Загадка острова Раутана - Евгений Наумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он махнул Леньке:
— Чего встал, иди сюда!
Ленька подошел, восторженно блестя глазами:
— Как вы его… — и вдруг стукнул себя по лбу. — Ой, что я наделал!
— Ты чего? Что случилось?
— Надо снять было все это на пленку! Такие кадры!
— Потеха… — лейтенант и взрывник переглянулись. — Самого чуть не ухлопали, как муху, а он все про кадры думает. Ох, малец!
Саночкин, вздохнув, поднял нож и подал лейтенанту. Но едва протянул руку, как покачнулся и сильно побледнел.
— Врача, скорее! — лейтенант подхватил его и кивнул Леньке на клеть гезенга. — Жми наверх!
Погоня
Легко сказать: жми! Гезенг полз медленно, по-черепашьи. Ленька в нетерпении приплясывал в кабине — ведь внизу лежит без сознания Виктор Филиппович, с ним плохо, он, может быть, умирает! Едва лифт остановился, Ленька выскочил и со всех ног помчался в санбыткомбинат.
Когда дежурный врач санбыткомбината и медсестра торопливо направились к зданию рудника, Ленька двинулся было за ними, но врач сказал:
— Ты оставайся здесь, мы и без тебя управимся.
Ленька вышел на площадь, где у домов сгрудились машины, пережидавшие южак. Ветер еще свистел и завывал, но это был уже не тот ветер. Ленька постоял минуту, соображая, пойти ли в столовую и там дожидаться Гусятникова или; все же вернуться на рудник.
Тяжелая автоцистерна тихо тронулась под уклон и поехала прямо на него. За ветровым стеклом мелькнула спутанная пегая борода. Ленька обернулся, когда машина была в каком-то метре от него. Пронзительно взревел мотор. Ленька метнулся в сторону, но бампер успел его задеть и сбить. Словно каменное колесо прошло рядом с его головой.
Ошеломленный ударом, Ленька лежал некоторое время, хотя машина уже умчалась и затих вдали рев мотора. Чьи-то руки подняли его с земли, ощупали:
— Что с тобой, малец? Ты жив?
Ленька встрепенулся. Это был шофер Шастун. Тот тоже узнал его и обрадовался, когда Ленька сказал, что у него как будто все в порядке, нигде не болит.
— Это меня Жмакин машиной сбил! — выпалил он. Лицо шофера потемнело, он огляделся.
— Ах, вот кто! Где же он?
— Уехал! Вон туда, — махнул рукой Ленька. — На автоцистерне.
— Догоним, — процедил сквозь зубы Шастун. — Ну-ка, айда, вон мой друг стоит.
Они сели в голубой бензовоз, который тотчас рванул с места, как застоявшийся конь. И опять помчалась, заструилась под колесами дорога, снова сидит рядом с шофером Шастуном Ленька, только теперь лица у обоих мрачные и настроение отнюдь не для разговоров. Один раз Шастун спросил:
— Номера машины не заметил?
— Нет, — покачал головой Ленька.
Подъехали к роднику, и первое, что они увидели, была автоцистерна, стоявшая в сторонке от других машин, выстроившихся в длинную очередь: вода сегодня еле шла. А посреди дороги шофер потрясал кулаками и ругался.
— Чего бушуешь? — высунулся из кабины Шастун. — На южак злобу накопил?
— Машину угнали! — захлебнулся шофер. — Мою «Татру». Да он, гад, и не знает, наверное, какие рычаги там нажимать…
— Видать, знает. — Шастун рванул бензовоз так, что тот чуть на дыбы не встал. — Теперь поднажать надо, «Татра» — машина серьезная… Хорошо, я нынче порожняком.
— «Татра»? Это красная такая громадина? — поинтересовался Ленька.
— Шестнадцатитонка, — пояснил Шастун. — Недавно партия пришла сюда, ох и хороший механизм! Если б не мой друг бензовоз, попросился б на нее.
Такой езды никогда не видел Ленька даже в кино. Бензовоз, остервенело рыча, заглатывал мутно-серую ленту дороги. — Через выбоины и рытвины он просто перелетал, поднимался, как по ровному месту шел, а опускался так, что у Леньки сердце останавливалось и прерывалось дыхание. А Шастун был спокоен. Казалось, шофер лениво поворачивает баранку, но всегда чуть раньше, чем под колесами возникнет крутой поворот, и бензовоз вместо того, чтобы ракетой вылететь под откос, послушно забирал в сторону.
Когда машина выскочила на опояску сопки, Шастун негромко процедил:
— «Татра» хвост показала.
Вдалеке, там, где дорога вонзалась в город, двигался толстый ярко-розовый жук, из-под него вырывались и стелились по воздуху полоски пыли. Миг — и он исчез за домами.
Шофер чертыхнулся. Заднее колесо на полном ходу зависло над провалом — обрывистый берег спускался к морю. Ленька невольно подался вперед. Но бензовоз уже летел по дороге.
Они насквозь прочесали город — красной «Татры» нигде не было видно.
Вверх мимо ТЭЦ и угольного склада, мимо столовой, булочной, потом автобазы выехали они из города на длинную строчку тундровой дороги.
— Вот она! — закричал Ленька.
Шастун удовлетворенно кивнул.
— Поехал к старым приискам. Там легко схорониться…
— А потом?
— Потом к оленеводам прибьется, кочевать уйдет. Те спрашивать ничего не будут, гостеприимный народ, хоть всю зиму у них живи. Так — от бригады к бригаде — до Якутии доберется, в Сибирь шмыгнет…
— И не поймают? — переполошился Ленька.
— Оно, конечно, поймают… Но сколько бед натворит матерый зверь!
Жмакин, видимо, заметил погоню. «Татра» больше не приближалась, но и разрыв не увеличивался.
— Как же ты можешь на чужой машине уйти от меня? — приговаривал Шастун. — Пусть она в три раза мощнее, только души ее ты не постиг, вот она вполсилы и работает, хоть стегай ее кнутом. Ну, друже, прибавь ходу!
И бензовоз будто его понял. Машина вдруг увеличила скорость. «Татра» росла на глазах.
— Теперь настигнем.
Начался длинный пологий подъем. Далеко вверху маячила красная «Татра». Бензовоз несся вперед, как подхваченный ветром, и быстро настигал машину. Она перевалила гребень и исчезла. Через минуту на гребень взлетел и бензовоз. Шофер затормозил.
— Что такое? — Ленька весь в нетерпении подался вперед.
— Грамотный, читай, — Шастун кивнул на табличку, приколоченную к короткому столбу: «Шофер, впереди опасный участок. Проверь тормоза». — Я хоть и уверен в тормозах, а все ж… — он сосредоточенно подвигал рычагами. — Мы на серпантине.
Ленька вздрогнул. Он слышал о дороге-серпантине, которая ведет на старые отвалы прииска.
ЗИЛ стоял на высоченной сопке. Вдалеке синели отроги. Внизу, в долине, словно запуталась среди мхов полоска фольги — там струилась речка. Слева виднелись гигантские серые муравейники — старые отвалы прииска, а недалеко он них приземистые полуразрушенные каменные бараки. Светлая лента дороги исчезала бесследно в этом заброшенном таинственном поселении без людей и без признаков жизни.
А по крутому склону сопки дорога спускалась причудливыми извивами-петлями. В одной из петель барахтался красный жук.
— Ну, поехали.
И началось такое, от чего у Леньки волосы поднялись дыбом. Бензовоз с ревом летел в пропасть. В последний миг Шастун ударял ногой в тормоз, и машина, визжа, разворачивалась прямо на месте, словно пытаясь схватить блестящими зубами радиатора собственный кузов. Опять стремительно приближалась пропасть, и снова крутой разворот со стоном тормозов.
Теперь и Шастун был бледен — он закусил губу, намертво вцепился в баранку. Поворот, снова поворот! Красный жук находится всего на один виток ниже. Но шофер даже не смотрит на него, руки рвут баранку.
Врз-з-з!
Голубой радиатор висит над пропастью, передние колеса его, наверное, разворачиваются по воздуху. Ленька, сжавшись и тоже закусив губу, поднял камеру и припал к визиру. Теперь он не упустит момент, будет снимать.
«Татра», вильнув, спрыгнула на нижнюю петлю. Голубой ЗИЛ висел уже у нее на хвосте. Они почти одновременно вышли на очередную прямую. Тяжелый, высоко поднятый кузов подпрыгивал в нескольких метрах впереди. И…
Вдруг он разросся до чудовищных размеров, закрыл собой весь горизонт. Ленька вместе с камерой так и врезался бы в ветровое стекло, если бы рука шофера не придержала его. Тут он понял: «Татра» неожиданно затормозила, чтобы ЗИЛ на полной скорости разбился, ударившись о кузов.
— Не подловишь! — Шастун принялся выворачивать влево, чтобы срезать поворот. «Татра» опередила его. Она тяжело перевалила передними колесами через бровку дороги и ухнула вниз. Как только передние колеса ее достигли нижней петли, радиатор потянул в сторону, выходя на прямую. Но не вышел.
Ленька не успел ничего понять. «Татра» вдруг накренилась, показав задний мост. Шастун тотчас затормозил.
— Соскочила… Ы-ых!
Красная машина секунду держалась на бровке, потом качнулась и сорвалась. Со все нарастающей скоростью она катилась по крутому склону. Подпрыгнула на следующей петле, и от этого несильного, казалось, толчка одно колесо отломилось и взмыло выше кабины. Тотчас облако пыли окутало машину, в нем на миг показались колеса, потом кузов, потом радиатор… Ударила острая длинная струя пламени. Дымный шлейф потянулся за кувыркающейся маленькой коробочкой. Она остановилась и жарко заполыхала, выстреливая острыми огненными копьями.