Тайная игра - Анастасия Юрьевна Воскресенская

– Абсолютно никакого. Так за что вам была выволочка?

Лео пожал плечами.

– Я рассказывал ученикам о причинах начала войны. Несколько объемнее, чем следовало. Я, понимаете, историк, а не педагог. Но я обязательно закончу педагогические курсы. Мне нравится преподавать.

– О причинах начала войны? Ну-ка, ну-ка. Сгораю от любопытства.

– Смеетесь? Ну, если хотите – событием, которое развязало руки всем жаждущим войны сторонам, было убийство профессора магии и артефакторики Константина Дагды Гиллеана.

– Хм-м. И как дети, оценили?

Лео улыбнулся.

– Жалели профессора. Я пытался донести до них, что до войны существовал какой-никакой баланс сил и был человек, который мог бы повернуть историю в другое русло. Если бы ему это удалось, магия и артефакторика объединились бы ко всеобщему благу. Я знаю, что Инквизиция другого мнения, но статистический факт, что от трех до шести процентов всего человечества являются ма… малефиками, никуда не денешь. Нельзя постоянно целенаправленно уничтожать шесть процентов населения в каждом поколении.

Де Лерида усмехнулся и покачал головой.

– Лео, вы идеалист. Человечество тысячи лет уничтожает гораздо большую часть самого себя без всякой причины. И останавливаться, насколько я могу судить, не собирается. И насчет шести процентов вы преувеличиваете. Три от силы. Откуда у вас такие данные?

– Курсовую писал. Официально такой статистики нет, но…

– Знаете, Лео, я поинтересуюсь. Но сколько бы этих процентов не было, их не уничтожают, по крайней мере, теперь. Есть гораздо более цивилизованные способы, как снизить вред магических разломов.

– Например? – Лео прикусил язык, но было поздно. Не стоило говорить с инквизитором на такие темы.

– Вы знаете, что канденций можно накапливать в некоторых кристаллических структурах?

– Слышал. Получается что-то вроде перезаряжаемых кристаллов. До самородного абсолюта им далеко. До твердого и жидкого тоже.

– Но они гораздо лучше прессованного и к тому же многоразовые. Кроме того, у них есть особенные свойства, которых нет у чистого абсолюта. Существуют механизмы, Лео, где подобного рода кристаллы используются с большим успехом.

– Вы хотите сказать, созданием таких кристаллов занимаются выявленные малефики?

– Помимо прочих полезных и нужных обществу дел.

Де Лерида склонил голову на бок и, подняв бровь, снисходительно разглядывал Лео. Словно тот был подростком, самоуверенным в своем невежестве и не подозревающим, насколько он смешон.

– Однако общество отторгает их с опаской и омерзением, – не мог остановиться Лео. – Никто не хочет попасть в малефики.

– Последствия войны еще долго будут аукаться, увы. – Де Лерида развел руками. – Слишком много зла причинила магия и ее носители.

– Но малефики всегда рождались и будут рождаться, точно так же, как всегда будут рождаться музыканты, поэты, художники.

– Ох, Лео! – Похоже, инквизитор развлекался. – Сравнение… некорректное. От музыкантов и художников никто никогда не видел вреда. Если уж сравнивать, то малефики – это, скорее, безумцы. А куда попадают безумцы, опасные для себя и общества, подумайте, Лео. В специальные учреждения, да. Вам их жалко? Вы считаете, что их надо выпустить?

– Безумцы не отвечают за свои действия.

– Да? Почему вы так решили? Вы находитесь на противоположной стороне, и поведение психов для вас неудобно, некомфортно и даже опасно. Поэтому вы решили, что они за себя не отвечают и изолировали их. А психи совершенно другого на этот счет мнения, уж поверьте. Однако вам удобно, чтобы они сидели взаперти. А знаете, каков процент психов в каждом поколении? Эта цифра стабильна, и она-то как раз из официальной статистики. Четыре-пять процентов, и это тех, кого требуется изолировать. А тех, кому так или иначе надо лечить голову, тридцать процентов. Ну так что, будем сотрудничать с психами?

Лео отвел глаза и выпрямился.

– Так сотрудничаем же, – сказал он упрямо, – пока псих не совершит преступление или не напугает кого-нибудь, он участвует в жизни общества. Вот некоторые политики и в прошлом, и современные… вы простите, но некоторые ведут себя, как настоящие безумцы. Если псих ничем не отличается от обычного человека, его никто не изолирует…

– Так если малефик ничем не отличается от обычного человека, его тоже никто не изолирует. – Де Лерида ласково улыбнулся, и Лео снова прикусил язык, на этот раз покрепче.

Хватит дергать тигра за усы. И хватит надеяться на простительную наивность, Цинис. Ты разговариваешь с инквизитором, а не с однокашником из Университета. Лучше молчи, целее будешь.

Лео вытащил из машинки последний лист, собрал в стопку все протоколы, пробил на полях отверстия и принялся прилаживать их в папку дела.

– Я всегда говорил Константину, что для его теорий еще слишком рано.

После долгой паузы голос де Лериды прозвучал глухо и надтреснуто. На Лео инквизитор не смотрел, вертел в пальцах самописку и разглядывал бумажки, разложенные на столе.

– Я просил его, чтобы он разрешил дать ему охрану. Но Гиллеан только смеялся и говорил – кому это я, интересно, нужен? Он не считал, что переворачивает историю. Он был артефактором, который излучал канденций, словно ходячая дыра в Йецира́, Среднюю реальность. Он был магом, который создавал вещи, которые помогали обычным людям исследовать тайны природы и утолять неуемное человеческое любопытство. В нем мирно уживались обе ипостаси: и дозволенная людям, и недозволенная. Он был очень щедр и очень продуктивен.

– Вы знали профессора Гиллеана? – встрепенулся Лео.

– Да, имел такую честь. – Де Лерида продолжал разглядывать бумажки. – Ваша теория про убийство Дагды как триггер, спровоцировавший войну, конечно, остроумна. Хотя сами понимаете, война тогда была выгодна всем. И наиболее активным магам, которым надоело сидеть в своих запертых от всех и вся владениях, а не участвовать в парламентских прениях, как это делает аристократия Альбиона, например. И промышленникам, которые давно уже зарились на волшебные долины, чтоб без помех качать из них абсолют. И властителям, которые понимали, что малефики постепенно проникают на все уровни правительств. И – в первую очередь – Матери нашей Церкви.

– Даже так?

Де Лерида откинулся на спинку директорского кресла и благожелательно посмотрел на Лео.

– Каково текущее положение Апостольской Католической Церкви в Европе? В политическом смысле.

– Мать наша Католическая церковь сплачивает нас перед лицом малефикарской угрозы во всех католических странах. Несмотря на то, что все эти государства – светские.

– А вы никогда не задумывались, почему стран при этом так много?

– Разве увеличение количества стран под защитой церкви не ее цель?

Де Лерида фыркнул и покачал головой.

– Вы что заканчивали? Королевский Университет? Ну да, ясно. Так вот, юноша, поверьте мне, церкви менее всего выгодно увеличение земель отдельных государств и их объединение. Этот социальный институт сейчас силен как никогда, он собрал под