Ослокрады. Говорящий сверток - Джеральд Даррелл

— Правильно, — одобрил Попугай.

— Только, пожалуйста, — попросила Пенелопа, — прежде чем рассказывать дальше, не объясните ли вы нам, что такое «василиск»?

— Да, Попугай, будь добр! — поддержали ее Саймон и Питер.

— Н-ну, — Попугай замялся, — хотя наш девиз в Мифландии «Живи и дай жить другим», я, должен сознаться, всегда недолюбливал василисков: шумные, вульгарные, самодовольные — вот их характерные черты. К тому же неаккуратные, вечно выдыхают пламя и поджигают все вокруг. Словом, опасные создания. Наружность? Ну, на мой взгляд, самая нерасполагающая. Приблизительно с вас ростом, петушье тело, драконьи хвосты и чешуя вместо перьев. Конечно, в своих красных, золотых, зеленых чешуйках они выглядят очень живописно, но кому что нравится. Я лично считаю их вид вызывающим и вульгарным.

— А зачем они выдыхают пламя? — спросил Питер.

— Право, не знаю. Просто их такими выдумали. Но они очень опасны, поверьте мне. Ха-Ха все собирался построить для них специальный огнеупорный замок. Первый замок, в котором их поселили, они спалили в первые же сутки. Теперь они живут в замке, где Ха-Ха проживал до того, как переехал в Кристальные пещеры. Полагаю, рано или поздно они и его сожгут.

— Но разве не опасно иметь их под боком? — спросила Пенелопа.

— Не опасно, если регулировать их численность. Мы никогда не допускаем наличия более сотни василисков зараз.

— Каким образом вам это удается? — полюбопытствовал Саймон.

— Один из наших законов — столько-то единорогов, столько-то мандрагор, столько-то василисков и так далее. Без этого закона мы давно затоптали бы друг друга. Понимаете, в Мифландии площадь ограничена. Кстати, василиски всяческими способами пытаются увеличить свои ряды, вечно являются к Ха-Ха с какой-нибудь жалобой: то будто бы некому на них стирать, то еще что-нибудь. В общем, все обстоит не так просто. Дело в том, что василиски вылупляются из яиц, которые несут два Золотых петушка — тупые птицы, с ними и поговорить не о чем. Сидят себе весь день и бессмысленно твердят «кукареку». Но раз в сто лет они кладут яйцо.

— А я думала, только куры несут яйца, — в замешательстве пробормотала Пенелопа.

— Куры несут яйца, из которых вылупляются обыкновенные цыплята, — поправил ее Попугай, — а Золотые петушки несут яйца, из которых вылупляются василиски.

Объяснение это так озадачило Пенелопу, что она решила не задавать больше вопросов.

— Как только Золотой петушок снес василисковое яйцо, его работа окончена. Тут он испускает парочку хвастливых «кукареку» и передает все это дело жабам.

— Жабам? — воскликнула Пенелопа.

— При чем тут жабы? — не поверил своим ушам Саймон.

— Как при чем? Они, разумеется, высиживают яйца, — ответил Попугай. — Больше они ни на что не пригодны — безмозглые, трусливые создания. Высиживать яйца — только это они и умеют. Знаете что, если вы будете меня все время прерывать, я никогда не кончу.

— Простите, — с раскаянием проговорил Саймон.

— Итак, василиски надумали украсть Великую Книгу Заклинаний, надеясь, что она научит их получать по василисковому яйцу в день. Они вошли в сговор с жабами, существами безответственными, легко поддающимися чужому влиянию, и сообща похитили не только Золотых петушков, но и три Великие Книги Правления. Когда мы с Дульчибеллой вернулись, они засели в замке и выдавали василисковые яйца со скоростью… скоростью…

— Пулеметной очереди, — подсказал Саймон.

— Именно, — подхватил Попугай. — При последнем подсчете у них было уже двадцать пять яиц. По одному в день. Василиски заполонят всю Мифландию, если мы что-нибудь не предпримем. Вернее, если я чего-нибудь не предприму. Дело в том, что в последние двести лет Ха-Ха сделался очень болезненным, забывчивым и все больше полагается на меня. Но я без Великих Книг как без рук. Мы с Дульчибеллой собирались отправиться в замок и сделать попытку образумить василисков, но тут среди ночи на нас напали эти невежественные, мерзопакостные, беспардонные жабы, упаковали в оберточную бумагу и бросили в виде вульгарного свертка в воду. Меня, Попугая! Кровь моя кипит при одной мысли об этом. Погодите, дайте мне только добраться до этих жаб!

— А как мистер Джанкетбери? — спросила Пенелопа. — Что с ним, бедненьким?

— Он в отчаянии. Последний раз, когда я его видел, он в полной растерянности сидел в своей пещере, с истерической драконшей Табитой на руках.

— Драконшей? — Питер почувствовал, что в голове у него шумит.

— Табита, последняя из породы драконов, — пояснил Попугай. — В своем роде существо милое, но совершенно бесполезное. Она позволила василискам забрать и драконьи яйца тоже, ну а когда поняла, что натворила, естественно, ударилась в истерику. Никакой выдержки у этих драконов.

— Вам не кажется, что надо вернуться назад как можно скорее? — озабоченно спросила Пенелопа. — То есть пока не вылупились василиски?

— Именно, — ответил Попугай. — Но без чьей-либо помощи мне не вернуться.

— Мы вам поможем! — горячо воскликнула Пенелопа. — Мы всё сделаем, правда, Питер? Правда, Саймон?

— Еще бы! — с готовностью откликнулись мальчики. — Всё сделаем, только скажите.

— Как вы добры. — Попугай смахнул слезу. — Как любезны!

— Честно говоря, я бы очень не прочь пойти с вами, — заявил Питер с воинственным видом, — и задать вашим василискам хорошую взбучку.

— Да, — подтвердил Саймон, — и мерзким жабам тоже.

— А нельзя ли и нам в Мифландию? — спросила Пенелопа. — Может, мы пригодимся.

— Мои драгоценные юные друзья, — растроганным тоном произнес Попугай. — Вы так добры, так отзывчивы. Конечно, вам можно туда. Я буду вам чрезвычайно признателен за помощь.

— Отлично! — Питер вскочил на ноги. — Решено. Как туда добираться?

— Поездом, — ответил Попугай.

— Поездом? — повторили дети в изумлении.

— Да, — подтвердил Попугай. — Сначала в горы шла только пешая тропа, потом, около тысяча восьмисотого года, туда проложили железную дорогу — узкоколейку, разумеется. Рельсы как раз проходили мимо входа в пещеру, так что нам пришлось посвятить паровоз в нашу тайну. Честно говоря, я забыл, где расположен вход, — я обычно пользуюсь другим, — но паровоз знает. Вернее, паровозиха. Мадам Гортензия, французского происхождения, но очень надежная. Сейчас она уже на пенсии, живет около селения Диакофта…

— Ой, я же ее видела! — Пенелопа от возбуждения прямо взвизгнула. — Она стоит в нашей деревушке. То есть в деревушке, ближайшей к нашей вилле. Вы имеете в виду симпатичный маленький паровозик, на такой платформе около станции?

— Совершенно верно, — подтвердил Попугай. — Как она выглядит?

— Чудесно, — ответила Пенелопа. — Она прелесть.

— Дизелю мы входа не показывали, — заметил Попугай. — Нынешние дизели не вызывают доверия, но старая мадам Гортензия совсем другое дело. Теперь таких не делают. Если мы отправимся туда сегодня же, она отвезет нас ко входу в Мифландию. Дальше мы пойдем пешком вдоль реки.

— А почему нельзя плыть