Протеже - Джастин Валенти

В другой раз Диана позвонила ровно в девять: а что, если Жюль является на работу после босса? Но нет, она уже сидела на страже. Тогда Диана стала звонить в половине седьмого. Снова промашка. Неколебимая Жюль оказалась на посту. Черт побери, она что, и ночует на службе?!

Всякий раз Жюль с неизменной вежливостью сообщала Диане, что Мэтью получил сообщение и непременно ответит.

– Да, он действительно ищет сейчас свежий материал. И если вы опишете свой проект немного подробнее, постараюсь вам помочь.

Но Диана не купилась на эту уловку: чересчур расторопная Жюль явно считает себя вправе самостоятельно отказаться от услуг «Эбботт и Синклер», не спрашивая мнения своего босса.

Время летело, ответа так и не было, и Диана не находила себе места от нетерпения. Наконец она позвонила еще раз – в восемь утра. И тогда Мэтью Сэйлс сам поднял трубку.

Диана едва успела представиться, как Сэйлс перебил ее:

– Мисс Синклер, это не такое уж спешное дело. У меня срочный звонок из Калифорнии по второму телефону. Извините! – И гудки отбоя.

Диана со злобы так грохнула трубкой, что отшибла руку – к оскорблению прибавился еще и синяк. Этот ублюдок нагло ей врал! Ведь в Лос-Анджелесе всего пять утра! Или он принимает ее за полную идиотку?

Мысль о том, что без толку потеряна почти половина марта, приводила Диану в отчаяние. Поскольку «Пэт Уинстон» буксовал, она согласилась снова заниматься «Мамашей и Мэг» и обнаружила, что это свыше ее сил. Все, что удавалось из себя выжать, шло прямым ходом в корзину. Персонажи казались надуманными, их реплики – заезженными и тупыми. Диана часами просиживала за письменным столом, украшая листы бумаги причудливыми узорами. Наконец она выдала некое подобие сценария, напрочь лишенное былой изюминки.

Именно в этот момент Люк сообщил, что получил небольшую роль в коммерческом ролике и на уик-энд поедет сниматься в Атланту. Диана честно пыталась разделить его восторг. И все же в пятницу утром, когда он собрал вещи и отбыл в аэропорт, она долго не могла успокоиться. Не меньше двух часов Диана металась по дому, то поглядывая на часы, то включая и выключая телевизор.

Наконец ноги сами занесли ее в комнату Люка. Она с удивлением обнаружила, что одна стена сплошь увешана сделанными им фотографиями – и к тому же весьма неплохими. Почему он ни разу ей не похвалился ими?

Обернувшись, Диана увидела, что на противоположной стене Люк поместил ее портреты, разогнанные до размера восемь на десять[7].

На большей части снимков Диана не узнавала себя – и все же это была она. Люк умудрился поймать нечто неведомое, скрытое на дне ее души под деловитостью и сдержанностью – уязвимость. Боже милостивый, да ведь она выглядит как девчонка, без спросу надевшая мамину шубу! И как ему это удалось? Диане захотелось немедленно сорвать все до единого снимки и разорвать их в клочки. Она выскочила из комнаты, чувствуя себя еще отвратительнее.

Наверное, ей просто следует сменить обстановку. Пожалуй, самое время пожить в доме, давно купленном в Ист-Хэмптоне. Одна актриса, приятельница Молли, переезжая в Голливуд, уступила этот дом по вполне приемлемой цене. Собственно говоря, Молли и ссудила тогда Диану деньгами на покупку.

Диана выросла далеко от моря и до сих пор благоговела перед океаном: ее охватывало какое-то удивительное чувство, когда волны разбивались у ног.

Джорджия-Бич, удаленный от городской суеты, толкучки и шумных туристов, был не слишком малолюдным местечком. В домах, разделенных обширными участками земли, многие жили круглый год. Здесь возводили настоящие особняки. Конечно, Диана не могла позволить себе такую роскошь – ей принадлежал небольшой домик, обшитый досками, побелевшими от морской соли.

Во взятой напрокат машине Диана добралась сюда поздно вечером в пятницу. Воздух в доме показался ей спертым и сырым, и она распахнула окна, хотя с моря дул холодный ветер. По крайней мере у нее был изрядный запас дров для камина: их загодя приготовил местный житель, присматривавший за домами зимой.

Среди скопившейся почты Диана раскопала приглашение от соседа, Тома Райана. В субботу он устраивал у себя вечеринку с коктейлями. Ну что ж, надо подумать, ехать туда или нет. Ведь главная ее цель – как следует отдохнуть.

Диана затопила камин и устроилась возле огня, дожидаясь, пока дом прогреется и ее перестанет знобить.

Комната была обставлена белой плетеной мебелью, с цветастыми ситцевыми занавесками и подушечками. Диана полагала, что ей удалось воспроизвести сельский стиль викторианской эпохи. Для полноты картины она даже расставила по углам фикусы и пальмы в настоящих викторианских кадушках. Убранство дома как нельзя лучше соответствовало его простому внешнему виду и неизменно радовало глаз после сугубо современной обстановки городской квартиры. Поездка и одиночество подействовали на нее умиротворяюще. Теперь она ясно понимала, что не могла полностью расслабиться, когда дома постоянно торчал Люк.

Убаюканная шумом волн, разбивавшихся о берег, Диана мирно заснула в своей кровати под пологом.

– Диана, милая, как я рад, что ты все-таки выбралась сюда! Надеюсь, ты со всеми знакома?! – восклицал Том Райан, увлекая гостью в свою просторную людную гостиную. – Прежде всего реши, что будешь пить. Ирландское виски, крем-ликер или мяту? Никакого заморского пойла вроде вина – ведь сегодня день святого Патрика!

Том, жизнелюбивый и общительный мужчина в самом расцвете своих сорока лет, давно развелся и теперь менял подружек каждую пару месяцев. Он с большим успехом занимался торговлей недвижимостью, жил здесь круглый год, знал буквально всех, и буквально все с удовольствием ходили к нему в гости.

Диана не спеша пила виски со льдом, прислонившись к деревянной колонне чуть в стороне от гостей.

Она уже во второй раз пришла на вечеринку к Тому и наверняка была представлена многим из гостей, но никого из них не запомнила. Кажется, где-то здесь есть несколько маститых писателей, художников и дизайнеров. Кроме того, Том пригласил стайку хорошеньких женщин на любой вкус и в самых роскошных туалетах. При этом, конечно, господствовал ярко-зеленый цвет[8] – кое-кто из панкующих гостей даже выкрасил волосы зеленым.

У Дианы не нашлось ничего зеленого, и она надела серые шелковые брюки, длинную тунику из белого шелка и массивную серебряную цепочку. Празднику соответствовали только ее зеленые серьги из китайского агата.

Она чувствовала себя не в своей тарелке и немного смущалась. Как всегда, вне службы Диана не отличалась особой общительностью. Когда ей было что сказать, самое людное и важное деловое совещание не вызывало в ней ни малейшего трепета. Тогда как от пустой салонной болтовни в стиле «как поживаете» она неизменно казалась себе дурой.