Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного - Робер Мантран

Должность мухтесиба вовсе не изобретение османов — она существовала задолго до них в арабских и других мусульманских странах. Основная ее задача сводилась к цензуре над нравами: мухтесиб прежде всего должен был следить за точным выполнением религиозных предписаний, бороться против нарушений религиозного закона. А также — нарушений обычного права, включая торговое{195}.

Со временем роль мухтесиба сужается до борьбы с мошенничеством торговцев и ремесленников, что требует надзора за деятельностью корпораций: именно в таком амплуа он и появляется у османов{196}. Это на его плечи ложится обязанность следить за тем, чтобы торговцы и ремесленники, каждый в отдельности и корпорация в ее совокупности, неукоснительно выполняли все законы и правительственные регламентарные акты, и это он распределяет между различными группами одной и той же профессии импортные товары. Он же проверяет соответствие тех цен, что выставляют его поднадзорные, ценам, которые установлены Диваном и кадием. Он же инспектирует рынки и другие места торговли, выверяя весы и меры, и собирает подати ихтисабийе или ихтисаб рюсуму, причитающиеся с членов корпорации. Короче, он выполняет функции интенданта корпораций. Его обязанности вытекают из заключенного с правительством договора об откупе по сбору налогов. Он, стало быть, не вполне государственный служащий. В порядке личного вознаграждения и платы своим агентам, кологланлары, он и взимает налоги ихтисабийе: ежедневные платы за лавки, за места на рынке, налоги на производство некоторых пищевых продуктов массового потребления, сборы на торговые марки, сборы за взвешивание, сборы за ввоз товаров на корабле, сборы за порт (налог на товары, доставленные в Стамбул через Адрианопольские ворота), сборы с продажи{197}.

Порой случалось, что иные мухтесибы, желая увеличить свои доходы, по собственному почину вводили новые сборы: например, сборы по поводу религиозных праздников, как мусульманских, так и христианских, или налог на зимнюю стоянку судов в порту. Однако подобного рода изобретениям не суждена была долгая жизнь: корпорации реагировали на них очень живо, так что незаконные поборы отменялись довольно скоро.

Не столь уж малая часть столичного населения ускользает из-под контроля обычных властей. Речь идет о военных гарнизона или различных служб в городе. Все они находятся в подчинении у своих офицеров и в юрисдикции особых судов; все они ведут если не совершенно отдельную, то, во всяком случае, очень отличную от прочих горожан жизнь. Некоторые из них, однако, принимают участие в ряде городских служб — например, в полиции. Вместе с тем они представляют собой весьма беспокойный элемент, его трудно держать под контролем вследствие слабости правительства и его неспособности в некоторые периоды своевременно выплачивать жалованье янычарам.

Военные распределены по нескольким корпусам: это — янычары (пехота), сипахи (кавалерия), топчу (артиллеристы), топарабаджи (транспорт), джебеджи (оружейники). Эти корпуса именуются оджак. Их, соответственно, возглавляют: ага янычар, ага сипахи, топчубаши, топарабаджибаши и джебеджибаши в окружении высших офицеров данного корпуса.

Войска, по меньшей мере до середины XVII века, рекрутируются методом девширме{198}: дети, собранные по Балканскому полуострову, объединяются затем в группу аджемиоглан; те из них, кто не попадает в ту или иную службу Сераля, направляются в армию, в рядах которой они вплоть до отставки делают военную карьеру. Долгое время они были обязаны оставаться холостяками, и им запрещалось заниматься чем-либо, кроме военной службы, и извлекать доход из чего-либо, кроме их военной профессии. Но со второй половины XVII века эти обязательства и запреты становятся пустым звуком. Отмечается, что значительное число янычар и других солдат обзаводятся не только семьями (причем живут уже не в казармах), но и лавочками, в которых ведут торговлю через подставных лиц. Из чего следует моральный упадок армии, а за ним — снижение боеспособности ее солдат, озабоченных личными материальными интересами и менее всего желающих воевать.

Янычары образуют четыре разряда, каждый из которых носит особое название — джемаат, бёлюк, сеймен и аджемиоглан. Каждый подразделяется на орта — общим числом в 229, а последние — на ода. Ода — это число солдат, размещенных в одной комнате казармы. В Стамбуле дислоцирована примерно треть янычарского корпуса — 77 орта{199}. Во время войны все размещенные в столице янычары, за исключением аджемиоглан, направляются на театры боевых действий, но в мирное время их число в городе колеблется между 4 тысячами, как это было при Сулеймане Великолепном, и 25 тысячами. Последняя цифра указывает на численный максимум стамбульского гарнизона, который в действительности достигается только изредка, в отдельные моменты. Обычно же гарнизон насчитывает от 10 до 15 тысяч военнослужащих.

Речь идет, и это следует подчеркнуть, только о янычарах, то есть о пехотинцах. В Стамбуле они размещаются в четырех казармах, но, помимо этих основных мест сосредоточения, их можно встретить в различных частях города: они посменно несут караульную службу, и их караульные помещения распределены по городу из расчета по одному на каждый район или пригород. Кроме того, они охраняют административные учреждения и иностранные посольства. Стоит заметить также, что в мирное время янычары не носят оружия, если не считать за таковое их обычных атрибутов — дубину и нож, которых, впрочем, достаточно для совершения преступлений…

Однако, как упоминалось выше, не все военные в Стамбуле — янычары. Помимо них, имеются, например, сипахи — кавалеристы. Говоря точнее, кавалеристы подразделяются на следующие категории: сипахи, силахдары, улуфеджи и гарипы. Их общая численность колеблется в разные времена также довольно значительно, но в стамбульских казармах обычно находится лишь малая часть от всего корпуса кавалерии — примерно 1500 сабель. Эти всадники с конца XVI века показали себя, подобно янычарам, весьма ненадежным, с правительственной точки зрения, родом войск: во всех мятежах стамбульского гарнизона в XVII веке они принимают самое активное участие{200}.

Джебеджи (оружейники) размещены в Стамбуле в казарме, расположенной напротив Святой Софии. Первоначально их численность — 500 человек, потом она возрастает до 800 в 1566 году, 4 тысяч в конце XVI века, 5700 при Мураде IV, 4800 в 1660 году и падает до 2650 в 1688 году. Они намного спокойнее, чем другие рода войск. Оджак топчу (пушкари) фактически был сформирован только при Мехмете II Завоевателе; этот корпус был размещен в Галате, где была налажена отливка пушек, — отсюда и название одного из кварталов пригорода: Топхане. Только меньшая часть оджака была расквартирована в казармах Стамбула, и ее численность никогда не была велика. Солдаты-обозники (топарабаджи), сравнительно малочисленные (600–700 человек как в XVI, так и в XVII веке), имели свои казармы в Топхане и в Ахыркапы, примыкавшие к западной стороне Сераля.

Армейская организация — сипахи, джебеджи, топчу, топарабаджи — довольно близка к янычарскому корпусу. «Все это воинство проживает в казармах, включающих в себя значительное число комнат. В каждой комнате имеется свой командир, свой казначей (эконом), свой водонос. Помимо обычного жалованья император ежегодно одаряет каждого янычара полукафтаном из отменного сукна, которое производится в Салониках, и ежедневно велит их потчевать рисом с мясом, а также кормить хлебом…»{201}

Долгое время полагали, что создание янычарского корпуса султаном Мурадом I около 1362 года имело какую-то связь с религией и что основатель ордена бекташи, Хаджи Бекташ Вели, сыграл настолько важную роль в организации этого корпуса, что янычары уже в первые годы своего существования все до одного примкнули к бекташизму. Ныне эта гипотеза отвергнута{202}. Если к какому-нибудь из дервишеских орденов они и примыкали с самого начала, то им мог быть либо ахи, либо орден абдалани Рум, который в те времена процветал и пользовался большим уважением в османских военных кругах. Скорее всего, лишь к концу XIV века или в начале XV века янычары стали последователями бекташизма — возможно, по причине своего христианского происхождения (так как влияние православного христианства на эту секту заметно), а также, несомненно, по причине строгого порядка и дисциплины среди бекташей, что соответствовало строгому порядку и жесткой дисциплине среди самих янычар.