Квадрат жизни. Грань первая. Путешествие - Дар Амурский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Долго засиживаться не станем. Ваня, слышишь меня? — приятель оставляет в покое репликатор, отставляет в сторону миску с грибами и черемшой. — Мне хочется вернуться к прежнему раннему режиму, так что пора ложиться, и зря ты так объедаешься.
— Знаешь, как вкусно. Не то что у Синих. Может еще здесь поторчим? Ни людей, ни преследований, обалденное место, хоть и до воды далеко таскаться.
— Ты же знаешь, мне нужно успеть к вершине. Отлично понимаю, что ты свою задачу выполнил, а если провалил, то в любом случае больше ничем не отягощен, можешь делать что угодно. Вот и предлагаю новую активность, чтобы скучно не было. И так долго отдыхали, хоть и в плену. По-моему, здесь все настолько непредсказуемо и зыбко, что ни одно место нельзя считать безопасным. Везде кто-нибудь да шастает, только мы не видим. Лучше всегда идти.
— Да у тебя, дружище, одержимость разыгралась, — усмехается Ваня. — Под каждым кустом поди синие повязки видишь, и белые балахоны за стволами… Успеем, если так надо. Но и о простых радостях не забывай, — он снова принимается уписывать грибы, теребя манипулятор репликатора.
— Время-то еще позволяет, просто слишком много непредсказуемых проблем. Вот и перестраховываюсь, идя с опережением. А недостаток радости меня не напрягает. Только не считай меня бездушным. Иногда могу отрешиться от чего угодно, ради цели. Наверно для меня сам путь потеха.
— Тебе надо было больше у костра сидеть, когда Валентин, в лагере Синих, свою философию разводил. Мощные споры устраивали бы. Он романтик еще тот, начисто отмороженный, и речи такие же. Ничего не понятно, зато интересно, — Ваня тихо посмеивается. — Да не хмурься, ты не такой псих. Если хочешь, то ложись, мне еще чуток повозиться с этой штукой хочется.
Улегшись в палатке, задумываюсь над истинной судьбой своего приятеля, над той, которая ждет его за пределами парка. Остается надеяться, что во внешнем мире, у него все наладится. Понимаю, что при всем желании глубоко погруженному здесь не помочь, пока он без памяти. Можно только поддержать в пути. Вопреки моему нежеланию иметь попутчиков, сейчас кажется предательством оставить Ваню в беде и одиночестве. Все-таки он похож на меня, в своей одержимости, пусть и другой, отработать неведомый долг. Может он один из тех, кому претят соблазны и искушения иллюзиями.
Разворачиваю спальник и ложу флягу с водой ближе к голове, вспоминаю что хотел сказать, и выглядываю наружу:
— Слушай Ваня, не знаю, какие у тебя были дела и долги, но пойдя со мной до конца, сможешь разделаться с любыми проблемами. Это редкая возможность. Расставаться с жизнью, или отдыхать сейчас, неуместно, а первое вообще невозможно. Хм… — понимаю, что сказал лишнее, но Ваня не заметил. — Поверь, после этого путешествия меня ждет большое будущее, давно о нем мечтаю. Вместо долгов перед тобой может появиться много открытых дверей к удивительным возможностям. Мне трудно все объяснить, но вряд ли с кем-то другим у тебя есть большие шансы на успех.
Озадаченный моими словами Ивашка, иначе и не сказать, ибо он напоминает сейчас ребенка, смотрит на меня с надеждой и сомнением одновременно:
— Слишком выгодное у тебя предложение. Подозрительным кажется. Откуда мне знать, что там впереди. Может лучше навсегда в здешних лесах остаться, на ягодно-грибной диете и подстилке из мха, — Ваня ерзает на своей лежанке. — Между прочим, не так уж и плохо. Но понимаю, скучно скоро станет, наверно уже завтра, — он тянется, неприкрыто зевая. — Ладно, сходим, поглядим на твое будущее.
— Никто тебе не говорит о выгоде. Впереди много труда и риска. Только оправданных, и ради благого дела, если коротко говорить. Выгоды вообще нет, есть лишь путь. И вопрос в том, нравится тебе по нему идти или нет. Ладно, до завтра.
Мне не хотелось тревожить заблокированное сознание человека представлением о внешнем мире и нагружать своим миропониманием. Ведь в восприятии Ивана существует только поход и ускользающее знание о своем прошлом, вместе с целью. Укутавшись в спальник, думаю о собственном будущем. Для меня-то восхождение даст быстрый старт в новой космической программе. Там требуются люди со сверхустойчивой психикой, не поддающиеся ментальному воздействию, стойкие и целостные как личность. Победа в путешествии просто подтвердит мои превосходные качества, в коих пока не сомневаюсь. Это куда выгоднее, нежели официальная учеба и тесты. Дошел, значит, годен.
Перед сном в голове роятся тысячи мыслей, в отличии от комаров, которых впервые удалось разогнать дымом костра. Силясь забыться, напоминаю себе правило: «Раньше встанешь — больше успеешь», поэтому будь добр, заткни внутреннего говоруна. На удивление врата сновидений оказываются заперты для меня, наверно из-за позднего пробуждения. Выбираюсь наружу, надеясь нагулять усталость. Ваня не спешит на боковую. Он запустил какой-то непонятный процесс в репликаторе, и сосредоточенно рисует на стволе дерева, не пойми откуда взявшимся маркером.
— Чего это ты? — спрашивает приятель, искренне удивляясь. — У тебя же всегда четкий режим.
— Сбой системы, бывает. Перенервничал за прошлые дни, а вчера вообще, сам помнишь. Раньше жил себе мирно, а тут такой водоворот. Зато не скучно. А иначе шел бы себе изо дня в день, как белка в колесе.
Ваня прерывает свое занятие, подняв взгляд в звездное небо, словно ища там вдохновение, и вернувшись к творчеству, неспешно говорит:
— Как по мне, в путешествии главное не нудные переходы и перевалы, а болтовня на стоянках, посиделки у костра, ночевки и пробуждения. Так во всем. Самое интересное, оно между рутиной. Наверно мне просто общения хочется. Так-то не скажешь, да? Ты меня мало знаешь пока, а в лагере Синих настроение было ни к черту, — мой приятель умолкает, уставившись на огонь, но не спешит заканчивать. — Топтание ног по лесам сразу подразумевается. Наверно для меня это повод, чтобы скоротать время в хорошей компании, — он усмехается. — Эк меня разобрало. Эх, надо правда с долгом успокоиться.
Меня приятно удивляет Ванино восприятие реальности, ранее не выдававшего столь занятные мысли. Внутренне согласившись с ним, хоть и не во всем,
