Материалы биографии - Эдик Штейнберг

Большим событием Парижа стала международная Биеннале, куда пригласили 120 артистов, и обошлись, конечно, без «русских унтерменшей» и «востока» вообще. Немцы целиком и полностью заглотнули выставку. Так они наступают везде, танковой колонной, расталкивая своими «базельцами» все на пути. Выставка готовилась давно, в глубокой тайне, селекция шла по линии «трансавангард», и, кажется, в этом году это его лебединая песня. На пятки больно наступают «неоклассики», в галереях их полно.

На «соцреализм» у меня давнее и твердое мнение – он давно превратился в «семейную линию», от папы к сыну, от Бруни к Бруни, от Каневского к Каневскому, от Митурича к Митуричу и т.д. От такой арифметики нечего ждать свежести и продвижения, «пошло то, что пошло»!

Что касается выставки «четырех» Германии, то немцы ее организовали неправильно. Они выдернули по одной-две картинки из разных лет и эпох, а таким отбором трудно показать творчество десятью картинами. Например, одна из моих, которую ты ловко окрестил «Евразией», принадлежит к серии «Скифия снится», которую я продолжаю и сейчас. Я выбрал эту тему не случайно. Несколько лет назад из Эрмитажа привезли выставку «скифские сокровища», где было представлено настоящее расписное седло 5 века до нашей эры! Это потрясало и не укладывалось в сознание – как это могло сохраниться и какое высокое искусство выдавали тогда люди! Это седло с изображением рогатого бегущего оленя оказалось не только высокой поэзией, но и предлогом для живописи, где я пошел от анонимных персонажей к определенным образам. Теперь у меня более десяти композиций два на полтора, размер дверей чердака. Цветовой регистр я умышленно ограничил тремя цветами, которые «разгоняю» по-разному: от черного к серебристому, от оливкового к изумрудному, от оранжевого к малиновому. Это у меня новое, это увлекает. По зрителю, который заходит на чердак и на выставках, я определил, что эти «образные» картины их больше тянут, чем картины с безымянными «персонами». Это обстоятельство тоже подстегивает к работе. Потом попытаюсь их выставить целиком, несмотря на запрет «русского художества» на западе.

В искусстве меня интересует Веласкес, Гойя, Суриков, Пикассо, Шагал, кое-кто из «молодых». В русской живописи люблю городецких «красильщиков» вроде Красноярова, очень Чекрыгина, немного Ларионова.

Слухи о лондонской выставке правильные. У Зверева купили три работы из 30, и одна из них из собрания Сычева ушла за хорошие деньги, за 5 тысяч долларов, сумма, кажется, рекордная для представителя «артклошарства», а вообще выставка была обыкновенной самоделкой и грубой работой Жоржа Костакиса. Работы Зверева и Яковлева я собирал сам в Париже, а Костаки потом «примкнул», чтоб погреться у чужого огонька!..

Кто в них нуждается, кому нужен дорогой костюм, бензин для автомобиля, дрова для дачи, шампанское для друзей, мясо для собак, платье и бриллианты для жены! Мастодонты мирового искусства вроде Вазарели, Ворхола, Сулажа выглядят на «тысячу долларов» в любой ситуации, потому что им нужны деньги и «кормушка», об этом знают и не обходят их стороной.

И под конец, о мелочах нашей жизни.

В конце 84 года я получил из Лондона письмо с приглашением выставиться в беспризорной галерее с шизофреническим уклоном к «русскому искусству». Я согласился с условием показать и Зверева и Яковлева, чтоб создать атмосферу «стилистического единства». Галерея согласилась, но, подключив к делу Жоржа Костакиса, все испортила. Он в предисловии вспомнил, как Зверев сломал палец и съел у него суп на даче, Яковлева назвал душевнобольным самоучкой, а меня «разбалованного западом живописцем». О выставке упомянули в газетах, но «генерал-моторс» на такую приманку не клюнул. Было продано по одной работе, и на этом операция с тремя русскими экспрессионистами закончилась. Единственное утешение – «сломала утя шею мне» – выставка, отметка в убогой биографии, и это успокаивает, как аспирин – гриппозного.

Ты справедливо говоришь: «у хорошего искусства нет времени»! Да разве с этим будет кто спорить! когда ты выкладываешь вечные ценности без заземления! Я думаю, что наша задача живых, получить холст, кисть и краски и тут являются капканы со всех сторон, работая 8 часов упаковщиком газет, художник уже практически не может выложиться в искусстве целиком! В таком изогнутом положении искусство самого большого таланта превращается в убогую картинку без выхода на зрителя. Значит, вечные ценности в виде Рембрандта, Гойи, Иванова только больно царапают душу, растравляя раны голодного артиста. Живых, голодных и беспокойных не успокаивает вечная ценность.

Ладно, вертаюсь назад, на землю.

Недавно Кирка Сапгир написала некролог на смерть Акимыча, но не знала, когда он родился! Напиши, пожалуйста, коротко об этом и вышли, как ты обещал, несколько его фотографий.

Очевидно, в начале марта к тебе зайдет одна баба из Парижа, с ней передам каталоги на модный «трансавангард», то, что у меня собралось, а ты ей передай фотографии, надеюсь, отдаст.

На днях заходил в гости к Стацинскому. Он получил заказ на детскую книжку и сидит раскрашивает. Жизнь его выправляется. Живет с одной умной и работящей бабой, которая его моет и стрижет бороду. Передал ему привет от тебя, он шлет глубокий поклон тебе, Ветлуге, рыбе и всей сене-соломе.

Лида Мастеркова пока не выходит на люди. Вытащить ее из заточения очень сложно, стесняется бедности и бледного вида.

Мишке Гробману послал твой каталог с Янкилевским и тоже передал привет, он будет очень доволен.

Кирка Сапгир много юродствует в Париже, но тебя хорошо помнит и любит.

Недавно, при разговоре с Юркой Купером, вспомнили и Мику Голышева. Купер сказал, что «Мика – гений»! так что при встрече передай ему этот комплимент со стороны. Купер получил британский паспорт и стремится приехать в Москву. Очевидно, у него не будут особых проблем с поездкой.

Увидишь Зверева и Яковлева, скажи, что была выставка в Лондоне, у Зверева вторая после 65 года, а у Яковлева – первая! Выставили тридцать штук работ!

У меня все тихо. Через неделю поеду в горы кататься на лыжах с женой и дочкой. У дочки слабые легкие, необходим настоящий горный воздух.

Старик, пиши о положении Вероники Африкановны.

Гале от меня самый братский, сердечный привет!

Всем участникам «арт-клоша» дружеский привет и наилучшие пожелания в искусстве.

Старик, сердечно обнимаю, пока!

21

Здорово, старина Эд!

Письмо от тебя, с приложением цветного рисунка, я получил в конце мая (кстати, 15 по счету от 75 года!), но отложил ответ, потому что паковался в деревню, а ты, видно, уезжал рыбачить на «святую русь». Теперь, имея на руках все фото от тебя и четыре месяца событий, охотно отвечаю, маразмируя над фото Акимыча, которому в 57 году было 47 лет, наш ровесник!

Значит так, «русским гвоздем» сезона был твой друг Илья Кабаков у Дины Верни, очень и очень видной торговки картинами, правда с крохотным помещением для показа. Безумный жест Дины, – это ее слова при встрече! – по совести оценят москвичи, а не здешняя разбалованная публика, далекая от шарма русской «кириллицы», которой орудует художник. Удивляет и то, что Дина показала не «матисов», а запрещенный «западом» русский товар с приложением толстой «типографии», невиданной для современного артиста! Илья сразу занял вторую позицию после вездесущего проныры Глазунова, тоже Ильи! Лично я считаю, поступок Дины совершенно геройский и только баба, безумно влюбленная в Кабакова, могла рискнуть на такой убыточный шаг. Мало этого, Дина собирается открыть музейчик на квартире, где будет представлено все, что она любит в русском художестве.

Далее была выставка Бори Заборова, в Германии, сделанная при посредстве могучего парижского галерейщика Бернара, и теперь она перебралась в Америку, где проныра Бернар имеет свое помещение и клиентуру. Заборов принадлежит к школе Купера, и этим все сказано, но тут надо оговориться арифметически.

Московские слухи о «бешеном успехе» русских художников не только преувеличены на 95 процентов, а вообще до сих пор неправильно поняты.

Авантюрные затеи одиночек, как Дина, Басмаджан, Нахамкин, Додж, сопряжены с большим риском сломать себе кошелек и торговую биографию, и вот почему.

Неожиданная вылазка Басмаджана с Вейсбергом закончилась «ничем» по одной причине: профессиональная работа Гарика в качестве галерейщика поставлена «западом» под большое сомнение, потому что он для него не галерея, а самоделка с русской пестрядью, самовар на лоскутном одеяле, а здесь такие вещи не пролезают.

Я не сомневаюсь в благородных порывах Дины, но и она со своим связями не в силах повернуть заговор молчания назад, без казенной поддержки.

Сенсации не предвидится, пока не явится тяжелая артиллерия в виде государства. Только оно способно исправить гнуснейшее положение русского художества в мире. Я уже 10-й год подряд повторяю, пока колотятся отчаянные одиночки, пока советских галерей и купцов нет на мировом базаре, никаких перемен не будет! Покамест на этом базаре сидит Гарик с ржавым самоваром и матрешкой! У тертых калачей сразу возникает мысль, что Совдепия слаборазвитая страна, как княжество Монако с лягушками на тротуаре.