Взрослое лето - Владимир Голубев

– Значит, отказал, ну ладно, ему же хуже.

– Ты что задумала?

– Да погоди, когда будет опубликовано интервью?

– Забыла, когда выходит еженедельник, в пятницу, я его уже сдал редактору. Фото на всю первую полосу и ещё полторы полосы с интервью. Мне уже звонили из городской газеты и даже из области, хотят сделать перепечатку. Не часто олигархи спускаются с небес к нам, грешным обывателям.

– Лучше бы они там и оставались.

– Лена, не злись. Ты просто завидуешь моему успеху.

– Я рада за тебя, но пойми, о моей встрече ты не договорился. А зачем ты туда пошёл? Вылетело из головы? Давай я тебе скажу – договориться о моей встрече, чтобы я смогла проверить его причастность к убийству. Ты понимаешь, версия-то не отработана.

– Алёна, я старался, и глаза у него блестели, между прочим. Но пойми – ведь это олигарх, бывший депутат Государственной думы, а не какой-то директор ООО «Рога и копыта»!

Девочка молчала, так они съели мороженое. После вышли в сад, и она рассказала о вчерашних следственных действиях.

– Ну, я поеду, а то вдруг меня кто-нибудь ищет?

– Конечно, езжай, звезда ты наша. Только помоги мне!

– Да, но что требуется?

– Привези мне большой лист, как его там – «А три».

– Да без вопросов, только зачем он тебе?

– Всё сам увидишь.

– Ладно, пока. Да, ещё не забудь рассказать Людмиле Александровне о моих успехах.

– Обязательно, не успеет она войти в дом, как я примусь вещать о тебе. Езжай в посёлок, воображало-зазнавало.

– Ты иногда превращаешься в невыносимую девчонку.

– А ты, а ты… А у тебя спина белая. Сам такой! О, постой, мне надо в посёлок смотаться, на почте получить заказное письмо.

– Откуда дровишки?

– С Севера, вестимо. От папиного командира.

– Поехали.

Через полчаса в руках девочки оказался конверт. Она присела на стул для посетителей и бесцеремонно вскрыла бумагу. Ещё несколько дней назад она бы с трепетом вчитывалась в каждое слово послания, но только не сейчас. Пробежав глазами по блеклым строчкам, узнала, что до капитана Жукова, который служит в данной воинской части, доведена информация о том, что его разыскивают возможные родственники. Слово «возможные» оказалось прикрыто кавычками.

– Отвези обратно возможную родственницу капитана Жукова, – попросила Алёна.

– Хорошо хоть ответили.

– Низкий поклон от меня командованию части.

– Не умничай, никто не может вмешиваться в семейные дела, даже министр обороны. Ты что ожидала, что ему прикажут признать тебя дочерью? А он возьмёт под козырёк?

– Да нет, это, наверно, глупо.

– Тогда держись получше, и поехали, капитанская дочь.

Вот и снова в голове звучит сказка любимого деда: «Ничего не ответил родным князь, только вздохнул и молча вышел из горницы. Вскоре Всеслав со своей Верной Охотой отправился искать медведицу. Через несколько дней в глухой чаще лесной окружили зверя. Почуяла медведица беду, в ноги князю повалилась, слёзно взмолилась:

– Помилуй, не меня, а моих деток, что прикажешь – всё исполню!

– Хорошо, давай своего молока! – говорит Всеслав.

Вскорости дала медведица князю молока, да ещё медвежонка подарила. Поспешил князь во дворец, отдал супруге медвежье молоко. Сверкнула княгиня злыми глаза, но делать нечего – умылась молоком. Пришлось сделаться притворно ласковой и весёлой, но ненадолго. Спустя несколько деньков, вновь занедужила красавица и просит князя:

– Любимый, я больна! Сослужи мне службу, принеси мне львиного молока – и я не стану больше хворать, буду песни весёлые распевать и тебя все дни напролёт забавлять!

– Не грусти, я скоро буду, молока ещё добуду.

Так жену заверил князь и отправился собираться в дальний путь. Но тут старушка-мать со всей родней, боярами, купцами, горожанами и крестьянами вот что удумали: прямо на площади грохнулись на колени перед князем и давай слёзно умолять:

– Княже Всеслав, останься дома. Не верь супруге, смерть твою она спит и видит! Где это видано и слыхано – лечиться молоком львицы? Выпиши самых лучших лекарей из-за границы!»

Глава 7. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих

Во всевозможных версиях убийства родных Алёнка чувствовала себя как рыба в воде. Как-то, ещё в первый год после гибели бабушки и дедушки, накануне майских праздников, она взяла в библиотеке уголовный кодекс, и все выходные, спрятавшись от мамы в лесу, скрупулёзно вычитывала главу за главой, статью за статьёй, мало понимая в хитросплетении юридических терминов и понятий. Добравшись до 105-й статьи, она почувствовала облегчение, словно напала на клад, но, прочитав до конца, даже с комментариями, набранными мелким шрифтом, разрыдалась, ведь там ничего не написано о преступлении, касающемся её близких. Нравились только сухие строчки санкций «… от восьми до пятнадцати лет лишения свободы». Но прошедшие годы не потрачены впустую, перекопав горы литературы, она разобралась в отличиях убийства от убийства по неосторожности или кражи от угона.

На сегодня удалось отбросить версию, связанную с дядей Димой Прозоровым, заодно, правда, расстроить его брак с мамой и вплотную подойти к новой, ещё более трудной задаче, имя которой: олигарх. Она помнила его по праздничному открытию начала строительства комбината. Сухой, небольшого роста, в блестящем костюме, наверно, очень дорогом, блестящем на солнце, как одежда инопланетянина, с крупными часами из жёлтого металла на запястье. Среди цветов и флагов он и сам выглядел декоративным убранством, не принадлежащим к миру обыкновенных людей. В ожидании приезда губернатора он вышагивал в лакированных ботинках по импровизированному подиуму из свежеструганных досок, иногда слегка приплясывая, то ли от осеннего ветерка, то ли просто от хорошего настроения и уверенности в своей удаче.

Первая идея Алёнки, как попасть на приём, провалилась, и девочка не винила Женю, в душе она обвиняла олигарха в чёрствости и зазнайстве. А как растолковать ему, успешному и богатому, что они тоже хотят жить, пусть скромно и тихо, но дышать этим смолистым лесным воздухом, обнимать бабушку и дедушку. Нельзя существовать на Земле с чувством допустимости безнаказанного убийства… ни-зя!

Мила, вернувшись домой, занялась приготовлением ужина. Алёна начистила картошки, оставалось только поставить кастрюлю на плиту и порезать салатик. Девочка что-то ответила на её вопросы и убежала на улицу, это обычный дежурный разговор. С ёжиком, что ли, она возится? Настоящая Маугли. Какое уже лето одна-одинёшенька в глухом лесу.

Нарезая помельче укроп, петрушку, Мила думала о Диме, о том, что надо бы возвратить кольцо, хотя в глубине души по-человечески жалела парня: столько лет ухаживал за ней и в конце концов оказался ни с чем, а ведь она уже уговаривала себя составить ему партию. Конечно, теперь всё рухнуло и разбилось, как тот сказочный великан, свалившийся на землю с горохового стебля, она никогда в жизни не выйдет замуж за запойного мужчину! Об этом не могло быть и речи. В случае чего за неё ведь некому заступиться, и кому тогда жаловаться или плакать в жилетку?

Алена вернулась на террасу, плюхнулась на стул.

– Иди мой руки, скоро будем ужинать, и достань ветчины, я порежу.

Девочка молча направилась к умывальнику.

– Почему ты молчишь, что-то случилось?

Алёна ответила не сразу, и Мила даже рассердилась на упрямство дочери.

– Утром приезжал Женя. Он не смог устроить нам встречу с олигархом.

– А ты всё ещё надеялась, наивная, и так ведь ясно как белый день, кто мы и кто он.

– Мама, но нам надо проверить эту версию до конца, а для этого мне надо его послушать, чтобы понять, врёт он или нет.

– И что мы сделаем? Я даже ничего придумать не могу.

Девочка молча принялась ходить туда-сюда за спиной матери.

– Не раздражай меня, садись за стол.

– Я, кажется, придумала.

– Надеюсь, ты не хочешь захватить его в заложники или напасть на его офис?

– Вообще это идея, и что я раньше не додумалась? Да смеюсь я, смеюсь, не переживай. В общем, я хочу объявить ему бойкот.

– Что? Какой бойкот? То есть ты не будешь с ним разговаривать, или покупать их продукцию… Смешно, ха-ха хи-хи.

– Извини, я что-то не так назвала, не бойкот, а, как его там, ну… пикет.

– Пикет? И что ты напишешь на плакате?

– Ну, я ещё точно не придумала, но что-то типа того: «Мои дедушка и бабушка выступали против строительства комбината – их зверски убили! Может, виновен комбинат!?» Как тебе…

Мила взяла паузу, ей вдруг захотелось, накричать на дочь, запретить даже думать об этом, и она уже набрала в лёгкие побольше воздуха… Но, сама не зная почему, она не стала этого делать, только одна мысль не давала ей покоя, стуча набатом в висках – неужели в этом мире для неё и её девочки совсем нет места? Отчего они должны прятаться в этом лесу от людей, опасаясь каждого грибника или прохожего. Почему какой-то олигарх вырубил берёзовую рощу под свой комбинат, отказавшись от земли в нескольких километрах от посёлка! Только ради того, чтобы сэкономить деньги на доставке рабочих, лишив безответных жителей любимого места отдыха и прогулок! Возможно, руководство стройки приложило руку к гибели её ни в чём не повинных родителей!