В глубине стекла - Елена Искра

— Ну ведь это не подарки, всё равно завянут, хотя подметили вы точно, «плевок в лицо», это правильно. Потом дети на нас плевать начинают, а мы удивляемся: «Откуда это у них?» Да от нас же — мы и научили.

Ольга поднялась к себе и заботливо расставила в классе свои цветы, мысленно приговаривая: «Не бойтесь, маленькие, я вас не выброшу, вы у меня долго стоять будете и радовать, а вас я вообще домой возьму», — обратилась она к лилиям.

— Ау! Девушка с лилиями! — В дверях стояли Володька и Олег, балагурил Володька. — У двух джентльменов… Надеюсь, вы не сомневаетесь, что мы — джентльмены? Так вот, — он был всё же слегка пьян, — у двух джентльменов есть предложение, не отличающееся оригинальностью. Так как нашу тёплую компанию самым беспощадным образом разогнали, предлагаем перебраться в другое место, где и продолжить празднества, тем более что завтра суббота. Сразу уточняю, что другое место — это Олежкина квартира, куда он нас и приглашает в гости, правда со своей закуской и выпивкой. Впрочем, вас, как безусловную представительницу прекрасного пола, данный вопрос не касается, джентльмены решат эту проблему сами.

— А почему хозяин молчит? — Ольга смотрела на Олега, ожидая от него каких-то слов или хотя бы знака.

— Сударыня! У него просто нет слов! — продолжал балагурить Вовка.

— Ну почему нет, есть. — Олег смотрел на Ольгу спокойно и ласково. — Я тут недалеко живу, пошли, Оль? Будет Виктор, который Николаевич, Светлана из начальных классов и Татьяна, она русский у твоих ведёт. Посидим. Правда, что-то расходиться не хочется, праздник всё-таки.

— Ну хорошо, — Ольге и самой не хотелось домой. — Если не долго… Только вот цветы…

— Бери с собой, не стесняйся, там пристроим, мы все с цветами.

Олег действительно жил недалеко, шли, правда, полчаса, но половину этого времени провели в магазине. Квартира была большая, трёхкомнатная, с просторным холлом и большой кухней. Одна комната была закрыта. «Это — родительская, — сказал Олег. — Ключи, конечно, есть, но они просили держать закрытой».

Татьяна, высокая блондинка, лет тридцати, тут же взялась руководить, отослав мужчин с кухни.

— Так, мужики всё равно есть запросят, Свет, почисти картошку, отварим её и сосиски, в самый раз будет. Оля, мой овощи и зелень, салат резать не будем, лишняя морока, так вкуснее, да и остатки не прокиснут, Олегу останутся. Мужчины! Режьте хлеб! Олег, где у тебя широкие тарелки, нарезку разложить?

Вскоре уселись за стол. Мужчины, предоставленные сами себе, явно не теряли время даром, Виктор Николаевич, во всяком случае, уже смотрел на окружающий мир как-то смутно.

Выпили за праздник, за женщин, за любовь. Вовка уверенно устроился рядом со Светой, пышной, курносой, русоволосой хохотушкой, тут же доверчиво и покорно прижавшейся к его крепкому плечу. Майор окончательно утратил интерес к действительности, погрузившись в мир грёз. Остальные болтали о школе, учениках, о себе. Оказалось, что у Татьяны есть шестилетний сын, который сейчас у бабушки, а муж «объелся груш». Ольга с тревогою поглядывала то на Олега, то на Татьяну, ожидая, что и они сейчас зациклятся друг на друге. «Неужели меня сюда для этого старого алкаша пригласили?» — подумала она, бросив неприязненный взгляд на уснувшего майора, и почувствовала, как горькие слёзы обиды закипают в груди и поднимаются прямо к глазам. Но Олег не проявлял никаких признаков интереса к Татьяне и, даже когда та, достав пачку сигарет, вопросительно на него посмотрела, сказал, чуть заметно поморщившись: «Если не трудно, курите на кухне, я не могу спать, когда в комнате накурено». Татьяна, пожав плечами, ушла курить, прихватив с собою Свету, Вовка взялся снова наливать, и Ольга ретировалась в туалет. Туалет примыкал стенкой к кухне, и, сама того не желая, Ольга услышала то, что не предназначалось для её ушей.

— И зачем ты меня сюда притащила? — это был голос Татьяны.

— Тань, я сама не понимаю, как эта соплюха тут оказалась, да и Петрович тоже. Вовка говорил, их двое будет, и нас двое. Ну пока мы с Вовкой… ты бы Олега…

— Я бы, ты бы… — передразнила Татьяна, — Олег твой — пацан совсем, только на эту девчонку и пялится. Ладно, резвись со своим Вовкой, а я слиняю по-английски минут через двадцать, не козла же мне этого дрыхнущего будить.

— Тань, ну я, правда, не виновата, я думала…

Ольга тихонько, чтобы её не заметили, выскользнула из туалета и остановилась в холле возле зеркала.

«Значит, между ними ничего нет, значит, она здесь случайно, за компанию», — радостно повторяла она про себя, поправляя волосы и стараясь не думать, что в этом хорошего, и чего это она, собственно, радуется.

— Ты что здесь спряталась? — сзади неслышно подошёл Олег. Он приподнял руки, Ольга видела это в зеркале, и хотел их положить ей на плечи, но не сделал этого.

— Ничего, — Ольга не обернулась, а смотрела почему-то на отражение Олега в зеркале и обращалась именно к этому человеку в глубине стекла. Сердце её билось часто-часто, а в голосе появилась легкая хрипотца. — Ничего.

Из кухни вывалились Татьяна и Света.

— А Вовка где? — спросила Света, заглянув в комнату и испуганно обернувшись. — Неужели смылся?!

— Нет, он Петровича пошёл провожать, тот проснулся и домой засобирался.

— Как же он доберётся, он же никакой!

— Ничего, его Вовка на такси посадит, доберётся как миленький! Военная закалка!

— Я, пожалуй, тоже поеду, — Татьяна выдержала паузу, не станут ли её уговаривать остаться. Не стали. — Со мной никто? — она посмотрела на Ольгу, но та лишь улыбнулась в ответ. — Ну, ладно, пока!

Вернулся Вовка, и все четверо опять собрались за столом. Но что-то неуловимо изменилось. И хотя Ольга и повторяла по себя, словно заклинание: «Посижу немного и уйду», в глубине души она прекрасно понимала, что осталась совсем не для того, чтобы немного посидеть.

Володька включил музыку и стал по очереди ставить кассеты, лежащие на полке. Всё ему что-то не нравилось, он доставал кассету и ставил следующую. Вдруг из динамиков музыкального центра раздался щемяще-пронзительный звук аккордеона. Он растёкся по комнате несколькими протяжными нотами, повторил их снова и начал отыгрывать размер три четверти.

— Погоди, не трогай! — Олег остановил потянувшегося сменить кассету Володьку. — Это родительская, любимая.

Аккордеон сыграл вступление, и плавная, нежно-знакомая мелодия изящного вальса, ритмично покачиваясь, будто лёгкие волны спокойного моря, поплыла, подхватила их всех.

Ночь коротка,Спят облака…

Олег подскочил, вытянулся в струнку перед Ольгой, щёлкнул каблуками, резко наклонил взлохмаченную голову и кренделем выставил правый локоть, предлагая даме тур вальса.