Ученик - Тесс Герритсен

— Система охраны была отключена, — сообщил Кроу.

— Что, неисправна?

— Нет. Просто жертвы ее не включали. Может, они вообще не знали, как ею пользоваться, ведь это был не их дом.

— А чей же?

Кроу раскрыл свой блокнот и прочитал:

— Владелец — Кристофер Харм, шестидесяти двух лет. Биржевик на пенсии. Член совета директоров Бостонского симфонического оркестра. Лето проводит во Франции. Он предложил свой дом чете Гентов на время их турне в Бостоне.

— Что за турне?

— Они оба музыканты. Неделю назад прилетели из Чикаго. Каренна Гент — пианистка. Ее муж Александр был виолончелистом. Сегодня вечером у них должно было состояться последнее выступление в концертном зале.

От нее не ускользнуло, что Кроу говорил в прошедшем времени только о мужчине, но не о женщине.

Они пошли на шум голосов. Войдя в гостиную, Риццоли поначалу не заметила труп, поскольку его загораживали стоявшие к ней спиной Слипер и Фрост. Зато она увидела уже знакомую картину, кровью написанную на стенах. Должно быть, у нее вырвался непроизвольный возглас, потому что Фрост и Слипер разом обернулись. Увидев ее, они расступились, и прямо перед ней оказалась доктор Айлз, которая сидела на корточках возле трупа.

Александр Гент сидел, прислонившись к стене, словно печальная марионетка. Голова его завалилась назад, обнажая зияющую рану, в которую превратилось его горло. Такой молодой — мысль эта первой пронеслась в ее шокированном сознании, когда она в ужасе уставилась на неестественно спокойное лицо, открытый голубой глаз. Он очень молодой.

— Эвелин Петракас, служащая концертного зала, заехала за ними около шести вечера, чтобы отвезти на вечерний концерт, — сказал Кроу. — Они не открывали дверь. Потом она увидела, что дверь не заперта, и вошла проверить, в чем дело.

— Он в пижамной куртке, — заметила Риццоли.

— Имеет место трупное окоченение, — констатировала доктор Айлз, поднимаясь. — И он уже прилично остыл. Время смерти определю точнее после анализа стекловидного тела. Но, на первый взгляд, смерть наступила примерно шестнадцать — двадцать часов назад. А это значит... — Она взглянула на часы. — ...в промежутке между часом и пятью утра.

— Постель разобрана, — сказал Слипер. — В последний раз супругов видели вчера вечером. Они покинули концертный зал около одиннадцати, и мисс Петракас привезла их сюда.

Жертвы спали, подумала Риццоли, глядя на пижамную куртку Александра Гента. Спали и не догадывались о том, что в их доме кто-то есть и что он крадется в их спальню.

— На кухне есть открытое окно, которое выходит во внутренний дворик, — доложил Слипер. — В цветнике мы нашли несколько отпечатков подошв, но они разного размера. Некоторые из них, возможно, принадлежат садовнику. Или даже самим жертвам.

Риццоли уставилась на скотч, которым были связаны щиколотки Алекса Гента.

— А что с миссис Гент? — спросила она, уже зная ответ.

— Исчезла, — сказал Слипер.

Она оглядела пол возле трупа, но не заметила ни разбитой чашки, ни осколков фарфора. «Что-то не так», — подумала она.

— Детектив Риццоли!

Она обернулась и увидела криминалиста, стоявшего в холле.

— Патрульный сообщает, что там какой-то мужчина на улице. Говорит, что знает вас. Он скандалит, требует, чтобы его пропустили. Может, проверите?

— Я даже знаю, кто это, — усмехнулась Риццоли. — Пойду проведу его.

Корсак нервно курил, вышагивая по тротуару. Он был настолько возмущен унижением своего статуса, что дым, казалось, вырывался у него даже из ушей. Завидев ее, он немедленно затушил сигарету и бросил окурок в ближайшую урну.

— Меня что, уже отстранили от дела или как это понимать?

— Послушайте, прошу прощения. Просто патрульного забыли предупредить.

— Чертов новичок. Никакого уважения к старшим.

— Он же не знал, не сердитесь. Это я виновата. — Риццоли приподняла ленту оцепления, и Корсак нырнул под нее. — Пойдемте, я хочу, чтобы вы тоже посмотрели.

У двери она подождала, пока он наденет бахилы и перчатки. Он довольно неуклюже балансировал на одной ноге, когда обувался, и она подхватила его, в тот же миг с ужасом учуяв исходивший от него запах алкоголя. Она позвонила ему еще из машины и застала его дома в свободное от дежурства время. Теперь она жалела об этом. Он уже был зол и взвинчен, но не впустить его в гостиную было невозможно, иначе пришлось бы пережить еще один скандал. Она надеялась лишь на то, что ему хватит ума помалкивать и не ставить в дурацкое положение их обоих.

— Хорошо, — пыхтел он. — Покажите мне, что тут происходит.

В гостиной он молча уставился на труп Александра Рента, застывший в луже крови. Корсак был в мятой рубахе и дышал, как всегда, шумно. Риццоли заметила, что на них косятся Кроу и Слипер, причем Кроу закатил глаза, и она вдруг разозлилась на Корсака за то, что тот явился в таком виде. Она позвонила ему исключительно потому, что он был первым, кто прибыл на место происшествия в дом Йигеров, и ей хотелось, чтобы он сравнил свои впечатления. Но вместо этого она получила пьяного копа, одно присутствие которого было для нее унизительно.

— Похоже, здесь побывал наш паренек, — сказал Корсак.

— Кто бы сомневался, Шерлок Холмс, — хмыкнул Кроу.

Корсак выпучил свои налитые кровью глаза.

— А ты из тех юных гениев, которые все знают?

— Не нужно быть гением, чтобы разобраться, что мы здесь имеем.

— Ну, и что же мы имеем?

— Копию. Ночное вторжение в дом. Застигнутые врасплох супруги. Жена похищена, мужу перерезали глотку.

— Ну, а где же чашка? — При всей своей неадекватности Корсак все-таки сумел заметить главную нестыковку, которая так беспокоила Риццоли.

— Ее нет.

Корсак уставился на голое колено жертвы.

— Он связывает мужа, усаживает его к стене, чтобы смотрел шоу. Все как в прошлый раз. Но он забыл про систему подстраховки — про чашку. Если он будет занят женой, как сможет уследить за мужем?

— Гент — парень хилый. Вряд ли он представляет собой угрозу. К тому же он связан по рукам и ногам. Как он встанет, чтобы защитить свою жену?

— Я просто сказал, что он изменил тактику.

— Ну, значит, просто переписал сценарий. — Кроу пожал плечами и отвернулся.

— Наш умненький мальчик все знает, не так ли?

В комнате воцарилось молчание. Даже доктор Айлз, которая частенько выступала с ироничными замечаниями, ничего не сказала и лишь наблюдала за происходившим с легкой усмешкой.

Кроу обернулся и едва не прожег Корсака своим испепеляющим взглядом. При этом слова его были адресованы Риццоли:

— Детектив, есть какая-то необходимость в присутствии этого человека на месте происшествия?

Риццоли взяла Корсака за руку. Рука была пухлой и влажной, а в нос ей ударил запах кислого пота.

— Мы еще не видели спальню. Пойдемте.

— Да уж, — расхохотался им вслед Кроу. — Не пропустите спальню.

Корсак вырвался и сделал нетвердый шаг в сторону Кроу.

— Я первым вышел на этого негодяя...

— Пойдемте, Корсак, — попыталась остановить его Риццоли.

— ... вылизал все место преступления в поисках улик. И меня первым следовало вызвать сюда, потому что я знаю его. Я его чую.

— О! Это им так воняет? — спросил Кроу.

— Пойдемте. — Риццоли уже отчаялась утихомирить буянов. Она боялась, что не сдержит эмоций и выплеснет на этих тупиц всю свою ярость.

На помощь пришел Барри Фрост, который искусно разрядил обстановку. Риццоли никогда не лезла за словом в карман, а Фрост славился как миротворец. Это участь среднего ребенка в семье, как однажды объяснил он ей. Ребенка, у которого нет иного выбора, иначе он получит тумаки от всех вовлеченных в конфликт сторон. Он даже не попытался успокоить Корсака, а вместо этого обратился к Риццоли:

— Вам следует посмотреть, что мы нашли в спальне. Это связывает оба преступления. — С этими словами он прошел через гостиную в другой коридор, и его непринужденная походка как будто говорила: «Если вам интересно посмотреть место действия, следуйте за мной».

Корсак послушно поплелся за ним.

В спальне Фрост, Корсак и Риццоли уставились на смятые простыни, откинутые одеяла и две характерные полосы, протянувшиеся по ковру.

— Их волокли от кроватей, — пояснил Фрост. — Как Йигеров.

Однако Александр Гент значительно уступал доктору Йигеру и в росте, и в мускулатуре, так что убийца довольно быстро справился с задачей, затащив его в гостиную и усадив к стене. И ему было гораздо легче запрокинуть голову жертвы и полоснуть по горлу.

— На комоде, — сказал Фрост и жестом указал на лежавший там предмет.

Это была нежно-голубая сорочка четвертого размера, аккуратно сложенная, забрызганная кровью. Сорочку такого фасона молодая женщина могла выбрать, чтобы привлечь любовника, возбудить мужа. Разумеется, Каренна Гент и представить себе не могла, что однажды этот предмет туалета сыграет свою роль в театре ужасов. Рядом лежали конверты с авиабилетами компании «Дельта Эйрлайн». Риццоли заглянула в них и пробежала глазами маршрут, составленный для музыкантов их агентством.