Новая жизнь - Ольга Мяхар

— Не понимаю.

— А тебе и необязательно! — И мокрый несчастный дух снова закопался в мокрый капюшон, вздрагивая от порывов ветра и пытаясь высушить его магией.

— Что ж, — угрюмо, тоже кутаясь в плащ, — в бордель так в бордель. Хоть я и не совсем понимаю: ведь даже если у тебя там есть знакомая — люди-то ее все равно не видят. И прочие расы тоже. Так что вряд ли…

— ПРОСТО НАЙДИ БОРДЕЛЬ!!!

— ?!

Гриф хмыкнул и взял меня за руку.

— Я знаю, где это.

Кивнув — иду за ним, стараясь нагреть по пути спину так, чтобы хоть немного утеплить Иревиля. От плаща пошел пар. И дождь, кажется, начал стихать.

Не заболел бы.

Вымокли-таки до нитки, но добрели… И впрямь, бордель. Стою, смотрю, анализирую. Мокрый злой Рёва сидит на моей руке и хмуро трясет головой, пытаясь хоть немного прийти в себя. Надо бы его подлечить. Но как?

— Что мне сделать?

На меня смотрят маленькие алые глазки.

— В смысле?

— Что мне сделать, чтобы тебе стало легче?

— Что-нибудь плохое, — со вздохом. — Тогда у меня прибавится сил и… ладно, забей. Феф меня не простит, если я начну тебя науськивать. У нас договор: свобода твоей воли.

Ничего не поняла… плохое? Но пальцы на левой руке уже плохо слушаются. И если я вместо доброго дела еще и совершу проступок…

А, ну и пусть!

Сую Рёву Грифу и подхожу к двери. После чего, выбив ее ударом ладони, вхожу и даю в глаз первому подбежавшему. Этим первым оказался щуплый хрупкий парнишка с широкой улыбкой и сверкающими глазами. Полуголый — он отлетел назад, врезался в стол и затих. Смотрю на духа, убирая мокрые прилипшие пряди волос со лба.

— Легче?

Трепыхание крылышек, задумчивый вид.

— Ну… если бы ты его еще и попинала немножко…

Подхожу к отключившемуся парню, задумчиво поднимаю ногу.

Нет. Не могу.

Сажусь и щупаю пульс. Вроде бы в норме, да и ударила я слабо.

— Что он вам сделал?! — Ко мне подбегает какая-то женщина, склоняется над пареньком, прижимает тельце к внушительной груди и со злобой смотрит в мои глаза.

Даю ей пощечину и встаю. Дама в шоке прижимает пальцы к щеке, глядя на мое совершенно спокойное, без каких бы то ни было эмоций лицо расширенными от страха глазами.

— Я уже в норме! — На плечо садится довольный здоровый дух и победно оглядывается по сторонам, — Хотя, конечно, мелковато, мелковато.

— Что тут происходит?!

Оборачиваемся и удивленно смотрим на Феофана. Мокрый, напряженный и с сияющим нимбом — он парит в дверях, как непорочная душа, увидевшая всю грязь человеческой души разом.

— Ой, Фефа… какими судьбами залетел в бордель? — Рёва явно смущен.

Кошусь на мальчика и даму. Анрелочек всплеснул руками и полетел к ним.

— Ты ему шею сломала? — в шоке. — Да?

Дама дергается и смотрит на меня. Гриф стоит у окна, ни во что не ввязываясь. Такое ощущение, что, если бы я начала убивать всех подряд и есть печень, он бы и бровью не повел. И этим… он мне особенно нравится.

— Так. Погодите. Рёва!

— Чего?

— Он — инкуб. Иди сюда, поможешь.

— Вот ещ… — Пристальный взгляд ледяных глаз. — Иду, — со вздохом.

— Кто вы? — пока духи лечат паренька, обращаюсь к даме.

— Х-хозяйка борделя.

В глазах и голосе женщины — страх. Наверное, ее еще никогда не били просто так, без каких бы то ни было поводов и эмоций. Вот она и не понимает — что со мной и буду ли дальше продолжать издеваться. Не буду. Иревиль здоров. Да и ударила я очень слабенько, скорее для виду, вон даже следа на щеке не осталось. А паренек — просто неудачно упал…

Внезапно что-то начинает болеть в груди. Душа, загнанная внутрь дождем, слякотью и непогодой, просыпается, удивленно оглядывается по сторонам и буквально требует дать ей снова управлять телом.

Хорошо. Опасности нет. Я… не против.

— Хм… Еще раз. Меня зовут Бур… Сильвия.

— Я — мадам Бижу, хозяйка этого дома.

Киваю.

— Мы со спутником пришли сюда за информацией. Может, знаете, где находится это животное? — протягиваю ей мятый грязный лист объявления, к тому же еще мокрый.

Женщина послушно проводит над ним чуть подрагивающей рукой и всматривается в бубачку.

— Я…

— Это не она, — влезает Рёва, устало отлетая от открывшего глаза и севшего паренька. — Пошли наверх, там есть та, что нам нужна.

Киваю, подхватываю его на руки и иду вверх по ступеням, уже не слушая монолог женщины, переходящий в удивленный оклик. Оборачиваюсь и снова ей улыбаюсь. Я — вежливая! Не то что моя вторая половинка.

— Мы ненадолго, не волнуйтесь.

— Но вы… вы должны сначала выбрать и заплатить…

Гриф отлипает от стены и идет вслед за мной. Из его плеча выскальзывают жгуты и почти ласково касаются концами ее лица. Вскрик, тишина и расширенные от ужаса глаза. Больше нас не задерживают.

Еще раз улыбаюсь и, перепрыгивая через три ступеньки за раз, поднимаюсь наверх, следуя указаниям Рёвы. Феф — догоняет нас сам и осторожно садится на правое плечо, хмурясь и пытаясь вытереть голову краем моего капюшона.

— Вот ее комната!

Смотрю на высокие синие двери с занятными зелеными порнорисунками на них.

— Так, слушай внимательно! Ее зовут Зиса, она очень… неординарная личность, и злить ее не стоит.

Рёва кого-то боится?

Хочу увидеть Зису.

— Ладно.

— И ни в коем случае не спрашивай про шрам! На шее.

— А что с ним?

— Она… она нервничает из-за внешности и гримирует его. Но не очень удачно. В детстве упала…

— Я поняла.

— И говори комплименты, как можно больше… А вообще, знаешь, лучше я сам с ней поговорю.

Вздыхаю и делаю шаг назад. Все трое наблюдаем за судорожно поправляющим одежду духом. И что там за девушка, если даже Рёва так нервничает?

Стук, тихое покашливание.

Тишина.

— Может, я стукну? — Гриф.

— Не надо.

Гм…

Снова тихий стук и более натужное покашливание.

— Кто там? — мягкий мелодичный голос, ни на миллиметр не приоткрывшаяся дверь.

— Это я! Рё-ова, — ласково.

— Иди на фиг, Рёва.

Снова тишина.

Стук.

— Ты еще там? — с угрозой.

— Я… я был неправ!

— Ты меня обесчестил, — зло.

С интересом разглядываем духа. Как можно обесчестить того, кто работает в борделе?

— И сбежал! Так что или сам уходишь, или выйду я.

— Но, дорогая! Я же объяснял… мой друг.

— Да помню я! Твой друг — анрел избил тебя, прибегнув к жуткой магии, и посадил на кол. Думаешь, поверю?

— Куда я его посадил? — справа. В ужасе.

Иревиль махнул рукой, призывая не мешать.

— А он здесь! И может лично все подтвердить. — И тут же то-оненьким голоском, изображая анрела: — Он прав! Я — Феофан и люблю издеваться над Рёвочкой, ибо страшно его люблю и вообще он та-акой пра-а-ативный.

Пытаюсь не засмеяться, смотрю в пол. Слева печет ухо. Кажется, анрел вспыхнул небесным пламенем и в данный момент пытается сообразить благословение покруче.

— Извращенцы, — из-за двери. Сухо.

— Да! Но нам нужна твоя помощь. Так как мы…

Но тут Гриф шагнул вперед, врезал ладонью по дереву, вбивая дверь в комнату, и вошел, ступая по прогибающимся узорным доскам.

Рёва застыл с открытым ртом и поднятой рукой.

— И где она? — Парень огляделся по сторонам, сощурившись, посмотрел на Рёву.

— Видимо, под дверью, — Вхожу следом и отодвигаю Грифа в сторону, пытаясь приподнять ее за ручку.

— Шутишь? Там и комар не поместит…

Смотрим на размазанную по полу фигурку точной копии Иревиля, только в женском варианте.

— Зиса-а!

Мимо меня мелькает быстрое черное пятно, девушку пытаются приподнять и прижать к груди. Анрелочек на плече рассматривает круглое, чуть потрескивающее на ладони благословение, раздумывая — что с ним делать.

— Феф, позже.

Тяжелый вздох и бурчание под нос. Но благословение убрали.

— Как она?

— Жива, — хмурясь и нервно помахивая хвостом. — Но придет в себя не скоро. Дашь каплю крови?

Киваю и прокусываю палец, выдавливаю немного алой жидкости и сцеживаю ее в когтистые ладошки. Ею и напоили девушку, сидя на выбитых дверях и ожидая, когда очнется.

Есть! Ресницы затрепетали, Зиса медленно приоткрыла глаза.

— Рёва?

— Я тут. — Голос дрогнул.

И я наконец-то поняла — что именно такого особенного в этой Зисе. Просто нечистик влюблен в нее. Кажется.

— Как ты?

— В глазах темно. Мне страшно! Что… что с моей ногой?

— Дергается.

— Ой!

— Не переживай, я ее держу.

— Идиот! Это конвульсии. Я умира-аю!

— Не надо. Я все сделаю! Только скажи!

— Тогда… поцелуй. Сочный чмок.

— Ой, прости. Я нервничаю. Еще один чмок.

— Ну как? — с надеждой.

— Нога еще дергается?

— Обе, — с ужасом.

— Прощай, — тихо. Пуская слезу.