Перекресток волков - Ольга Белоусова

Даже не открывая глаз, я знал, что Бэмби трет шрам, рассекавший его лицо. Он всегда так делал, когда волновался, а сейчас поводов для волнений у него имелось более чем достаточно.

— Это имеет значение?

Я улыбнулся. Улыбка далась мне с трудом.

— Нет… но я очень боюсь умереть в тишине.

— Не говори так!

Я снова улыбнулся. Я очень хотел плакать и совсем не хотел умирать, но я улыбался. Нужно быть сильным. Сильным всегда, иначе это не сила, а слабость. Так учил меня отец.

Лежать было неудобно.

— Ты не мог бы посмотреть… что за хреновина… воткнулась мне в бок?..

Послышалось шуршание. Потом:

— Вот черт, прости, Ной, не доглядел.

— А где малыш?.. Он ведь был с тобой? Там, у реки?

— Был.

— Где он?

— Ты велел ему уходить. Он ушел…

— Хорошо… Жаль только, что я так и не показал ему наш лес… Лес… Здесь ведь красиво, правда, Бэмби?

— Наверное, красиво, — как-то неохотно подтвердил он.

— В чем дело? Тебе не нравится?

— Не знаю. Очень темно. Я не люблю, когда темно.

— Темно?

— Угу… Я такой темноты еще никогда не видел… Без звезд, без луны… не говоря уже о фонарях. Как будто я ослеп. Жутковато, честно говоря.

— Почему темно?

— Ну, вообще-то потому, что уже ночь наступила…

Я, наконец, услышал его тяжелое испуганное дыхание. Почувствовал его страх. И я тоже испугался, но уже не за себя, за него.

Ночь… Ночь в лесу для человека — это страшно.

— Бэмби! Бэмби, что ты здесь делаешь?! Ты должен вернуться… в город… Я не смогу защитить тебя сейчас… Я даже не уверен, что проснусь следующим утром. Уходи!..

Силы покидали меня. Я понимал, что на самом деле ему уже поздно уходить… что в такой темноте для него все равно, с какой стороны появится опасность… Я понимал, что Бэмби умрет вместе со мной этой ночью, я не хотел этого, но ничего не мог сделать. Я…

— Жрать хочется… — тоскливо сказал Бэмби. Наверное, он тоже все понимал. Понимал, когда тащил меня по лесу, когда было еще светло и он мог уйти. Но он почему-то не ушел. — Интересно, а что будет, если…

Я уже не слышал его, вновь (в который раз? в последний раз?) проваливаясь в небытие.

Я тонул. Вода была холодной и черной. Я захлебывался ею, и так продолжалось целую вечность. А потом чья-то сильная рука подхватила меня, потянула вверх, выше, выше, и чернота вокруг сменилась серостью, светом, дуновением ветра… Я вдохнул сладкий как мед и жизнь воздух, задохнулся им и… открыл глаза.

Вокруг вовсю болтал утренний лес. Небо, чистое, родное, металось в кронах деревьев.

Я был еще слаб, но всем своим существом чувствовал, как уходил из тела смертельный жар. Сила возвращалась чертовски медленно, и хотя этого вообще не должно было быть, это было…

Не знаю, сколько прошло времени — минута или час, прежде чем я смог повернуть голову. Рядом, справа от меня, прислонившись спиной к стволу сосны, спал Бэмби.

— Эй, — тихо позвал я. — Бэмби! Просыпайся!.. Наверное, я уже не умру.

— Очень хорошо, — послышалось откуда-то слева. Я хотел обернуться, но сил не хватило. — Ты, конечно, не подарок, но живой все же лучше, чем мертвый. Здравствуй, Ной.

— Здравствуй, Артем, — ответил я невидимке за своей спиной.

— Я ждал тебя немного раньше… — заметил волк. — Три года назад, если точнее.

— Меня задержали… Какими судьбами ты оказался на этом краю леса?

— На этом краю? — повторил он. — Да отсюда до поселка меньше четырех часов нормального хода! Это не я, это вы далеко забрались…

Неужели Бэмби смог так далеко дотащить меня?

— Ну, что? История повторяется? — лицо Артема склонилось надо мной. Сверкнули крепкие белые зубы в хищном волчьем оскале. — История повторяется…

— В каком смысле?.. Что… с человеком?..

Говорить было тяжело, но необходимо. Я боялся показать Артему свою слабость.

— Тебе виднее. Это же твой друг.

Насмешка в его голосе подействовала отрезвляюще. Я сел, стараясь не обращать внимания на звон в ушах и молочную пелену перед глазами.

— Не смей его трогать!

— Ной, Ной, Ной… — Артем снова засмеялся. — Как интересно… Второй раз ты пытаешься защитить от меня человека, и второй раз ты не в состоянии этого сделать… Не дергайся, приятель. Я не трону его. Какое удовольствие убивать и так почти уже мертвого?

Я снова посмотрел на Бэмби. Я не хотел верить Артему, но он оказался прав — человек умирал и, кажется, я был тому причиной. Бэмби поменялся со мной местами. Правда, я не представлял, как ему это удалось.

Чтобы не закричать — я не мог позволить себе такой роскоши — я изо всех сил вцепился в еще мокрую от росы траву, и вдруг почувствовал посторонний предмет на своей шее. Кулон на тонкой, холодной как лед, серебряной цепочке — талисман нашего племени.

Я удивился бы значительно меньше, если бы нашел в кармане змею.

— О-го, — тихо сказал Артем. Похоже, для него это тоже было откровением. — Откуда?

Я промолчал. Я не знал, что ответить. Клык был нашей легендой. Странной легендой, которую можно увидеть, потрогать, понюхать… Единственной ниточкой, связывающей нас с Богом и вишневым небом. Говорят, когда-то давно Клык принадлежал Первому Белому Волку. Говорят, однажды Белый Волк подарил талисман старой ведунье, просившей Бога о помощи. И еще говорят, Клык сам выбирает себе спутника и приходит к нему всегда с болью и чьей-то смертью. Он не передается по наследству, не имеет хозяина, и даже Белый Волк не спорит с его желаниями. Последний раз я видел Клык на шее отца в тот день, когда ушел из дома. Я был уверен, что Клык сгорел на костре вместе с ним.

Слабость вернулась, вынуждая меня проваливаться в бесконечный кошмарный сон, которому я не мог сопротивляться. Я закрыл глаза, судорожно сжав Клык в руке, и в одно мгновение оказался висящим в темноте и пустоте. Где-то около сердца, в такт дыханию, пульсировал маленький белый комочек. И с каждым вздохом он становился все больше, заполняя собой сознание, пока свет окончательно не вытеснил тьму. И я увидел…

Это было похоже на немое кино. Я видел себя со стороны, мечущегося в лихорадке по земле. Рядом, прислонившись спиной к дереву и с тревогой всматриваясь в сгущающуюся темноту, сидел Бэмби. Не раздавалось ни единого звука.

С минуту картина оставалась неизменной. Потом Лес словно расступился, давая дорогу своему хозяину. Он странно выглядел в закатанных до колен старых джинсах и стерильно белой футболке. Босой, небритый. Тонкий обруч, украшенный изумрудами, почти терялся в спутанных белых волосах. Я узнал его. Я видел его раньше. Только тогда, в моем бреду, он был одет в рваный черный плащ. А глаза не изменились, глаза цвета свободы и беспричинной тоски. Да, это был он — Король леса, Первый Белый Волк. Волчий бог? Значит, наша легенда — вовсе не легенда…

Он опустился на колени возле меня, умирающего от лихорадки в ночном лесу, дотронулся до пульсирующей вены на моей шее, вздохнул. Потом обернулся к Бэмби, окинул его долгим изучающим взглядом и снова вздохнул. А человек по-прежнему сидел неподвижно, ничего не видя вокруг, и в этот момент, как никогда, напоминал мне доверчивого олененка из старого мультфильма.

Наконец Белый Волк кивнул, очевидно, приняв какое-то решение. Снял с себя серебряную цепочку, осторожно подул на талисман и надел его на мою шею. Бэмби вздрогнул и расслабился. Шрам, рассекавший его щеку, становился все белее и белее, пока не засветился изнутри. Я почти физически ощущал, как из тела его в мое перетекает жизнь. Кажется, именно в этот момент я закричал — от захлестнувшего меня бессилия перед случившейся катастрофой. Я вовсе не хотел выжить таким образом.

Вспыхнул яркий свет. Я открыл глаза и понял, что какая-то глава моей жизни закончилась. Только я почему-то никак не мог назвать это счастливым окончанием.

— Вот, значит, как… — медленно произнес Артем. Наверное, он тоже побывал в той ночи, рядом со мною, Бэмби и Первым Белым Волком. — Вот как… Тебе придется вернуться в поселок, Ной, придется, даже если ты не планировал этого… Скажу честно, тебя не ждут, но ты должен вернуться! Нам нужен Клык.

Я вспомнил костер, на котором сгорел Том Вулф.

— Я никому ничего не должен, Артем!

Артем покачал головой, поднялся на ноги, протянул мне руку, и повторил:

— Ты должен вернуться, Ной.

— Зачем?

— Хотя бы затем, чтобы узнать, почему волки не пришли спасать твоего отца.

— Я знаю это и так, — я до боли закусил губу, гася в себе ярость. Не сейчас, не здесь. — Они испугались.

— Ты должен вернуться, — повторил волк. Я посмотрел на Бэмби. Он все еще не очнулся.

— Да, — сказал я тихо, ухватился за руку Артема и тяжело поднялся с земли. — Да, я должен вернуться.

Начало конца. Перекресток

Только страх мешает открыть дорогу пониманию.