Секретные бункеры Кёнигсберга - Андрей Пржездомский

Из сводки Совинформбюро. 9 апреля 1945 года

«…Войска 3-го Белорусского фронта после упорных уличных боев завершили разгром кёнигсбергской группы немецких войск и сегодня, 9 апреля, штурмом овладели крепостью и главным городом Восточной Пруссии Кёнигсберг — стратегически важным узлом обороны немцев на Балтийском море…

Остатки кёнигсбергского гарнизона во главе с комендантом крепости генералом от инфантерии Ляшем и его штабом сегодня в 21 час 30 минут прекратили сопротивление и сложили оружие».

Из сообщения ОКВ[101]. 12 апреля 1945 года

«…Крепость Кёнигсберг после многодневных тяжелых боев была сдана большевикам комендантом крепости генералом от инфантерии Ляшем. Несмотря на это, части гарнизона, оставшиеся верными воинскому долгу, раздробленные на многочисленные боевые группы, оказывают большевикам ожесточенное сопротивление».

Итак, после длительной осады и стремительного штурма Кёнигсберг пал. Но это был уже не тот всемирно известный город Канта и Бесселя, город музеев и церквей, парков и садов, казарм и бастионов, как о нем писали путеводители. Это был уже не тот восхваляемый гитлеровцами «форпост на Востоке», зловещий символ милитаристской Германии. Перед глазами советских воинов, вступавших в Кёнигсберг вслед за войсками, штурмовавшими город, предстала картина страшных разрушений: скелеты домов, рухнувшие мосты, обгоревшие остовы трамваев, машин, военной техники… Праведная ярость наступающих и безысходное ожесточение оборонявшихся имели своим результатом не только гибель тысяч людей в эти последние дни самой страшной войны в истории человечества. Кровопролитные схватки в центре Кёнигсберга, когда обеими сторонами применялись самые эффективные по тем временам средства вооруженной борьбы — авиация, артиллерия и танки, — привели к тому, что часть города, оставшаяся невредимой после налетов британской авиации в августе 1944 года, была разрушена полностью. Все, кто побывал в Кёнигсберге в апрельские дни 1945 года, надолго запомнили увиденное.

Из книги А. Т. Твардовского

«Страницы записной книжки»

«…Кёнигсберг прежде всего большой город. Много из того, что на въезде могло сразу броситься в глаза — башни, шпили, заводские трубы, многоэтажные здания, — повержено в прах и краснокирпичной пылью красит подошвы солдатских сапог советского образца, мутно-огненными облаками висит в воздухе.

…Но город, там и сям горящий, там и сям роняющий с шумом, треском и грохотом сдвинутую огнем стену, там и сям содрогающийся от взрывов, — чужой и враждебный город. Он таит еще в теснинах своих развалин и уцелевших стен, в подвалах и на чердаках злобные души, способные на все в отчаянии поражения…»

Из книги Франсуа де Жоффра

«„Нормандия — Неман“. Воспоминания военного летчика».

Москва, 1960 год

«…Кенигсберг, крепость-столица Пруссии, опустошен и разбит… Как будто гигантское землетрясение произошло здесь. Все разрушено, сожжено, уничтожено. В воздухе запах пороха, пепла, смерти. На восток движутся нескончаемые колонны немецких пленных… Они идут одичалые, безразличные ко всему…».

Из очерка Юрия Лаптева «Удар с неба»

«…Утро 10 апреля мы встречаем на улицах Кёнигсберга. Надо видеть собственными глазами картону полного разгрома, подлинный хаос разрушения, чтобы оценить мощь залпов советской авиации и артиллерии. По узким улицам, в буквальном смысле этого слова, ни проехать, ни пройти. Обломки зданий, поваленные чугунные столбы, скошенные обгорелые деревья, орудия разбитые и целые… сожженные, перевернутые вверх колесами автомашины…

Еще горят дома. Много пожаров. По некоторым улицам невозможно пройти — нестерпимый жар. Иные кварталы затянуты едким дымом. То тут, то там слышатся одинокие взрывы — рвутся мины. Сотрясая землю, рухнуло заминированное немцами огромное горящее здание…»

Я позволил себе привести здесь эти пространные цитаты из воспоминаний участников Великой Отечественной войны лишь для того, чтобы читатель мог воочию представить обстановку, в которой разворачивались события тех дней. Ведь без осязания исторического контекста мы не сможем объективно оценить еще одну версию в цепи нашего повествования о поисках Янтарной комнаты. Эта версия, как я четыре предшествовавших, связана с центром бывшего Кенигсберга, конкретно — с уже известной нам улицей Штайндамм.

Это случилось через несколько дней после капитуляции кёнигсбергского гарнизона, когда части 2-й гвардейской, 5-й и 39-й армий развернули наступление на Земландском полуострове — немецко-фашистские войска еще удерживали узкую полоску суши вдоль западного берега, ожесточенно сопротивляясь и отступая в район Фишхаузена — Пиллау. Теперь уже было ясно: разгром восточнопрусской группировки противника — дело нескольких дней.

У капитана Крылова, начальника связи отдельной танковой бригады, входившей в состав 1-го танкового корпуса, во время короткой передышки между боями, связанной с передислокацией бригады перед наступлением на Фишхаузен, возникла потребность пополнить недостающие комплекты ЗИПов[102] для радиостанций, а также раздобыть газосветные трубки. После того как в Инстербурге[103] бригадный электротехник — мастер на все руки — старшина Куделяк приспособил их в качестве локальных осветительных приборов в штабном автобусе, к Крылову обратились заместитель командира по политчасти и медики с просьбой тоже сделать у них удобную подсветку. Увидев однажды такую рационализацию, начальник штаба корпуса напрямую дал указание Крылову подыскать и для его хозяйства необходимое осветительное оборудование и приборы. Словом, капитан Крылов и старшина Куделяк уселись на трофейный мотоцикл с коляской и отправились в еще дымящийся, забитый войсками и потоками военнопленных Кенигсберг. Во всеобщем разгроме и хаосе, царившем среди развалин, они намеревались отыскать какие-нибудь уцелевшие мастерские, лаборатории, предприятия или, на худой конец, просто сохранившееся оборудование.

Старшина цепким взглядом окидывал мрачные остовы зданий, намереваясь определить, где можно было рассчитывать на находку. Ехать по улицам было опасно. То тут, то там с грохотом рушились стены или этажные перекрытия. Почти на каждой улице что-то горело и дымилось. Местных жителей не было видно. Лишь группки пленных, сопровождаемых одним-двумя автоматчиками, понуро шагали в места сбора для отправки в Штаблак и Инстербург. Пару раз Куделяк останавливал мотоцикл у зданий, показавшихся ему подходящими. Однако оба раза, зайдя внутрь, они видели полностью выгоревшие этажи среди нагромождения скрюченных металлических конструкций и обуглившейся мебели, теперь уже никому ненужные остатки каких-то приборов и оборудования. В воздухе висел тошнотворный запах разложения, смрад горелой резины, краски, пластмассы.

Петляя между обломками стен рухнувших зданий, кучами кирпича и щебня, объезжая баррикады, сгоревшие танки и бронетранспортеры, они наконец выехали на небольшое свободное пространство некогда проходившей здесь улицы. Среди остовов зданий стояло рядом два высоких неплохо сохранившихся дома. На одном из них, где-то на уровне четвертого этажа, виднелись буквы световой рекламы. Как раз те, что нужны, — округлой формы, которые удобно было приспособить для освещения.

Из воспоминаний А. В. Куделяка

«…Там было одно четырехэтажное здание. На первом этаже, я помню, были установлены электроплиты и электродуховки. Здание стояло, насколько я помню, своим торцом к дороге… было довольно сильно разрушено, особенно верхние этажи. Пока я добирался до рекламы и снимал букву и дроссель[104], капитана Крылова не было… Он бродил по развалинам рядом стоящего здания и этого, где я был.

Когда я снял букву, а может быть, и две… я позвал капитана Крылова. После нескольких окриков он наконец-то отозвался и подошел к опущенной на веревке букве, отвязал ее, а я также спустил дроссель…»

Из воспоминаний В. В. Крылова

«…B здании на первом этаже были электрические плиты, на втором или третьем — что-то похожее на типографию, а потолок верхнего этажа был стеклянным…»

Конечно, ни Крылов, ни Куделяк не представляли, что поиски трубок привели их в здание одного из крупнейших кёнигсбергских универсальных магазинов, принадлежащих акционерному обществу «КЕПА»[105]. Впрочем, знать им это было тогда необязательно. После безуспешных блужданий среди развалин они наконец раздобыли то, что искали, и, конечно, не могли предвидеть, что много лет спустя будут вспоминать этот день, пытаясь до мельчайших подробностей восстановить последовательность событий и совокупность обстоятельств, в которых эти события произошли.