Оябун. Том 1 - Олег Николаевич Борисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Вечер вторника. Основные дела решил, теперь время тихого семейного отдыха. Хочу с дядей повидаться. Давно не пересекались. У него по работе куча срочных документов и карьерный рост. У меня стройка и бардак в преддверии будущей войны. Одним словом — пару раз в неделю созваниваемся, скоро в лицо узнавать друг друга перестанем. Непорядок. Поэтому я нахально нагреб в коробки из холодильников разного и поехал. Ночевать сюда же вернусь, но хотя бы поужинаю спокойно, без этого «умца-умца». И гитара дурацкая ревет, словно бормашина.
Внешний вид дяди мне понравился. Нет, понятно, что человек после рабочего дня и наверняка пахал, словно пчелка. Но общий настрой изменился, плечи расправились. Запаха пивного нет, чай заварил. После того, как лапшу прикончили и за морепродукты принялись, рассказал о том, как сложно было квартальный отчет подготовить. Но — приданных работников лично перепроверил, пару мелких замечаний до заседания директоров исправил и фамилия Исии теперь на доске почета в рамочке. Слева — моя грамота от императорской канцелярии. Справа — черно-белое фото Аки-сан и пара абзацев об успехах в борьбе за качество водных ресурсов района. Не удивлюсь, что боссы решили продвигать засидевшегося на одном месте трудоголика с прицелом на будущие возможные преференции. Хотя, мне не жалко. Если надо будет чем-то помочь дяде и его руководству — с удовольствием. Потому что точно знаю — если до него вздумают докопаться по надуманному поводу, то месть будет беспощадной. Я их даже катаной тыкать не стану, просто раскатаю в тонкий блин через газеты. Благо, руку на этом уже набил. И журналисты знакомые появились, кто неплохо личные рейтинги поднял на работе с волонтерами и освещении местных новостей.
Ближе ко второй чашке вроде все последние новости обсудили, про здоровье уточнили, забавные события из местной жизни разобрали. Аки-сан от обильного ужина осоловел и начал подумывать об отходе на боковую. Но перед тем, как попрощаться, я спросил:
— Аки-сан, не подскажешь? Я помню, что отец вроде как собирал информацию по родословной. Откуда наш род пошел, кто чем был славен. Я в архивах чуть покопался, но там слишком мало всего. Может, ты об этом что-то знаешь?
Дядя оживился, подался вперед:
— Хочешь предков помянуть? Хорошее дело… Подожди, Нобу-сан все в одном месте держал. Я даже убирать далеко не стал после его смерти.
Через пять минут на освобожденном от тарелок столе появилась небольшая шкатулка. Внимательно читаю серые листочки, занимающие больше половины внутреннего пространства. Как и думал — рыбаки. Есть несколько хозяев маленьких прибрежных таверн, скорее даже забегаловок. Но в основном — мой род жил дарами моря. Из года в год.
Достав из кармана сложенную бумагу, показываю его родственнику:
— Я хочу оформить герб. Это — как я его себе представляю. Чтобы память о нас осталась потомкам. Чтобы знали, кто мы и чем славны были на родной земле.
Внимательно рассмотрев рисунок, кивает:
— Мне нравится. К сожалению, твой отец не успел довести дело до конца. Но если ты зарегистрируешь камон в префектуре, это будет хорошо.
Я не стал его разубеждать. Потому что регистрация личного семейного герба в местных государственных органах — это одно. Запрос на пополнение геральдического совета района или даже города в целом — это другое. Я же собираюсь поступить проще. Мой камон будет известен каждому человеку в стране. Я в это верю. А еще — мой герб будут носить люди, принадлежащие клану. Я очень надеюсь — что станут это делать с гордостью.
— Аригато гозаймасу, Аки-сан. Ваше мнение и одобрение очень важно для меня.
* * *
Среда, в девять утра я уже сайгаком летаю по округе. Полечил, с контрразведкой все согласовал, вояк озадачил. Теперь вихрем врываюсь в офис полиграфистов. Подхватываю обоих близняшек, не успевших буквой «зю» в поклоне застыть, и волоку в кабинет. У меня до сих пор боевой угар, хочется все быстро, сразу, без раскачки. Ко мне целый барон в следующий вторник в гости приедет. И два дирижабля притащит, которые на месте соберут и летать заставят. Поэтому я с куратора не слезу, заставлю сегодня нужные документы подписать. А потом Токио будет любоваться гигантами, снующими туда-обратно под облаками.
— Я любителя молодых талантов с ранья растолкал, он разбудил секретаря и вам должны переслать последние фото «Бэби-Кавай», включая работу в студии и как фанаты в молле автографы брали.
— Получили, господин.
— Отлично. Фотографа нашли, кто дополнительно надерет разного из рабочего процесса? Чтобы можно было в рекламный буклет сунуть и на постеры.
— Кудо-сан встретится с ним сегодня в два часа. Кобаяси-средний. Отец художник в Сайтаме, несколько раз выставлялся в Токио. Младший брат получал премии за нэцкэ. Говорят, его работы хотят выставлять в музее современного искусства. Поэтому Кобаяси-средний мечтает прославиться не меньше, чем остальные члены семьи.
— Очень хорошо. И он у нас чем занят?
— Все фото-оформление на нем. Прекрасно умеет играть со светом, отец успел заложить в него чувство вкуса. Например…
Любуюсь портретом на стене. Старшая Танигути что-то выговаривает художнику за компьютером, младшая в это время задумчиво грызет кончик карандаша. Отличный снимок. И не постановка — парень успел поймать живой момент, умудрившись оценить и общую композицию, и освещение.
— Все, к нему вопросов нет, пусть и дальше работает. Кстати, по каждой из солисток группы надо сделать набор портретов. В костюмах, в домашней одежде. Как индивидуальные, так и групповые. Выпустим в качестве открыток для фанатов. По одному набору на каждую и четвертый — группы целиком.
— Хай, господин.
Не записывают. У них по рабочим задачам сдвоенный процессор в головах. Ничего не забывают. Это мне приходится услугами секретаря пользоваться, они пока единолично справляются.
— Еще вбрасываю идею. Раз уж на вас полиграфия и все, так или иначе связанное с художественной частью, то… Хочу видео-студию. Маленькую. Свою. Чтобы ролики с концертов писали. Как народ к волонтерам в гости ездит. Как парни на стадионе дрифтом занимаются. Все, что так или иначе связано с нами и «Ятагарасу Йокогамы». Разумеется — после того, как пройдет цензуру, получит вышестоящий «одобрям» и потом уже отправится в народ… Есть кадры?
Переглянувшись, девушки в полголоса начинают совещаться, называя незнакомые мне фамилии. Наконец, обе с некоторой долей смущения останавливаются на единственной кандидатуре:
— Рюу Сато. Чуть не вылетел из школы за то, как снял и смонтировал ролик о спортивных состязаниях. Было очень смешно и одновременно грубо.
— Чем сейчас занят?
— Надо уточнить, но вроде на местной телестудии пытался подрабатывать. Но у него высшего образования нет.
— Непризнанный гений… С ним можно договариваться, как с вашими кадрами, кто мангу рисует? Потянет интересные и необычные проекты?
— У него несколько извращенное понимание интересного, как нам кажется. Но официальную линейку в двенадцатом классе он монтировал, да. И вроде без нареканий.
— Мечта у него есть?
— Как у всех из его друзей — снять полный метр.
— И потянет? — что-то сомневаюсь я, что без реального опыта молодой парень осилит даже короткометражку.
— Сумимасен, господин, не готовы сразу ответить. Надо уточнить.
Я еще раз посмотрел на портрет на стене, затем решаю попробовать рискнуть. Так пока никто не работает, а за короткими роликами будущее. Ими через двадцать лет весь интернет забьют. Наши собственные видео-репортажи с концертов в новостных блоках — это очень важно. И телевизионщики такое возьмут с удовольствием — им горбатиться на выезде не надо, готовое отсматривай и гони в эфир.
— Где его можно отловить в ближайшее время?
— Или в Теннозу-студии, где аппаратуру таскает, или в кафешках рядом. Перед обедом все телевизионщики в округе болтаются.
— Сколько ваш главный художник сейчас получает?
— Двести пятьдесят в месяц и процент с продаж. С продаж выходит почти столько же и суммы будут еще расти.
— Значит, две сотни как минимальную ставку непризнанному гению я могу тоже дать на старте. Дальше будет видно… Так, вызванивайте, попробую пересечься до того, как в центр умотаю.
Личные связи —
