О вас, ребята - Александр Власов

Бабка объяснила ему:

— Продаем добро, твоим батькой, а моим двоюродным братцем нажитое… Подтверди, что согласие твое имеется.

Захарка неопределенно махнул рукой, но его заставили взять карандаш и нацарапать свою фамилию на бумаге.

— Та-а-ак! — удовлетворенно протянул один из покупателей и подчеркнул Захаркину фамилию.

У мальчика слезы брызнули из глаз. Он прыгнул обратно на печку и с головой укрылся полушубком. Ему не было жалко ни дома, ни скотины, ни утвари. Слезы лились потому, что он почувствовал бесконечное одиночество.

Захарка почти не показывался на улице. После того, как разобрали и увезли его дом, односельчане и думать о мальчишке перестали. Только председатель колхоза, посылая плотников ремонтировать скотный двор, ругательски ругал убитого кулака и невольно вспоминал про существование Захарки. Мальчишка, как невидимая заноза, беспокоил его. «Осатанел, небось, от злости! — думал председатель. — Возьмет да и подбросит куда-нибудь красного петуха!»

Но под этой думкой скрывалась другая, более глубокая и человечная. Понимал председатель, что жизнь у Захарки не сладкая, и ему было жаль мальчика. Разве он виноват, что родился в семье кулака? За что ему мучиться? Вырос бы — человеком стал, а у бабки Мотри человек не вырастет…

Шел как-то председатель мимо избы-читальни, увидел на крыльце гурьбу мальчишек, и опять вспомнился ему Захарка.

А мальчишки были увлечены важным делом. Нетерпеливо теребя красные пионерские галстуки, они смотрели на Никиту Храпова, который сидел на верхней ступеньке и говорил, водя пальцем по журналу:

— Вторая буква «ры» и последняя «ры»… А всего семь букв. Тягач для сельскохозяйственных машин… Ну?

— Тягач — это который тянет? — спросил Вовка Дроздов и, получив утвердительный ответ, радостно воскликнул: — Рысак!

— Глухой ты, что ли! — рассердился Никита. — Последняя буква! «Ры»! Понял?

— Мерин! — крикнул кто-то.

— Сам ты мерин! — отрезал Никита и повторил: — Вторая «ры» и последняя «ры»!

— Стой, стой! — опять обрадовался Вовка. — Вторая «ры» и последняя «ры»… оратор!

Председатель колхоза не вытерпел, расхохотался и подошел к ребятам.

— Тягач — это машина такая, — сказал он. — Называется трактор. Вот вам вторая «ры» и последняя «ры»… Скоро трактор у нас будет. Он заменит всех рысаков и меринов… Что там еще в вашем кроссворде не разгадано?

— Кроссворд весь! — ответил Никита. — А вот тут еще ходом коня задачка! Написано: «Прочти и запомни на всю жизнь». Что-то, видать, важное, а мы никак не осилим. Прочли два слова: «Человек человеку…», а дальше никак!

— Ну-ка, дай!

Председатель взял журнал, подумал, но не над задачей, а над тем, как бы половчее использовать подвернувшийся случай, потом сказал:

— Здесь написано золотое правило: «Человек человеку друг»! Верно, здо́рово?

— А чего здорового? — разочарованно спросил Никита. — У нас всегда так! Все друзья!

— Ну-ну? — удивился председатель. — Значит, тишь да гладь? Никого не обижаете, никого не забываете?

— Никого!

— А Захарку?

— Так он же не человек! — возразил Никита.

Ребята повскакали со ступенек и закричали на разные голоса:

— Вражина!

— Кулак!

— Поджигатель!

— Тпр-р-р-у-у! — шутливо, но властно одернул ребят председатель. — Что он поджег?

— Коровник!

— Ничего подобного! Коровник поджег его отец! Захарка никакой не кулак. Живет, как нищий, у бабки по милости на кухне. А вражина… Кому он навредил? Ну-ка, скажите! И к тому же, если хотите знать, он пионер!

Ребята опять взорвались.

— Тпрру! — еще раз осадил их председатель. — В прошлом году вы его принимали в пионеры? Принимали! А исключали? Не-ет!

— Он сам исключился! — продолжал горячиться Никита. — Один день галстук носил, а на второй скинул!

Председатель прищурился.

— Тебе часто дома выволочку дают? — спросил он у Никиты.

— Не… Не очень, — неуверенно ответил тот.

— А вот драли бы, как Захарку, вожжами до одури — небось, и ты бы галстук скинул!

— Ни в жисть! — угрюмо и зло сказал Никита. — Хоть убей! Хоть жги!

Председатель не ожидал такого отпора.

— Молодец! — примирительно сказал он. — А Захарка послабже был — сдался, упал духом… Вот ты и помоги ему подняться! Упавшего легко топтать… У Мотри он так на карачках и останется, пока его совсем не затопчут!.. Поберегите парня! Журнал-то недаром пишет: «Человек человеку друг!»….

Оттаивал Захарка медленно. Стал выходить на двор, колол старухе дрова, носил их в избу, таскал ведра с водой. А в глазах таилась все та же тоскливая пустота.

Он не удивился и не испугался, когда во двор неожиданно ввалилась ватага деревенских мальчишек, во главе с Никитой Храповым. Захарка отложил топор, посмотрел на них, вздохнул, покорный судьбе, и подумал: «Бить будут… Ну и пусть! Хоть бы совсем затюкали…»

— Куда галстук девал? — грубовато спросил Никита.

— Бей уж! Чего там разговаривать! — ответил Захарка и снова вздохнул, хлюпнув носом.

— Сопли потом распустишь! — крикнул Никита. — Отвечай, что спрашивают!

— Спрятал…

— Где?

— В дупле…

— Врешь!

— Не вру…

— Неужто сохранил? — спросил Никита, чувствуя прилив тепла и жалости к отчаявшемуся, оставленному всеми Захарке.

— Сохранил… Месяц назад бегал — лежит целехонек в банке из-под чая… И крышка даже не поржавела… Дупло-то глубокое — дождь не заливает… сухо…

Никита посмотрел на мальчишек и, повелительно махнув рукой, сказал:

— Отойдем в сторонку! А ты, Захарка, подожди…

Захарка послушно остался на месте, а ребята отошли к изгороди и зашептались.

Минуты три продолжалось это томительное для Захарки совещание. Наконец оно закончилось, и Никита объявил решение:

— Проверку тебе устроим… Беги за галстуком! И чтоб больше никто тебя без него не видел! Выдержишь — поверим, что ты наш!..

Никита свистнул, и мальчишки оставили растерявшегося Захарку одного. Он переступил с ноги на ногу, снова взялся за топор, расколол пару круглых поленьев, наложил на руку охапку дров, но вдруг бросил их на землю, повернулся на одной ноге и вылетел со двора.

Бежал он тропкой, по которой год назад семенили нетвердой рысцой его окровавленные, исполосованные вожжами ноги. Он и сейчас помнил, как саднило спину, как жгло плечи. Озверевший отец избил его тогда до полусмерти. Чудом удалось Захарке убежать из сарая, где происходила расправа. В припадке ярости отец бросил сорванный с шеи сына галстук на чурку и кинулся в угол за топором, чтобы изрубить кумачовый треугольник на кусочки.

Этим и воспользовался Захарка — схватил галстук и выскользнул из сарая.

Сначала галстук лежал в дупле без всякого футляра. А через неделю, оправившись после побоев, Захарка нашел жестяную банку из-под чая и вложил в нее измятый комочек материи, из-за которой дней шесть не мог ни встать, ни сесть.

Приговор отца был страшен и краток:

— Увижу еще с красной селедкой или в компании с красноселедочниками — убью!

И Захарка знал — так и будет. С тех пор он избегал ребят.

…Ветвистая липа встретила Захарку, как старого приятеля, тихим ласковым шелестом листьев. Вокруг дупла, точно часовой у важного объекта, безостановочно кружилась полосатая оса. Захарка с ходу запустил в дупло руку, вытащил банку, приоткрыл ее. Галстук был на месте…

Возвращаясь домой с красным галстуком на шее, Захарка готовился к злому визгу и притворным причитаниям бабки Мотри. Но старуха оказалась хитрее своего дубоватого, по-бычьи глупого и свирепого двоюродного брата. Увидев на Захарке галстук, бабка произнесла нараспев:

— И правильно!.. Черту служить — с рогами ходить! В чужой кафтан влезай, а дело свое знай!

Захарка не понял тайных мыслей старухи. Он от души обрадовался такому обороту и в благодарность наколол дров на неделю вперед.

Вторая встреча с ребятами произошла у Захарки в тот же день вечером. Его перехватили на дороге, ведущей к колодцу, окружили. Вовка Дроздов пощупал Захаркин галстук, поправил его, сказал, прищелкнув языком:

— Сохрани-ил… Верно…

— Но это не все! — вмешался Никита.

И Захарка получил в тот вечер первое пионерское задание.

Никита любил ставить вопрос ребром. Он так и заявил:

— Будешь разоблачать свою колдунью!

Захарка был готов выполнить любой приказ. Его только чуточку обидело, что Никита сказал «свою колдунью». Захарка робко возразил:

— Вовсе она не моя!

— Ну, не твоя! — поправился Никита. — Какая разница… В общем, разоблачай! Как что заметишь, — сыпь к нам! Вместе придумаем, что делать!

Захарка не знал, с чего начать разоблачение бабки Мотри, но она сама помогла ему.