Конец сказки - Ярослав Зуев

– Лежи и не рыпайся, гад! – приказали сверху.

Эдик энергично закивал, при этом жидкая глина полностью залепила нос и рот, Эдик в панике решил, что его собираются утопить в луже. В принципе это было несложно. Он попытался отстраниться и немедленно заработал болезненный тычок в затылок.

– У тебя что с ушами проблемы, морда?! Сказано, не рыпаться! Вот и лежи тихо, падло!

Пистолет-пулемет рывком слетел с плеча Армейца и исчез наверху, итак, его обезоружили.

– Завик?! – позвали сверху. – Ништяк. Я его взял.

Раздались чавкающие звуки, его обступили другие бандиты. Чуть-чуть приподняв голову, Эдик через грязь, облепившую лицо, сумел рассмотреть несколько пар высоких альпийских ботинок на шнуровке. В этот момент он сам был похож на старую вешалку, принимающую грязевые ванночки в салоне красоты. Или героя Шварценеггера, который, извалявшись в грязюке, как свинья, исхитрился провести злоебучего инопланетного хищника.

– Это тот пидор, который пристукнул Бомса, – холодно констатировал Завик, его голос Армеец сразу узнал.

– С чего ты взял?

– Беньки протри, недоумок. Это ж Бомса автомат!

– Вот гад! А ну, вставай!

Эдик медленно поднялся, глядя исподлобья на четверых здоровенных парней, которые его окружили с таким видом, словно хотели поиграть в футбол. Его печенью, почками и головой. Эдик подумал, что если б он был Костей Дзю, Эриком Моралесом[51] или хотя бы Валерой Протасовым, то, пожалуй, у него были бы хоть какие-то шансы. А так…

– Дай, я ему, б-дь, вклею, – сказал один из бандитов, кинув короткий взгляд на высоченного парня с лицом и руками гориллы, которые, контрастируя с узкими плечами и впалой грудью рахита, придавали ему больной и вместе с тем устрашающий вид. «Это и естьЗавик», решил Армеец, успев подумать, что он немного напоминает пришельца, каким их принято изображать в уфологических справочниках.

– Вклей, – не стал возражать Завик. Армеец подумал, что ему и самому не терпится сделать это. Чей-то кулак врезался ему из-за спины в ухо. Эдик схватился за голову, и пропустил предательский удар в пах. Твердый как камень локоть угодил в спину, носок берца оцарапал кожу на голени. В довершение к этому похожий на пришельца Завик схватил его, уже почти ничего не соображающего за грудки, и ударил головой в переносицу. Из носа хлынула кровь, Эдик задергался и потерял сознание. Мучения для него на время закончились.

Глава 5 ЧЕРНАЯ ВЕСТЬ

Воскресенье, 13 марта, ближе к вечеру

Не успели бандиты перетащить и половины изуродованных трупов со двора в ледник, упоминавшийся доктором, как получили очередную черную весть. В Ястребиное прибыла «Нива», украшенная прожекторами, защитными дугами, подножками по обоим бортам и другими, многочисленными «наворотами». Корпус автомобиля покоился на катках от джипа «Чероки», прозванного бандитами «широким». Катки торчали из корпуса сантиметров на пятнадцать с каждой стороны, и оставалось только гадать, как мотор объемом в одну целую и шесть десятых литра сдвигает конструкцию с места. Буквально вывалившийся из «Нивы» водитель сообщил столпившимся вокруг боевикам, что Леха Витряков отдал концы. Это была та еще новость. Двор захлестнули вопли, которые сделали бы честь и римскому амфитеатру времен императора Нерона. Андрей не отрываясь, следил за гангстерами.

– Там полная каша, пацаны! – надрывался новоприбывший, чтобы перекричать остальных. – Конкретная! Те клоуны, за которыми мы гнались, себя подорвали на хрен! Гора обвалилась, и похоронила их всех. Всех, бля, засыпало! Короче, тушите свет!

– А мой брат?! – Через толпу протиснулся похожий на моджахеда боевик, помогавший перетаскивать трупы.

– Всем крышка.

После этих слов моджахед завыл, схватившись за лысый череп. И исчез из поля зрения Андрея, очевидно, опустившись на корточки. На ступеньках показался Бонифацкий. Он был бледен и, похоже, растерян. Радиосвязь с Витряковым оборвалась около часа назад. Боник решил: из-за грозы. Теперь открылась истинная причина долгого молчания Лени. Он очутился там, откуда нельзя дозвониться ни через спутник, ни по кабелю, поскольку не проложены туда кабеля.

– Наших полтора десятка полегло. Ну и всех тех крыс, ясное дело, тоже в лепешку к чертям собачьим!

Бонифацкий сразу засобирался, чтобы на месте во всем разобраться. Не прошло и десяти минут, как кавалькада из трех машин укатила к пещерному городу, которого Андрей никогда в жизни не видел, но о котором за истекшие несколько часов наслушался предостаточно как правдивых, так и выдуманных историй.

Оставшиеся под предводительством Качка и Громилы в камуфляже боевики вернулись к трупам, которые оставалось еще перетянуть в ледник. Двор уже бомбардировали капли, тяжелые и холодные, как ртуть. Небо над головой стало черным, будто вода в проруби, и обещало потом. Бонифацкий, перед тем как усесться в машину, косо покосился на трупы и распорядился, чтобы убрали внутрь.

Бандиты, матерясь, взялись за дело. Доктор куда-то ушел. Лысого моджахеда Бандура разглядел в углу под стеной. Тот сидел на корточках, как погруженный в нирвану йог. Андрей в глубине души опасался, что подобное состояние завершится взрывом гремучей смеси, которая в нем, вероятно, приготавливалась, достигая кондиции с каждым сдавленным стоном. Предположение подтвердилось в ближайшие десять минут. Прочие боевики, корча из себя глухо-немых, с хмурыми непроницаемыми лицами продолжали таскать трупы. Разговоры почти прекратились. Когда очередь дошла до трупа Волыны, и его тоже понесли в ледник, моджахед, будто с цепи сорвался. Разогнувшись, словно соскочившая с креплений пружина, он принялся пинать безответное тело ногами, обутыми в тяжелые армейские ботинки. Вовчику было все равно. Зато державший его под мышками Качок с проклятиями разжал ладони. Волына упал, глухо ударившись затылком.

– Какого черта, Джаба?! – взорвался Качок и попытался оттолкнуть моджахеда.

– Пошел на хэр, да! – Моджахед выглядел настолько невменяемым, что Качок отшатнулся. – Они убылы моего брата!

– Я здесь причем? – Качок дул на ушибленный палец. – Ноготь из-за тебя сломал.

– Я тэбэ и голову сломаю! – заверил моджахед, брызжа слюной.

– Кончайте базар, пацаны! – подключился к конфликту громила в камуфляже, и тут кто-то из боевиков на беду вспомнил об Андрее.

– Тут один из них живой!

– Гдэ?! – крикнул моджахед.

– В подвале сидит, – уточнил бандит с залысинами по кличке Мурик.

– Живой, да? – переспросил Моджахед и матернулся. – Очень харашо. Значыт, сейчас будэт мортвый.

Андрей отпрянул от окна, догадываясь теперь, что испытывает зритель фильма ужасов, переброшенный злой силой из теплого кресла по ту сторону экрана, в финальную сцену с ожившими мертвецами, мечтающими полакомиться свежатиной. Бандура заковылял к двери, проклиная свои гипсы.

Он даром спешил. Дверь была на замке, но ключа, чтобы обломать в скважине, у Андрея естественно не было. Как и подходящей железяки, чтобы заклинить замок. Внутри дверь не была оборудована ни засовами, щеколдами, которые бы позволили запереть ее, а возводить баррикады ему было не из чего. Следовательно, потекли последние минуты, словно он сидел на пороховой бочке, смотря на догорающий фитиль. Только оставшиеся у него минуты измерялись не его длиной, а количеством ступенек в подвал и протяженностью коридора. Андрей подумал, что этот путь не займет у палачей много времени. Поскольку оружия у него не было, не оставалось ничего другого, как ждать развязки, либо с гордо поднятой головой, либо забившись в угол. Бандура, хромая, отступил к окну. Через несколько минут коридор загудел от топота, дверь задрожала под неистовыми ударами, но выдержала первый напор, и Бандура горячо возблагодарил безымянного сварщика, в свое время приваривавшего металлические петли к стальной коробке и не поскупившегося на электроды.

– Стойте, мужики! – крикнул кто-то и Бандура, кажется, узнал голос Жорика. – Стойте! Так не пойдет!

– Убэры граблю, убю! – предупредил моджахед. – Отвэчаю!

– Вацлав Збигневович голову снимет! – пригрозил Жора. Уезжая, Бонифацкий поручил ему приглядывать за порядком. Теперь приходилось отдуваться за это. Впрочем, пытаться остановить распаленных бандитов именем Боника, было все равно, что тушить лесной пожар при помощи детского пластикового ведерка и совка, годящегося, чтобы забавляться в песочнике.

– Ложил я на Боника хэр! – зарычал моджахед. Из-за двери послышалась возня. Очевидно, боевики сцепились друг с другом. Моджахед был сложен как борец, но и Жорик не производил впечатления рахита. Потасовка быстро переросла в драку. На беду Андрея большинство боевиков приняли сторону моджахеда. Всем хотелось крови и зрелищ, а долбанный бывший егерь Жора только мешал, путаясь под ногами. Жажда мести, охватившая бойцов Витрякова, находилась в прямо-пропорциональной зависимости с расстоянием от Ястребиного до пещерного города, они ничем не рисковали, собираясь отыграться на узнике, а потому были настроены исключительно решительно. Жорика оттеснили в сторону, и он выбыл из игры. Бандура, по другую сторону двери, больше не слышал его голоса, оставшись один на один с бандитами и липким ужасом, парализовавшим его, как яд паука незадачливую муху. Штурм двери возобновился с новой силой. В ход пошла кувалда, очевидно, принесенная кем-то из кладовки. Удары разносились по всему дому, но сердце Андрея, казалось, ухало еще громче. Он не тешил себя надеждами, понимая, что пришел конец.