Кодекс поведения блондинки - Наталья Александрова

В это время из-под дворовой арки показался запыхавшийся Василий Макарович.

Увидев меня, он облегченно вздохнул:

– Слава богу, нашлась! Мы с Бонни весь Васильевский обошли, даже до Голодая добрались, вернулись к дому, и тут он с поводка сорвался и понесся вперед…

– Ну ладно, я, пожалуй, поеду! – Федор повернулся, чтобы идти к машине, но прежде сунул мне в руку визитку. – Вот мои координаты… если вы все-таки надумаете показаться врачу, я все оплачу, ведь это моя вина…

Он ушел, и вскоре послышался шум заводящегося мотора. А я сунула визитку в карман, даже не взглянув на нее – честно говоря, хотелось забыть все сегодняшние события как страшный сон.

Мы добрели до дяди-Васиного гаража. Мне было так худо, что не хотелось ни есть, ни мыться. Я пристроилась на кушетке и начала было рассказывать о своих приключениях, но язык заплетался, глаза слипались, и я не заметила, как провалилась в глубокий сон.

Говорят, во сне человек заново переживает свои дневные впечатления в новой, лишенной логики форме. Вот и мне снились какие-то бессвязные приключения – то за мной гнались странные бандиты, наряженные в шутовские костюмы, то я удирала от милиции, но милиция эта была не наша, отечественная, а почему-то африканская, и их задачей было не арестовать меня, а принести в жертву своему африканскому идолу…

Проснулась я от пения.

Пел мужской голос – хриплый и прокуренный. К тому же певец то и дело безбожно перевирал мелодию. Однако все искупалось душевным подъемом.

– Броня крепка, и танки наши быстры,И наши люди мужества полны…

Я открыла глаза и приподнялась на кушетке.

Рядом со мной сидел на хромоногой табуретке дядя Вася. В одной руке у него был маленький картонный танк, в другой – тюбик с клеем. На его носу криво сидели очки, посередине склеенные куском черной изоленты.

– Стоят в строю советские танкисты,Своей великой родины сыны! —

бодро пропел он и приклеил к башне танка какую-то круглую фитюльку.

– Проснулась? – он посмотрел на меня поверх очков и гордо продемонстрировал свое изделие:

– «Т-60», легкий танк. Разработан к лету сорок первого года, в сентябре поступил на вооружение армии, сразу же принял участие в боях, выпускался до сорок третьего года, когда был заменен более мощным танком «Т-70»…

– Вы что – модели в свободное время клеите?

– Ага, – Василий Макарович поставил танк на полку, к другим моделям. – Я уже почти все танки и самоходки времен войны изготовил. И наши, и немецкие.

Ну, ясно, дядя Вася, как большинство мужчин, в глубине души ребенок. Обычного мужчину хлебом не корми, только дай поиграть в какие-нибудь мужские игрушки. Кто собирает оловянных солдатиков, кто модели гоночных машин или самолетов. Более серьезные товарищи коллекционируют холодное оружие – всякие сабли, шашки, палаши и шпаги – или военную амуницию прежних лет.

Я опустила глаза и увидела, что Бонни лежит у его ног и с явным интересом разглядывает картонную модель.

Предатель! Интересно, чем его подкупил дядя Вася? Уж, наверное, не морепродуктами – вряд ли ему по карману такие деликатесы! Не думаю, что у Бонни неожиданно проснулся интерес к моделированию. Наверное, ему просто не хватает суровой мужской дружбы? Он все никак не может забыть своего прежнего хозяина?

Словно прочитав мои мысли, Бонни поднялся, потянулся и зевнул с жуткими утробными подвываниями. Наверное, именно такими звуками наводила ужас на окрестности собака Баскервилей! Затем он, громко цокая когтями, подошел к моей кушетке и положил свою огромную голову рядом с моей. Наверное, этим он хотел сказать, что наша любовь – навсегда.

– Правильно ты сказала, – проговорил дядя Вася, закрывая шкафчик. – Модели я клеил в свободное время. Потому как свободного времени у меня было больше чем достаточно. Но теперь мне будет уже не до моделей…

– А что такое?

– Теперь мы с тобой делом займемся. Разберемся, кто же тебя так подставил с убийством этой Ольги. Оклемалась ты маленько после вчерашнего?

– Ну не то чтобы… – протянула я, – мне бы ванну принять… чашечку кофе…

– Не дури! – строго сказал дядя Вася. – Про то, что вчера с тобой было, забудь! Бывает, жизнь случайно подлянку подбросит, замешает тебя в чужие разборки. В таких случаях первое дело – молчать. Не помню, мол, ничего и не знаю! Спаслась – и ладно, а в себя быстро придешь, у молодых силы легко восстанавливаются, надо только кушать хорошо! Яичницу будешь?

– Что? – переспросила я, не успев отреагировать на неожиданное изменение темы. – А, яичницу? С удовольствием!

Только теперь я почувствовала, до чего проголодалась: ведь у меня не было во рту ни крошки с того момента, как мы вчера с Василием Макаровичем отправились за моими вещами.

Бандиты, разумеется, и не подумали меня покормить, они вообще не собирались оставлять меня в живых, а когда я вечером сюда вернулась, то была настолько измотана, что заснула в ту же секунду, как опустилась на кушетку.

Яичницу дядя Вася жарил на старой электрической плитке. Были у него в гараже и тарелки с отбитыми краями, с полустершейся надписью «Общепит», и алюминиевые погнутые вилки, вместо салфетки он постелил на стол газету.

Яичница была с докторской колбасой.

Яичница была потрясающе вкусная.

Дядя Вася сочувственно посмотрел на меня и положил еще одну порцию. Я справилась с ней в два счета, а он придвинул ко мне большую кружку с крепким чаем и протянул огромный бутерброд с копченым сыром.

На кружке был изображен мультяшный бурундучок – то ли Чип, то ли Дейл.

– Вкусно! – проурчала я с набитым ртом.

– И первым делом нам нужно внимательно осмотреть место преступления! – проговорил дядя Вася, заметив, что мой взгляд стал более осмысленным.

– Что?! – я едва не поперхнулась бутербродом. – Это что – ехать в мой… в наш загородный дом?

– А ты предпочитаешь до самой пенсии бегать от Кудеяровой? Впрочем, Лизавета женщина настырная, она и на пенсии не оставит тебя в покое…

– Мне до пенсии еще далеко, – обиделась я, – вы лучше о своей беспокойтесь…

И тут же пожалела о своих словах. Человек, можно сказать, ко мне со всей душой, а я ему хамлю. А он, между прочим, меня от милиции защитил. Бонни не бросил, а ведь мог его и на улицу вчера выгнать. И неважно, что я после вчерашнего чувствую себя отвратительно и морально, и физически! Хамству не может быть никакого оправдания, говорила, помнится, бабушка, и была права.

– Извините, дядя Вася, – пробормотала я, – это от усталости. Столько всего навалилось…

– Ничего, тезка! – Василий Макарович засуетился. – Это все пройдет! Вот я тебе купил…

И он, смущаясь, протянул мне комплект белья – мужские трусы и майку. Как видно, покупать женское белье никак не мог себя заставить, хорошо хоть размер взял маленький, не на слона!

Я умилилась – надо же, какой дядя Вася внимательный! Бандиты вчера выбросили мешок с моими вещами, хорошо хоть обыскивать не стали, все документы были у меня в кармане. Так что положение мое сейчас в смысле одежды можно охарактеризовать бабушкиной присказкой «гол как сокол». Я вспомнила, сколько вещей осталось в доме бывшего мужа, то есть внаполовину моем доме, и повеселела. Если зря проездим, хоть одежонкой разживусь к зимним холодам!

Василий Макарович не обманул: его старенький «жигуленок» не подвел, не сломался, не заглох на полпути, и мы домчали до места в рекордное время.

До моего загородного дома… я никак не могла привыкнуть к тому, что этот дом уже не мой. Я столько сил и времени вложила в него, а особенно в сад, что продолжала считать его своим.

Впрочем, мы еще посмотрим, чей он на самом деле.

Я вовсе не собиралась складывать руки и без боя отдавать его бывшему мужу…

«Жигуль» остановился перед воротами.

Я выбралась из машины, подошла к калитке.

Справа от нее лежал в траве большой серый камень, покрытый мхом. Под этим камнем я прежде прятала запасной ключ от калитки – чтобы не таскать его в сумочке, ключ был очень большой и занимал много места.

Я засунула руку под камень – и оттуда выскочила возмущенная жаба. Она уставилась на меня, недовольно выпучив глаза, и только что не повертела пальцем у виска.

– Извини… – сказала я смущенно, – я не хотела нарушать твой покой…

К жабам я отношусь хорошо – они поедают садовых вредителей, да и внешне кажутся мне очень симпатичными. В детстве я читала книжку про жабу по имени Серая Звездочка, и с тех пор у меня с ними хорошие отношения.

Жаба отползла в сторону и настороженно следила за мной.

Я снова сунула руку под камень и нащупала там свой ключ.

В средневековых легендах драконы охраняли клады, а мой тайник оберегала жаба…

– Все, – сказала я виновато, – можешь возвращаться, больше я тебя не побеспокою…