Год Героя - Александр Важин

Алексей не спеша въехал в распахнутые ворота Степа и первой увидел пожилую женщину, которая, пользуясь последними теплыми деньками, пряла прямо на улице. У нее он и спросил, где можно найти дядьку, делающего дудки и барабаны.

Оказалось, что мастер только вчера, спеша воспользоваться последним теплом в этом году, уехал в Идеж. Повез на ярмарку свои инструменты.

«Вот досада. Зря приперся. Эх, как тут не хватает телефона, — пытался Алексей за шуткой скрыть досаду. — Ну что же, хоть окрестности изучил. Пора двигать обратно». Он уже сел верхом на Малышку и направлялся к воротам, когда всех в Степу переполошил крик, полный страха и отчаяния:

— Монги!

Лишь только затихли последние отголоски ужасающего крика, как со всех сторон к селению побежали люди. А на горизонте частую дробь из влажной земли уже выбивали копыта коней степных всадников. Мужчины и женщины, работающие снаружи, побросав инструмент, со всех ног стремились побыстрее укрыться за частоколом. В самом Степе царила суматоха. Женщины кричали и прятали детей в дома, мужчины спешно вооружались. Кто хватал топоры, у большинства в руках появились широкие прямые косы с пикой на одном конце и крючком на другом. У некоторых степчан были мечи. Брали оружие в руки и подростки, и старые деды.

А всадники двигались очень быстро. Уже было видно, что их около двух сотен. Подвижных, быстрых, в светлых розовато-коричневых халатах, с торчащими пучками крашеных конских волос на верхушках не то шапок, не то шлемов. Вот они уже настигли задних из тех, кто спасался бегством. Засвистели, раскручиваясь, петли арканов, находя себе жертвы среди бегущих степчан. Всадники рывком сбивали олавичей на землю, чтобы сразу же начать связывать будущий «живой товар».

Поток людей всё вливался в ворота Степа, готовые закрыться в любую минуту. Человек семьдесят вооруженных купчин выстроились перед воротами. Алексей, не слезая с лошади, находился среди них. Сердце его уже начало учащенно биться, когда он понял, что попал в переплет. Сейчас ему ничего другого не оставалось, как вместе со степчанами отражать нападение монгов.

Он находился перед самыми воротами и наблюдал всю трагедию, которая разворачивалась под стенами Степа. Алексей видел, как один из бегущих юношей увернулся от брошенной петли и, схватив веревку, резко выдернул всадника-монга из седла. Опустив кулак ему на голову, он развернулся, чтобы встретить следующего монга. Но к нему одновременно подскакали несколько всадников и через несколько мгновений окровавленное тело храброго олавича упало от ударов сабель под копыта коней. Однако его поступок дал возможность двум женщинам добежать до ворот.

То тут, то там завязалось еще несколько коротких неравных схваток — мужчины пытались задержать монгов, чтобы прикрыть женщин. Но все эти попытки закончились с одинаковым итогом.

К этому времени уже почти все, кто был снаружи, либо успели забежать внутрь, либо были пленены или убиты. Лишь одна группа из последних сил бежала к воротам. Старик, мальчик, две женщины и девушка. Девушка бежала впереди, и ее светлая коса моталась из стороны в сторону. Было видно, что они не успеют. Хоть до ворот осталось метров двадцать — тридцать, монги их почти настигли.

Четверо мужчин внутри спешно начали закрывать ворота.

Алексей оглядел стоящих рядом вооруженных жителей Степа. Они готовились отражать атаку монгов. А оставшиеся снаружи были предоставлены своей судьбе.

Одно мгновение Алексей колебался, а потом совершил самый безумный поступок в своей жизни. Он набрал полную грудь воздуха и что есть силы гаркнул:

— Вперед! — и, выхватив меч, помчался навстречу монгам.

Стоящие перед ним олавичи были вынуждены бежать вперед, чтобы не попасть под копыта. Еще у некоторых стадный инстинкт пересилил чувство страха, и они тоже побежали следом. Десятка два защитников Степа во главе с Алексеем выбежали наружу и столкнулись с передними всадниками-монгами.

Алексей оказался в самой гуще закипевшей схватки. Позже он пришел к выводу, что ему ОЧЕНЬ СИЛЬНО ПОВЕЗЛО и этот безумный поступок не увенчался его доблестной гибелью. Ведь он никогда раньше не рубился верхом. Мало того, он никогда раньше вообще не рубился настоящим клинком с целью отобрать жизнь у противника. Но несмотря на отсутствие практики и мандраж, он всё-таки успевал кое-как парировать удары сабель ближайших всадников и даже смог резануть по животу одному и проткнуть незащищенную шею другому.

Олавичи также вступили в неравную битву с кочевниками. Поспешно оглядевшись вокруг периферийным взглядом, Алексей обнаружил, что пребывает в самом эпицентре лютой сечи. Теперь он понял, что за странное оружие было в руках у селян. Крючьями на косах они цепляли всадников и стаскивали их на землю, добивая упавших либо ударом пики, либо древка. Широкие полотнища кос резали ноги и животы коней нападавших.

К месту стычки начали подтягиваться всё больше кочевников, которые до этого связывали пленников. Засвистели стрелы монгов, собирая свою кровавую жатву в рядах олавичей. Горстка смельчаков начала редеть, отступая с боем к воротам, которые пока еще оставались открытыми.

Алексей сблизился с несколькими монгами, чтобы хоть как-то обезопасить себя от метких стрел кочевников. Окруженный с трех сторон, он едва успевал уворачиваться и отбивать умелые удары сабель степных воинов. Он и сам не знал, как он мог при этом управлять лошадью, судорожно сжав колени и вдавив ноги в стремена, чтобы не свалиться наземь.

Противники наседали всё больше, вот уже сабли оставили свои следы на теле и на руке Алексея. Бросив отчаянный взгляд назад, он увидел, что оставшиеся в живых соратники отступили и ворота закрыли. «Опаньки… Вот и костлявая», — промелькнуло у Алексея и внутри всё сжалось.

Успев отбить сильный удар, Алексей развернул лошадь и направил ее в сторону ограды. В отчаянном броске Малышка вынесла его из толпы монгов. Рядом оказалась ограда, Алексей высвободил ноги из стремян и, подпрыгнув, ухватился за верхний край частокола. Только быстрота, с которой он перелетел через забор и упал, перекатившись несколько раз внутри, спасла его от десятка вонзившихся с наружной стороны стрел. Поднявшись и тяжело дыша, Алексей занял место среди защитников Степа.

Монги полезли на забор, стараясь занять на частоколе устойчивую позицию для стрельбы из лука. Полтора десятка лучников-олавичей сбивали кочевников с частокола, но их лезло всё больше. А точные выстрелы степных воинов неумолимо сокращали количество обороняющихся.

Степчане стали доставать косами залезших на ограду монгов, немного поумерив их атакующий порыв, но кочевники начали прорубать ворота. Алексей оказался перед воротами, которые уже трещали под ударами сабель. «Не продержимся», — безнадежно подумал он, крепче сжимая рукоять катаны. Через пару минут монги сломают ворота и ворвутся в Степ. Уже первые клинки сабель показались из дыр в бревенчатых воротах.