Новая жизнь - Ольга Мяхар

— Как задание?

— Справилась. — Из воды поднимается кулак с оттопыренным большим пальцем, который и показываю котенку.

Малыш запрыгнул на бортик и довольно заурчал.

— Я рад. Расскажешь?

— Давай я.

Смотрю на Иревиля и киваю.

Мне тоже интересно послушать, как, спасая мир, сокрушая вселенское зло и извлекая из небытия страшные и зловещие проклятия, скромный Рёва сумел-таки вытащить меня, Грифа и заказанного пса с того света.

В итоге я не разочаровалась. Правда, еле смогла сохранить серьезный вид, но Симка смотрел та-а-акими глазами, веря буквально каждому слову, что с трудом, но сумела не разочаровать рассказчика.

Под конец Иревиль рухнул в воду, изображая трагическую гибель главного героя. Котенок достал его лапкой и прижал к груди, лизнув в макушку. Дух недовольно вырывался, объясняя, что воскрес и нечего его слюнявить.

Хмыкнув и потянувшись за мылом, я уставилась на сидящего на полу у стены и наблюдающего за мной Грифа. И когда только успел?

— Подглядывать за купающимися девушками — неприлично, — хмурясь.

— Расскажи.

— Что? — растерянно.

— Расскажи, почему ты должна совершать добрые дела и кто тебе угрожает, — спокойно, почти равнодушно.

Почти — потому что я видела его глаза. Как лед.

— Ну…

— Я расскажу, — Рёва таки вырвался из лап котенка и спрыгнул на пол.

Вздыхаю. У него прямо вечер устного творчества. А впрочем, пусть, я…

— Нет. Я хочу, чтобы рассказала ты.

Гм.

— Почему?

— Он много врет.

Дух нахмурился и стрельнул молнией, которую легко отбил выскользнувший из плеча жгут. Мрачный Иревиль послал всех в одно место и смылся из ванной. Котенок побежал следом — он и так знал, что со мной (Феф поведал), а к такой мелкой игрушке, как летающий дух, зверек явно был неравнодушен.

Сижу, смотрю на Грифа, думаю.

— Я киборг.

Не понимает. Но молчит. Как бы объяснить попонятнее? Он меня точно после этого разлюбит. Хотя и чего я так волнуюсь?

— Смотри.

Поднимаю руку. Кожа бледнеет, сползает клочьями, виснет налокте, обнажая алые мышцы. Те, в свою очередь, медленно расступаются, и становится видна металлическая кость в окружении кучи мелких деталей, механизмов и прочего… Что эффектно доказывает: в ванной сидит не вполне живой организм.

Бледнеет. Смотрит так, словно я как минимум вылезла на его глазах из могилы и попросила закурить, некрасиво вправляя челюсть… В груди — пусто и больно. Прощай?

— А добрые дела?

Он еще тут?!

— В мой механический организм была помещена живая душа. И если я совершу достаточно хороших дел, то стану настоящим человеком.

— А если нет?

— Превращусь в бездушную машину.

Тишина. Слышно, как льется вода. А мне так сильно хочется спросить…

— Ты теперь разлюбишь меня?

Смотрит из-под черной челки. И я опять не понимаю, о чем он думает.

— Нет.

После чего он встал и вышел, прикрыв за собой дверь.

Я же почему-то улыбаюсь, закрыв слезящиеся от попавшего в них мыла глаза.

ГЛАВА 17

Что я сейчас делаю? Хм… действительно. Что? Сидя на краю обрыва, среди камней. Когда грохочет гром и молнии сверкают непрерывно, а тугие струи воды бьют по телу и скользят по коже. Когда море, врезаясь в утес, осыпает ноги сотнями брызг. А два маленьких духа, сидя неподалеку, пытаются укрыться одним пакетиком на двоих… Что я делаю?

За спиной возвышается огромный старинный замок. Темный, мрачный и неприветливый — он отнюдь не призывает страждущих укрыться от непогоды за его стенами. Но. В руке все еще зажат клочок объявления с просьбой о помощи и обещанием неплохой награды. А неделю назад я проснулась в конторе и никого не обнаружила, кроме записки на столе и пустого блюда из-под торта.

"Бурочка, прошу простить нас за столь скорый отъезд. Но… дело деликатное и прибыльное, а учитывая твои разногласия с правительством, команда посчитала… что тебе нужен покой. Так что приедем через тридцать четыре дня. Маг и вся группа нашей конторы.

PS: Не скучай, торт на столе".

Иревиль еще полдня убеждал меня, что они с Фефом тут ни при чем и торта в глаза не видели. Феф мучился животом и тихо стонал, изредка спрашивая: есть ли кто живой?

Н-да-а… а я ведь крепко обиделась, что меня вот так бросили. И… вскоре нашла объявление, купила на последние сбережения коня и прискакала сюда. Конь, кстати, сбежал, решив, что обратный путь с таким весом осилит вряд ли.

Так что… теперь я сижу одна на утесе, любуюсь штормовым морем и пытаюсь понять, чего я хочу больше: вернуться в контору и дождаться остальных или же пойти и все-таки выполнить заказ?

Механическая часть меня молчала, не видя угрозы, а Феф уже чихал напропалую, в сотый раз намекая, что замерз, как цуцик.

Что ж…

Встаю, подхватываю с камня обоих духов и, посадив их на обнаженное плечо, иду к замку. Зря, наверное, надела только топик и шорты. Ас другой стороны… я могу не чувствовать ни холода, ни жары еще довольно долгое время. (Потом придется подкрепиться.)

Мост через ров, кишащий какой-то гадостью, был, к счастью, перекинут. Так что до ворот добралась без проблем. Но вот потом встал трудный вопрос: а как стучать? Меня же не услышат. Да еще и так грохочет… вряд ли стража, если только она здесь есть, будет дежурить у ворот, прислушиваясь к крикам с той стороны.

— Феф.

Анрелочек в данный момент обнимал Рёву, стараясь согреть синего духа собственным телом. Выходило не очень. Не знала, что половинки души могут так сильно мерзнуть.

— Как открыть ворота?!

Ноль внимания. Видимо, не услышал.

Нахмурившись, я подняла руку, на ходу превращая ее в широкое дуло пушки, и, прищурив один глаз, выстрелила зарядом плазмы в упор.

Перебор. Левая смятая створка с воем влетела внутрь и рухнула на землю, вторая — страшно искривилась, но устояла.

Мы, черные и дымящиеся, осторожно вошли внутрь. Рёва тихо сообщил, что ему больше не холодно. Анрел ощупывал голову, разыскивая сдутый нимб. Не нашел. Развеселившийся Рёва сообщил, что и вовсе рога потерял, так что Феф может не переживать.

— Есть кто дома?

За стенами было странно тепло и сухо. Словно и не гремел гром, не лил дождь, и вообще стояла просто тихая спокойная ночь. Это место явно накрыто куполом. И зря я так… с пушкой. Могут вычесть из гонорара.

Дверь замка отворилась, мелькнул свет зажженной свечи, и ко мне просеменил кто-то мелкий, щуплый и дрожащий.

— Э-э… вы — магистр магии пятой технической ступени? — неуверенно и немного робко. Как и следует будущему подчиненному.

— Бурочка? — радостно сверкая глазами, — Это вы, Бура? Я прав? Ведь вы?! — осторожно касаясь еще дымящейся руки и шумно сглатывая.

Я отшатнулась, мне почему-то не хотелось, чтобы меня трогали.

— Домогается, — шепнул на ухо Рёва. — Ща еще щупать начнет. Тогда сразу бей в челюсть, чтобы…

— Да что ты такое говоришь! — Феф уже оправился от потери нимба и даже смог кое-как перелететь на обгорелых крыльях с правого на левое плечо, — Не слушай его, девочка, просто с тобой так знакомятся.

Мне начали щупать живот, шумно дыша и что-то бормоча восхищенно приглушенным тоном.

— А с другой стороны… — Феф. Мрачно.

— В челюсть, в челюсть бей, — кивал Иревиль.

Ну я и ударила.

После чего задумчиво посмотрела на раскинувшегося в коротком халате у моих ног мага. Волосатые ноги сиротливо белели при свете, льющемся из окон. Работать… не хотелось.

— А теперь — в замок! — Иревиль довольно уселся на моем плече и подмигнул угрюмому Феофану. — Я есть хочу.

Мага я тоже внесла в дом. Осторожно и бережно. Уложила на какой-то диван, укрыла пледом и пошла на кухню, которую найти из-за специфических запахов не составило никакого труда.

Духи тут же слетели с плеч в поисках съестного. (Третий день в пути, а еду я, как всегда, взять забыла. Был, правда, какой-то заяц, пойманный на скаку в прыжке… но он оказался невкусным и жилистым. Видимо, старел.) После обнаружения оной — со мной, правда, никто делиться и не подумал. Пришлось самой брать копчености, вгрызаясь в мясо, жмурясь от удовольствия и по молчаливому согласию оставив духам сладости и кексы.

Было хорошо, тепло. Думать о будущем не хотелось. И радовало, что заказ можно было считать вычеркнутым. Да ну и подумаешь — вернусь домой. Зато в моем распоряжении будет вся контора. Резвись — не хочу. Жаль, правда, что ребята и Симку с собой прихватили. Но ведь я и одна не пропаду, готовить опять же умею…

По голове врезали чем-то очень тяжелым. В затылке замкнуло, перед глазами поплыло. И я рухнула на пол под ошарашенными взглядами перемазанных кремом Иревиля и Феофана.

Зря расслабилась. Точно, зря.

ГЛАВА 18

Очнулась я, судя по внутренним часам, через трое суток. Да, крепко меня приложило. А я уже как-то привыкла к мысли о своей неуязвимости.