.

Совсем иные ощущения. Страх перемешался со жгучим смущением, и я просто замерла, напрягшись всем телом. Сильные ноги касались моих, твердая грудь — спины, а пальцы осторожно накрыли мои чуть дрожащие руки.

Когда я сидела за спиной Фили, чувствовала себя совершенно по-другому. Не так, будто нахожусь в поле, а в кустах, нацелив на меня стрелы, прячутся охотники. Тогда не было так жарко, только страшно, и то из-за рванувшего вперед скакуна.

— Расслабьте руки и возьмите повод.

Приказной тон заставил сердце пропустить удар, но мне удалось справиться с дрожью, прежде чем она стала бы заметна.

Взяла поводья, а ректор, тихо вздохнув, сразу поправил положение рук, сделав так, чтобы большие пальцы были сверху, а конец повода болтался у шеи коня.

— Теперь подтяните правую руку к себе... — ударил в затылок шепот.

Да он издевается! Говорит тихо, еле слышно. А сам так близко... Очень близко.

— Вот так.

Взяв мою руку в свою, он притянул ее к животу, и жеребец тотчас повернул голову вправо.

— Поводья и ноги — это средства управления лошадью. Чтобы он двигался так, как вы этого хотите, нужно задействовать все одновременно. Надавите правой ногой на бок и вынудите повернуть голову снова — и тогда он повернется всем телом, а не только головой.

Затаив дыхание, сделала так, как он сказал. Повернула, надавила пяткой на упругий, твердый бок, но лошадь лишь дернулась.

— Надави посильнее.

Нога магистра в каком-то нетерпении задела мою, и я резче, чем требовалось, дернула повод, давя на бок что есть силы. В ответ дерзкий Карат фыркнул. Как мне показалось, фыркнул недовольно. Однако наконец-то повернулся, хотя мне думалось, что мужчина, устав ждать, сделал все сам.