Князь Барбашин (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

Близился рассвет, а вместе с ним на море медленно наползал туман. Боцман "Морской феи" – крутобокого холька, построенного на верфях Гданьска всего пару лет назад – Клаус Вигбольд проснулся от тишины и какого-то неприятного предчувствия. Всё же не стоило, наверное, бросать якорь на рейде, но что делать, если их судно не успело засветло войти в реку? А виноват был во всём этот русский разбойник, что повадился грабить корабли прямо под носом у морской стражи. Капитан решил обойти Хель, где тот часто поджидал свою добычу, по широкой дуге и слегка не подрассчитал. В результате лишь огонь, зажжённый на башне крепости Вислоустье, показал им, где находится берег. Но входить в сгущающихся сумерках в Вислу ни капитан, ни лоцман не решились. Тем более что дневной бриз уже сменился ночным. Так что лоцман так и убыл на лодке обратно на берег, а хольк бросил якорь и стал ждать утра и попутного ветра. Впрочем, он такой был не один: на рейде мирно ночевало ещё пятеро торговцев и корабль морской стражи.

Клаус откинул стёганное одеяло и тяжело спустился с лежака. Хоть хольк и был новеньким, но матросы всё так же ютились в низком кубрике, в носовой части судна и спали на голой палубе, лишь изредка подстелив что-то типа матраса. Это лишь у него, согласно чина, была своя отдельная лежанка, намертво прибитая к носовой переборке. Что ж, он привык к подобному неустройству корабельной жизни, а за долгую практику знавал корабли, на которых матросы даже крыши не имели над головой и спали под открытым небом. Зато кормили на "Фее" неплохо, да и платили, надо сказать, вовремя и вполне изрядно, так что грех было жаловаться. А небольшое неустройство в походе и перетерпеть можно.

Их судно вернулось с товарами из самого Брюгге и матросы с нетерпением ожидали возвращения домой и возможность обнять жену или облапать подружку в ближайшей таверне. Потому неожиданную ночёвку они встретили глухим ворчанием и под вечер, тайком от начальства, раздавили припрятанное ещё с последнего порта винцо. Клаус, которому матросы поднесли большую кружку, закрыл на всё глаза. В конце концов, до свинячьего визга никто напиваться не стал, а так хоть порадовали себя, вон и ворчать перестали. Да и на корме, где располагались каюты капитана, навигатора и пассажиров тоже вряд ли сидели в трезвости. В общем, все всё понимали и просто делали вид, что ничего не замечают.

А под утро старого моряка словно кольнуло что-то. Не понимая, что тому было причиной, Клаус решил прогуляться по палубе. А заодно и вахту проверить. Вдруг уснул кто, чёртовы дети!

Накинув куртку, он не спеша вышел на палубу и огляделся. Всё окрест было плотно окутано влажным и непроницаемо белым дымом тумана. Где-то совсем рядом смутно просматривались кормовые огни какого-то судна. И тишина! Лишь равномерный плеск волны о борт прерывал её.

Клаус медленно обошёл весь корабль, поверив всех и выдав люлей задремавшему возле румпеля ютовому. А нечего дрыхнуть на вахте! Потом, поёживаясь от холода, остался на палубе ждать появления солнца. Которое, видимо, уже поднялось из-за горизонта, ведь на востоке сквозь туман уже проступала еле различимая розоватость. Через некоторое время подул береговой ветер, и стало заметно светлее. Туман исчезал как-то неприметно, хотя очертания большого корабля стоящего на якоре, стали более явственными.

И тут идиллию туманного рассвета разорвали пушечные залпы, заставив старого боцмана подскочить от неожиданности.

Вдруг из серых клубов тумана, словно призрак появился корабль. Молчаливо он проплыл мимо "Феи", нагоняя ужас на суеверных матросов, и вдруг резко довернув, с глухим стуком ударился о борт соседней карраки. И с него на борт обречённого купца горохом посыпались то ли люди, то ли призраки. Где-то в тумане вновь прогрохотали залпы и тут Клаус опомнился:

– К бою, чёртовы дети! Не стоять! Герхард, бери людей и ставьте паруса. Живее, мать вашу!

– Клаус, ты хочешь сражаться с призраками? – в глазах Герхарда плескался ужас.

– Тупица! Призракам не нужны пушки! Это тот русский пришёл по наши души!

Тут боцман увидал капитана, что выскочил на палубу, разбуженный грохотом залпов.

– Герр капитан, – бросился боцман к нему. – Велите рубить якорь и ставить паруса. Мы ещё можем спастись.

– Да-да, капитан, – в расширенных от страха и непонимания глазах выскочившего вслед за капитаном купца, бывшего одновременно и хозяином холька, проступило здравомыслие. – Командуйте!

Вот только капитану – старому морскому волку, исходившему множество морей вплоть до испанского побережья – приказывать было не нужно. Он уже и сам разобрался в ситуации и теперь его зычный голос погнал матросов по местам.

– Боцман, руби канат, – рявкнул он на Клауса и тот бегом бросился к шпилю. Всё верно: времени, чтобы вытягивать якорь, просто не было. Подхватив принесённый кем-то топор, он несколькими ударами обрубил пеньковый канат и хольк начал медленно дрейфовать по рейду. Но тут матросы, подгоняемые Герхардом, распустили парус на фок-мачте, и тот обвис, покрывая мачту огромным полотнищем с множеством складок. Однако это продолжалось недолго и вскоре, поймав воздушный поток, парус сначала затрепыхался, а потом выгнулся, распрямляясь.

Так и стоя с топором возле шпиля, боцман обернулся. Пират уже закончил с караккой и теперь спешно освобождался от спутавшихся снастей. Оценив его изящные обводы, Клаус понял, что их медлительной "Феи" от такого не уйти, если он обратит на них внимание. А ведь где-то в тумане, стремительно редеющем, скрывался ещё один пират.

Однако им повезло. Русские, ну а кто ещё так нагло мог нападать на гданьские корабли в водах города, не стали гнаться за хольком, и тот спокойно смог уйти. Как потом выяснилось, из всех, кто ночевал в ту злополучную ночь на рейде, смогли спастись лишь они и большая каракка под флагом Висмара, которую пираты почему-то не тронули.

Корабль же морской стражи был ими потоплен ещё в самом начале боя. Воспользовавшись туманом, один из русских кораблей приблизился к нему вплотную и вступил в бой. Увы, "Морской рысак" не смог оказать каперу достойного сопротивления, и был потоплен, даже не успев дать ни одного залпа в ответ. И это именно его расстрел и всполошил весь рейд.

Когда хольк наконец-то ошвартовался в гданьском порту, Клаус и большая часть команды прямиком с борта направились в ближайший костёл, дабы возблагодарить господа за чудесное спасение и лишь только потом старый боцман пошагал до дому, где его ждали жена, дети и первый внук.

Когда корабли с призами вновь оказались возле Тютерса, вся прошлая добыча уже была пристроена и островные склады изрядно опустели. Деятельный Малой, приплывший из Норовского, тут же принялся сортировать полученную добычу, делая сразу и примерную оценку захваченного.

Когда он озвучил, сколько Русско-Балтийская торговая компания заработала на каперстве, у Андрея чуть глаза на лоб не вылезли. Пятьдесят тысяч! Правда треть из этого в государеву казну отошла, но всё одно это очень много. Если кому не ясно, то государь всея Руси Василий III Иванович собирал налогами триста тысяч рублей. А тут казначей возьмёт и доложит, сколько ему всего лишь один подданный денег отвалил. И как бы последнему не восхотелось прибрать к рукам столь прибыльный бизнес. В истории и за меньшее врагом делали. А на Руси, как известно, Бастилий не водилось!

А ещё из оставшихся средств Малому на торговлю отложить требовалось. Потому как дело Русско-Балтийской торговой компании росло и требовало дополнительных инвестиций. Вытянутый из небытия бывший студент оказался великолепным организатором, тянущим на своих плечах всю торговую составляющую его балтийской аферы. Подумать только, и такого человека после смерти архиепископа Геннадия просто задвинули, словно ненужную вещь, да ещё и костром грозились. Ох, в сотый раз стоило мысленно сказать спасибо дяде, что в своё время похвалился наличием дипломированного дьячка.