Вечер страшных предсказаний - Мила Серебрякова

   В салон Копейкина вбежала в начале двенадцатого. Запыхавшись, она подлетела к столику Светланы и с придыханием выпалила:

   – На дорогах пробки. Вита еще здесь?

   Света нахмурилась:

   – А вы, простите, кто?

   Ката сняла очки:

   – Пусть моя маскировка тебя не смущает.

   – Ой, это вы?!

   – Где Вита?

   – Сейчас выйдет. Клиент уже ушел, но она продолжает копаться. О пунктуальности Витка даже не слышала, клиенты неоднократно жаловались, что Арнольдова позволяет себеопаздывать. А ей хоть бы хны. Копуша, каких свет не видывал. Да вы присаживайтесь, я… О! А вот и Вита.

   Длинноногая брюнетка прошествовала мимо Светланы и, не соизволив посмотреть в еесторону, направилась к двери.

 – Видали? Нос задирает выше крыши. Недавно подцепила упакованного парнишу итеперь трындит на каждом шагу, что скоро уволится из салона. Машину купила, вернее, парень подарил. К ней сейчас на пьяной козе неподъедешь.

   Ката бросилась за Арнольдовой.

   Вита садилась в «Тойоту», когда Копейкина,коснувшись локтя девушки, проговорила:

   – Вита, я должна отнять у вас пять минут драгоценного времени.

   – Вы верно подметили, мое время драгоценно, мне некогда. Я спешу.

   – Знаю. Более того, я осведомлена о вашем маршруте. Вы торопитесь в коттедж к Романовым.

   Девушка вскинула выщипанные бровки.

   – Ну, допустим, я действительно еду туда, и что дальше?

   – Предлагаю вам сделку.

   – Какую еще сделку? Отойдите от меня.

   – Вместо вас к Романовым поеду я.

   После непродолжительной паузы Арнольдова расхохоталась:

   – Вас давно из психушки выписали?

   – Я не шучу.

   – Отойди от машины! – Вита стиснула зубы.

   – Не горячись. Я заплачу.

   – Заплати лучше врачам, пусть не жалеют денег тебе на лекарства!

   Катка поняла: в лице Виты она не обретет поддержку. Не оставалось ничего другого, как перейти к более решительным действиям.

   Отступив на шаг от иномарки, Копейкина облизала губы и равнодушно бросила:

   – Моя попытка успехом не увенчалась. Что ж, придется обращаться в органы.

   Арнольдова моментально навострила ушки:

   – В какие органы?

   – Во внутренние. Я ж хотела сначала сама во всем разобраться, а потом действовать по ситуации, но раз в тебе нет ни капли сострадания и понимания, я умываю руки.

   – Да подожди, – Вита тронула Катку за плечо. – О чем ты? Я понять ничего не могу! Зачем ментов приплела? Вообще, ты кто такая?

   – Надя Романова в опасности, – зачастила Копейкина. – Ей необходима помощь со стороны, но в коттедже практически не бывает посторонних. А ее саму не выпускают. Вызывая на дом парикмахера для стрижки болонок, Романова лелеет надежду, что мастер станет той спасительной ниточкой, которая свяжет ее с внешним миром. Я это точно знаю. По словам Нины, болонки неухоженны, внешний вид шерсти оставлял желать лучшего, но тем не менее Надя вызвала парикмахера. Неувязочка выходит. С одной стороны, хозяин якобы заботится о своих питомцах, платит большие деньги за стрижку, а с другой – ему абсолютно наплевать, что у собак свалявшаяся шерсть. Болонки – это всего лишь предлог. Повод, чтобы мастер беспрепятственно проник на территорию коттеджа. Понимаешь?

   Вита мотнула головой:

   – Не совсем. Кто такая Нина?

   – Ниночка Величковская.

   – Ай…

   – Я в курсе, что Нина умерла, – Ката посмотрела на часы. – Двадцать минут двенадцатого. Пора ехать. Ты согласна действовать со мной заодно?

   – Что конкретно от меня требуется?

   Катарина подбежала к «Фиату»:

   – Поехали, обо всем расскажу на месте.

   Припарковавшись в ста метрах от въезда в поселок, Копейкина пересела в «Тойоту» Виты и с расстановкой – смакуя каждое слово – проговорила:

   – От тебя требуется сидеть в машине и ждать, когда на дороге появится мой «Фиат».

   – То есть вы?

   – Нет. За рулем будет сидеть Надежда.

   Вита непонимающе моргала:

   – Вы же сказали, Романову не выпускают! Как же она окажется в вашей тачке?

   – Попытаюсь сделать все от меня зависящее. Ты слушай дальше. Надя выйдет из «Фиата» и пересядет к тебе. Сразу жми на газ и отвези ее по этому адресу, – Катарина протянула Вите листок со своими координатами.

   – А потом?

   – Потом можешь возвращаться в салон.

   Арнольдова провела в задумчивости около минуты.

   – А вы ей кто?

   – Романовой? Никто, мы даже не знакомы.

   По лицу Виты Катарина поняла – девушка вновь готова усомниться в ее умственных способностях, поэтому, прежде чем Арнольдова успела раскрыть рот, Ката выпалила:

   – Но я в курсе происходящего в их коттедже. У меня есть все основания полагать, что Надю держат в доме в качестве пленницы.

   Вита достала из бардачка пачку сигарет:

   – Сколько придется ждать Романову?

   – Точно не скажу, возможно, полчаса, плюс минут десять минут.

   – Тогда идите, причем скорее, иначе я передумаю.

   Катка огляделась:

   – А где инструменты? Ты должна вооружить меня всеми необходимыми причиндалами.

   Арнольдова постучала пальцем по черному чемоданчику.

   – Вам раньше приходилось стричь собак?

   – Нет, это моя премьера.

   – Тогда вынуждена вас разочаровать, ничего не получится. Знаете, сколько я училась, прежде чем…

   – Вита, все под контролем. Чемоданчик тебе вернет Надежда. Мне пора идти.

   Пока Катка семенила к «Фиату», Вита яростно затягивалась сигареткой, задаваясь вопросом, почему она поверила на слово первой встречной дамочке, у которой явные проблемы с головкой.

   У ворот Романовых Копейкина, делая вид, что в упор не замечает звонок, начала тарабанить кулаком по калитке.

   Охранник не заставил себя долго ждать. Перекатывая во рту жвачку, сурового вида мужик вырос в проеме, подобно горе-великану.

   – Здрасти, – загудела Катка, стараясь не поднимать головы. – Будьте любезны, откройте ворота, мне машину загнать надо.

   – Ты откуда такая свалилась?

   – Я из салона. Вам ведь болоночек подстричь надо или я ошиблась адресом?

   Охранник потерял к Катке интерес.

   – Надо, – буркнул он, хлопая калиткой. – Погодь минутку.

   Шестьдесят секунд спустя открылись ворота.

   – Давай, – мужик махнул рукой.

   Ката въехала на территорию участка, остановив машину у одноэтажной кирпичной постройки.

   – Куда идти? – спросила она.

   – А ты сама не видишь? Дом прямо перед тобой. Только в дверь не стучи, для этой цели унас звонки имеются.

   Сделав вид, что смутилась, Ката поплелась по запорошенной снегом дорожке.

   Экономка встретила «мастера» словами неудовольствия:

   – Двадцать пять минут первого, вы опоздали. Мы были вынуждены позвонить в салон и оставить жалобу.

   – С утра снег валит, – оправдывалась Катка, – на дорогах скользко, а я водитель осторожный. Попасть в ДТП мне не улыбается.

   – Лидия, это она приехала? – спросила вышедшая в холл Романова.

   – Собственной персоной.

   Надежда уперла руки в бока:

   – Между прочим, в вашем салоне нас заверяли, что у них работают профессионалы. Глядя на вас, этого не скажешь. Мои бедные собачки все извелись. До полудня сидели в гостиной как шелковые, а теперь носятся по дому как ненормальные. Это ваша вина.

   Лидия взяла у Катки пуховик и, не скрывая брезгливости, положила его на тумбочку. Очевидно, экономка посчитала, что такому старью не место в раздевалке среди хозяйской одежонки.

   – Проходите, – продолжала негодовать Надежда. – Сейчас будете мне помогать искать собак.

   – Минутку, – Лидия приблизилась к Катарине. – Оставьте, пожалуйста, сумочку в холле.

   На щеках Надежды выступили красные пятна. Она промолчала. Равнодушно поведя плечиками, хозяйка прошла в гостиную.

   Бросив сумку парикмахерши рядом с пуховиком, Лидия кивнула в сторону арочной двери:

   – Следуйте за мной.

   – Лида, где Пеппи и Грета? – вопрошала Надя. – Куда они запропастились? Найди их.

   С самым неприступным видом экономка подошла к креслу, взяла на руки мирнопосапывающую болонку и обратилась к Копейкиной:

   – Я найду остальных собак, а вы пока займитесь Фиби.

   Как и Ниночку, Кату провели в просторное помещение, отдав в полное распоряжении вялую Фиби.

   – Можете приступать, – апатично молвила Лида.

   Копейкина открыла чемоданчик Виты и присвистнула. Чего здесь только не было! Она-то наивно полагала, что увидит обычные ножницы и расческу, а на деле оказалось, чточемоданчик заполнен совершенно непонятными инструментами.

   Лида вышла. Фиби тихо заскулила. Ката погладила болонку по спине.