Почем фунт лиха - Людмила Милевская

Я, так и не выпив ликера, полезла в шкаф, да не в тот, что стоит на кухне, в котором надо складываться втрое. Нет, на этот раз я разместилась с большим комфортом, оккупировав стенной шкаф, расположенный в коридоре. Этот шкаф устраивал меня и потому, что из него прекрасно просматривалось все, что происходило за кухонным столом.

Очень быстро я узнала, кто на этот раз решил нагрянуть в гости к Марусе. Узнала и прямо остолбенела в своем шкафу.

— Какое горе, какое горе, — прозвенел мимо меня голос Алисы.

— Да, да, да, — довольно артистично вторила ему Маруся.

— Приехали на поминки, а Нелли сказала, что поминок не будет, — звенел восхитительный голосок.

«Кто это мы? — насторожилась я. — Не притащила же Алиска из Питера всю свою или, что еще хуже, мою родню. С нее станется».

— Присаживайтесь, сейчас помянем нашу незабвенную старушку, присаживайтесь, — приглашала тем временем Маруся за наш стол с явно излишним радушием. — Чем богаты, тем и рады.

Что значит «чем богаты»? Стол ломится от еды — и какой еды! Я сейчас захлебнусь собственной слюной.

— Садитесь сюда, молодой человек, — вовсю радушничала Маруся. — Извините, не знаю вашего имени, Алиса нас не представила.

«Молодой человек?!! Это еще кто?»

Я не выдержала и осторожно выглянула в щель. Господи, лучше бы я этого не делала. От ужаса я чуть не повторила подвиг выпадения из шкафа. Боюсь, ни Алиса, ни ее молодой спутник не поняли бы моего смертельного номера.

И неизвестно, чем закончился бы этот трюк. Возможно, меня добили бы прямо у Маруси на глазах. Именно добили бы, потому что спутником Алисы, естественно, был тот самый Сибирцев Владимир, который так нагло лез в мой дом, а потом еще и угрожал мне пистолетом в дядюшкином подъезде.

«Какая наглость, — вне себя от бешенства подумала я. — Мало того, что Алиска заявилась из Питера осквернять мою память, так еще и убийцу с собой притащила. Нет, она совершенно разложившийся человек. Такое сотворить на девять дней!»

Тем временем молодой человек представился ни о чем не подозревающей Марусе, уселся за стол и принялся ее обвораживать. И обворожил до того, что она скормила ему и Алиске всю нашу закуску. К тому же этот Сибирцев оказался сладкоежкой и, с Алиской на пару, слопал все пирожные и высосал весь мой ликер. Маруся, не отставая, поминала меня водочкой.

В общем, пир горой и без моего участия. А мне оставалось только корчиться от злости в шкафу да бороться с желанием выскочить и надавать подлой Алиске пощечин.

Надо сказать, что бороться мне пришлось довольно долго. Алиска расчувствовалась, принялась вспоминать наше детство и заливаться слезами. Сибирцев, черт бы его побрал, тиская эту дуру, успокаивал ее, утверждая, что знает настоящую дружбу не понаслышке, а потому очень ей сочувствует.

Пока они друг другу сочувствовали, я каменела в стенном шкафу, с ужасом представляя себе, что было бы со мной в том, в кухонном, в котором я томилась при Клавдии.

Короче, они не ушли, пока не доели все закуски и не допили весь ликер. Два литра! Кошмар! Что за люди?!

Когда за гостями захлопнулась дверь и Маруся крикнула: «Выходи!» — я выбралась из шкафа и с тоской уставилась на опустевший стол.

— Маруся, что это? — не веря глазам, спросила я.

— Ну, помянули тебя немножко, — смущаясь, робко пояснила она.

Хорошо, хоть не всю совесть потеряла.

— Помянули? — возмутилась я. — Да просто смели все подчистую, как говорится, до шпента. Мне что же теперь, ложиться голодной? Почему ты не выгнала эту предательницу?

— Было неудобно, она не одна, — виновато мямлила Маруся.

— Конечно, не одна, а с убийцей. Ты не обратила внимание на имя молодого человека?

— Нет, а что?

— А то, что это он. Сибирцев, лез в мой дом и угрожал пистолетом!

Маруся где стояла, там и села.

— Не может быть, — простонала она.

— Выходит, что может. И какова наглость — ввалиться в квартиру, где я… где ты… где мы…

Я была вне себя от ярости. Слова буквально застревали в моем горле.

— И главное, сожрать всю закуску, — наконец нашла я точные слова. — И осквернить обо мне всю память.

— Бог их за это накажет, — пообещала Маруся.

— Ну конечно, накажет, да я-то осталась без ликера и без ужина. Зато Алиска произвела разведку.

Зачем она приходила? Думаешь, просто так?

— Теперь уже так не думаю, — вздохнула Маруся и с сожалением посмотрела на опустевший стол.

— А я точно знаю — она хотела удостовериться, что меня здесь нет. Видимо, не только Нина Аркадьевна, но и Алиска хочет видеть свидетельство о моей смерти. А ты приваживаешь ее, подлую, к нашему дому. Увидела молодого мужика и сомлела, и отдала все. Все! И свое, и мое! И ликер в придачу! Ты бы еще распахнула шкаф и показала меня, приросшую к стене: нате, мол, убивайте…

Долго я бушевала, да и было от чего. Маруся спряталась за чувство вины. Она сидела, опустив голову, и молчала. Потом со вздохом поднялась и принялась мыть посуду. Пустые тарелки из-под закуски.

Качественно отругав Марусю, я удалилась в спальню, чтобы в такой знаменательный день заснуть голодной.

Маруся еще долго топталась по комнатам, охала и вздыхала, но позвать меня, дура, не решалась.

Не помню, как я погрузилась в тревожный сон, но зато на всю жизнь запомнила пробуждение. Проснулась я от странных трубных звуков, доносящихся из гостиной. Мгновенно вскочила с кровати и выбежала посмотреть, нет ли там умирающего слона. Тут же выяснилось, что звуки издавала Маруся. Она сидела на полу и, прижимая к уху телефонную трубку, стонала, точно тяжелобольной слон.

— Что случилось? — спросила я, чувствуя, что на мой позвоночник ложится иней.

Маруся сердито отмахнулась и всхлипнула:

— Какой ужас! Я прямо вся упала!

Так вот почему она на полу.

Ни секунды не медля, я выхватила трубку из ее руки и прижала к своему уху. Оказалось, что ужасами пичкает Марусю Нелли.

— В чем дело? — закричала я. — Почему Маруся стонет, как одинокая роженица?

— Мне только что из Питера позвонила Ольга и сообщила, что Алиса при смерти, — выпалила Нелли. Я издала стон, не уступающий Марусиному.

— Она что, уже успела смотаться в Питер? — тем не менее поинтересовалась я.

— Нет, она здесь, в Москве. Ольга просила, чтобы я отправилась в больницу и узнала обо всем подробно, но у меня с утра прием. Может, Маруся сможет?

Вот они, родственники! Родная сестра, называется! Алиса при смерти, а Ольга, вместо того чтобы, бросив Кирю, мчаться в Москву, звонит черт-те кому и просит черт-те о чем. Я всегда знала, что с Алискиной Ольгой любая игра лишь в одни ворота.

— Да что же случилось-то с Алиской? — уже с сомнением спросила я. — Еще вчера она сидела у нас на кухне, обжиралась балыком и тискалась со своим хахалем. Не он же затискал ее до смерти.

Нелли всхлипнула. Подумать только. Ей уже жаль эту убийцу.

— Я звонила в больницу, — сказала Нелли. — Алиса в реанимации в очень критическом состоянии. Она отравилась каким-то ореховым ликером.

— Не каким-то, милочка, а твоим, — все еще не веря в серьезность обстановки, заметила я. — Я тоже намеревалась попробовать этого ликера.

— Что ты мелешь? — рассердилась Нелли. — Чувствую, вы там пьете беспробудно. Совсем спятили. Не знаю никакого орехового ликера.

— Как это не знаешь, когда сама принесла его вчера и оставила Марусиной соседке.

— Ничего я не приносила!

И тут у меня ноги подкосились.

— А кто же тогда его принес? — упавшим голосом спросила я.

Маруся, внимательно слушавшая наш разговор, сорвалась с места и понеслась в прихожую. Я, забыв о том, что покойница, понеслась за ней.

Допрос соседки добил нас. Я, стоя на лестничной площадке босиком и в ночной рубашке, долго не хотела верить, что Нелли — высокая, стройная, кареглазая блондинка.

— Нет, — утверждала я, — она маленькая, толстенькая, голубоглазая брюнетка.

Но соседка стояла на своем, и нам с Марусей пришлось убедиться в том, что ликер принесла не наша Нелли, а какая-то другая, не знакомая нам.

— Вообще-то описания слишком напоминают саму Алиску, — входя в квартиру, сказала Маруся.

— Не думаю, что Алиска стала бы травить себя и своего хахаля. Ведь он тоже пил ликер. Конечно, насколько мне было видно из шкафа.

— Пил, пил, — подтвердила Маруся. — Еще как пил. Он-то его весь и высосал, Алиска так, чуть пригубила, бедняжка.

Пронизывающая телефонная трель заставила нас кинуться в гостиную. Снова звонила Нелли.

— Ну что, — строго спросила она. — Едет Маруся или не едет?

— Едем обе, — сообщила я.

— С ума сошла! — испугалась Нелли. — Не забыла, что ты покойница?

— Мне слишком часто об этом напоминают, но к Алисе я все равно поеду.

— А как же конспирация?

— Дорогая, как ты думаешь, если высокая, стройная блондинка, назвавшись твоим именем, приносит Марусе двухлитровую бутылку орехового ликера, хотя все знают, что она пьет только водку, может это показаться нормальным?