Из глубин древности - Аугуста Йозеф

Пфиценмайер целую неделю ждал вестей от Герца. Лишь на восьмой день с Березовки вернулся окружной начальник Горн, а с ним и столь нужные лошади. Вести Горна не порадовали Пфиценмайера. И на Березовке бушевала страшная снежная буря, которая засыпала там все большими сугробами. Когда геолог Севастьянов услышал этот рассказ Горна, то решил вернуться в Среднеколымск, потому что при столь глубоком снеге он не смог бы делать никакие геологические наблюдения. И действительно потом уехал вместе с Горном.

А Пфиценмайер с товарищами отправился к Березовке. Они с завидным упорством пробирались по заснеженной тайге. Несмотря на то, что группа находилась уже совсем недалеко от места с мамонтом, это путешествие заняло целых три дня. Они проходили краем, где большая территория тайги несколько лет тому назад стала жертвой страшного пожара. Полусгоревшие стволы деревьев громоздились друг на друге в хаотическом месиве, торча как гигантские обугленные коряги над снежным покровом или полностью скрывшись под ним, а переплетения молодой поросли сильно затрудняли путь; были места, где люди с лошадьми лишь с трудом и с огромными усилиями продирались вперед. Из-за таких почти непосильных препятствий они продвинулись за целый день всего на каких-то десять верст.

Но близость цели всего их долгого пути весьма будоражила и призывала поспешить. И вот, взобравшись на третий день на гребень невысокой горы, путники увидели внизу перед собой долину Березовки, где извивалась река с многочисленными излучинами и ее ширина в этом месте была примерно 80 м.

Глаза у всех радостно заблестели — ведь они находились у цели их долгого и полного лишений путешествия. Люди стояли и молча глядели на долину, где шумела Березовка — третий по величине приток Колымы протяженностью около 700 км.

Внезапно над краем зазвенели ликующе-веселые крики. Так члены второй группы выражали великую радость, наполнившую их сердца, когда вдали они разглядели маленькую избу и поднимающийся над ней столб синеватого дыма.

Они быстро двинулись вперед и уже спустя четверть часа Герц с Пфиценмайером пожимали друг другу руки.

После долгой разлуки экспедиция вновь собралась здесь в полном составе.

Всю усталость Пфиценмайера в один миг будто рукой сняло. Он не хотел ни отдыхать в теплой избе с горячим чаем, ни рассказывать о тяготах своего пути, ни даже слушать про то, чего Герц уже добился здесь. Единственным его желанием было поскорее добраться до могилы мамонта.

Через неполных полчаса после встречи Пфиценмайер со своим руководителем уже отправились к месту находки.

Не было нужды в том, чтобы Герц играл роль проводника. Острый и неприятный запах мертвечины сам указывал участок земли, где много тысяч лет назад из-за стечения обстоятельств погиб этот косматый колосс. Двое отважных мужчин молча стояли над местом давней трагедии и у обоих в голове постоянно была одна и та же мысль — нужно безотлагательно приступать к делу, чтобы сохранить для науки тело древнего хоботного.

Часть работ уже была выполнена, ведь Герц, впервые увидев мамонта 11 сентября, не сидел сложа руки. Прежде всего, он выяснил, что труп лежит на левом берегу Березовки, на полукруглом растрескавшемся скате, который круто спускается к самому руслу реки, удаленному на 62 метра. Под аллювиальным слоем, сложенным из гумуса и ила, на поверхность выступала отвесная ледяная стена, кое-где в целых восемь метров толщиной. После этого беглого обследования места находки Герц уже тогда принял меры по высвобождению тела мамонта. Но эти работы только-только начались. Начальник экспедиции так радовался прибытию Пфиценмайера и его спутников потому, что хорошо знал: больше рук — больше дела, особенно в такой короткий срок. Время было весьма дорого, ведь ночные морозы заявляли о себе все отчетливей и настойчивей.

Герц снова принял пост начальника всей экспедиции с Пфиценмайером в качестве умелого и надежного помощника.

После изготовления нескольких фотографических снимков Герц начал убирать осыпь. Прежде всего, откопали голову, с которой хищные звери уже обглодали большую часть кожи. По-видимому, она не сохранилась даже на момент своего обнаружения, как можно было судить по сообщению о находке ламута Тарабыкина. Ведь Герца здесь посетили упомянутые выше приятели Семена, Тайчин и Детьков, которые видели труп мамонта почти сразу после его обнаружения и рассказали, что у него уже тогда отсутствовал хобот, а кожа на голове сильно истлела; еще они полагали, что голова торчала из земли больше года.

Свидетельства охотников не являлись целиком достоверными и не только из-за того, что они посетили место находки всего один раз, а главным образом потому, что до того момента они вообще никогда не видели этого мамонта, к тому же Тайчин был девяностолетним стариком.

И хотя голова не сохранилась, тем не менее, исследователей ждал большой сюрприз. А именно: Герц обнаружил между зубов частички пищи. Так в этот час сбылось высказанное Майдлем желание отыскать труп мамонта не только с кожей и шерстью, но и с сохранившимися остатками его рациона. Бивни зверя отсутствовали; одного не было уже весьма давно, другой отрубили ламуты.

Полностью расчистив голову, Герц начал аккуратно удалять окружавшие труп песок и глину. На глубине 68 см наткнулись на переднюю левую ногу, ее предплечье полностью покрывала шерсть — желто-бурый подшерсток длиной от 25 до 30 миллиметров и рыжевато-коричневые шерстины длиной от 10 до 12 сантиметров. После очистки от следующей части грунта показалась и задняя правая нога, тоже вся в шерсти и местами с истлевшими кусками мышечной ткани. Запах мертвечины, распространявшийся в ходе этих работ, был настолько сильным, что участникам экспедиции время от времени приходилось делать перерывы. Даже частое мытье рук не помогало избавиться от вони — ведь по большей части приходилось обрабатывать труп именно ими.

Так продолжались работы до 18 сентября. В этот день Герц дал указание — построить зимнюю избу для членов экспедиции и соорудить охранную хижину над самим мамонтом. Со вторым заданием управились быстро, так что уже 30 сентября в домике можно было затопить очаг и тем самым уберечь труп от повторного замерзания.

В эти дни со спины мамонта убрали последнюю глину и приступили к выниманию лопаток, ребер и огромного желудка, в котором находились остатки пищи весом в один пуд.

При отрезании конечностей показалось темно-красное мясо, кажущееся вполне свежим, только замороженным. Герц вспоминал, что они долго обговаривали идею о том, что можно бы попробовать на вкус выглядевшую аппетитно мамонтятину; но никто так и не решился отведать настоящий бифштекс из мамонта, все предпочитали ему хорошо знакомую конину. Зато собаки с большой радостью поедали это мясо и устраивали настоящие драки за обладание вкусной пищей.

Жир под кожей был белым, без запаха, ноздреватым на вид и очень легко крошился; он образовывал непрерывный слой в целых девять сантиметров толщиной. Кровь тоже нашли и законсервировали для дальнейшего изучения, точно так же как сосуды и мышечную ткань.

Работы прекратились 11 октября 1901. Тогда в зимнюю избу отнесли последние части разрезанного мамонтового тела. В следующие дни все упаковали в полотно и кожу и подготовили к длительной транспортировке. Также обсуждалось, каким путем можно было бы поудобнее и побыстрее добраться до Среднеколымска. Во избежание неосмотрительного решения за несколько дней перед этим послали Явловского с двумя якутами, чтобы те осмотрели предстоящий путь. После возвращения казака 15 октября первая часть экспедиции двинулась в обратный путь и спустя несколько дней — вторая.

Все снова собрались в Миссовой и добирались вместе до самого Среднеколымска. Оттуда Герц попросил железнодорожное министерство предоставить ему бесплатно специальный товарный вагон от Иркутска до Петрограда с дальнейшим прицеплением его к почтовому поезду, чтобы как можно быстрее доставить находку к месту назначения. Этот запрос был выполнен, поскольку в министерстве согласились с тем, что провоз тихоходным товарным поездом весьма небезопасен для мамонта, особенно если вдруг во время поездки потеплеет.