Человечина - Сергей Агафонов

И запел, крутясь вокруг своей оси то, в одну, то вдругую сторону: Молодая красивая муха, Что знаешь ты о зиме? У тебя, ведь не мерзнет ухо, Не тоскует душа по весне. Ты, веселая, в теплом угаре Совершаешь люстры облет. Ничего ты муха не знаешь Про клопа вмерзшего в лед. Он, ведь муха, влюблен был в тебя, А его стрясли с ковра, Когда выпал первый снег… Эх, недолог клопий век!

— Круто! — воскликнул Световид, ошарашенный зрелищем, и зааплодировал. Прилип, качая перьями раскланялся и вернулся к двери киоска. Наконец он прогрыз ее достаточно для того, чтобы она отворилась. Певец нырнул внутрь и скоро вернулся с хоккейной клюшкой. Этим предметом Прилип К-Перцовой в один момент расколотил все горшки и стал примериваться к молодому богу, чем вернул ему осознание собственной миссии.

— Ишь, чего удумал, болезный. — сказал на это Световид и высунул из-за пазухи топор, который только что сотворил из одного из своих ребер. — На кусочки покрошу!

— Да я так только, течь вышел дать… — застеснялся вдруг Прилип и приставил себе к правому боку клюшку. По клюшке заструилась желтая водица, источая тончайший фиалковый аромат. Растекаясь, она оросила горшечные черепки, и те превратились в жуков, червяков, галок, мышей и змей. Стали они расползаться, разлетаться, разбегаться по кладбищу.

"Не прост мертвец" — подумал молодой бог и снова обнажил топор. Но стругать вешки было не из чего.

Прилип К-Перцовой бросил свою клюшку и побежал к своей могиле. Световид за ним, приметив куда клюшка показала, упав.

— Врешь — не уйдешь! — кричал он вдогонку мертвецу.

Так и вышло. Мертвец подскользнулся на одном из гадов, им же выпущенных, и упал, ломая каблуки босоножек. Молодой бог его немедленно оседлал и давай нахлестывать по жирным трясущимся щекам, осыпая с них пудру.

— Обманщик! Обманщик!

— Пусти меня, чудище! Чего я тебе сделал? — запричитал мертвяк.

— Как чего? Как чего! Куда девку дел, что по камню в твоей могиле значится? Я из нее вешек настругать хотел — границы вселенной обозначить!

— Не знаю! Я ее вызывал, вызывал, вызывал… Ты же сам видел! Еще помогал мне…

— Помогал, помогал… А девки нет! Где ж она?

— Роаль ее знает. Была… Точно была! В прошлый раз от вас тоже на веслосипеде приезжали, так она стругалась в лучшем виде. И так и сяк и наперекосяк…

— Знаю. Потому и сейчас приехал. А ее нет! Придется тебя, гнида кладбищенская, оживить. Девки нет. Сторон света мне сразу, точно не показал. Вот опять Игрун проснется — опять от потопа черте куда бежать, что ли? Нет, дудки! Я тебя, мешок с дерьмом оживлю. Ты у меня вспомнишь, сученок, как в один день шесть бутылок водки выпивать с одной карамелькой на закусь, по три пачки сигарет без фильтра выкуривать, три сольных концерта давать, в клипе сняться, поэму сочинить, трех мальчиков, четырех девочек и одного старого козла оттрахать, а потом еще до утра в компании приживалов и прихлебателей за чаем с баранками о душе и духовности спорить до хрипоты, до поросячьего визга…

— Еще бы кокаинчику грамульку-другую в день или по вене чего пустить… — размечтался мертвяк.

— Ша! — строго сказал молодой бог и начал процедуру оживления покойника.

— Ай-ай-ай! — запричитал Прилип К-Перцовой и забился, заходил ходуном под Световидом. Тот даже испытал неожиданно для себя род некоего удовольствия.

— Говори, полумертвый, где девка?

Певец почувствовал как по его членам побежали токи жизненной силы и решил признаться.

— Я ее замуж выдал.

— Куда? За кого? — поинтересовался молодой бог, останавливая процедуру оживления, но не так быстро, как это хотелось мертвому певцу.

— В город, за двух парней сразу. Они сиамские близнецы. Один санитаром в морге работает. Другой новости на радио читает. Но им тоже любви хочется…

— Детали?

— В дупле. Дупло в дубе. Дуб в лесу. Лес на острове. Остров в море. Море на пятой сверху Земле.

— Откуда сверху считать? От нас? От Роаля? От небесного бульвара? Говори, падла, не то оживлю! Будешь на МТV Передачу Для Тех Кто Не Спит до скончания времен вести!

— Не надо! От Роаля считай… А мне дай спокойно погнить, пожалуйста?

— Хитренький какой! Я еще не все у тебя вызнал… Колись, мразь, какой калым за девку взял?

— Да так, пустяки…

— Делись.

Мертвый певец вынул из-за щеки ком жевачки, оторвал половину и протянул с видимым сожалением Световиду. Тот с радостью принял подношение. После этого молодой бог слез с Прилипа и помог ему подняться. Они расстались у могилы. Прилип К-Перцовой зарылся обратно, а молодой бог вынул топор. Потом Световид растянул жевачку сколько можно в длину. Один конец прикрепил к топору, другой положил себе в ротовую щель. Потом размахнулся и забросил топор высоко-высоко вверх. Топор, пробив все сферы, вылетел в свободный эфир и стал там вращаться. Световид начал собирать жевачку и через некоторое время притянулся к топору. На топоре Световид уселся поудобнее и стал обозревать пятую от Роаля вселенную с целью установления ее границ.

Надо признать, вселенная оказалась дерьмовенькая. К примеру, на вопрос:

— От чего вы торчите?

— Безысходность… — следуют ответы многочисленных разнополых обломовых, прячущих свой страх каждодневных вставаний по будильнику, умываний, чистки зубов и ушей, хождений на учебу или работу, обзаведения семьей и прочего…

Конечно, лучше лежать в гноище или в крайнем случае подставлять задницу дворнику Сасквийзу за возможность собирать пустые бутылки от этого подъезда до той песочницы.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,

Худое было житье Херуше и Ибуче. Век, другой, третий и так далее они прожили, а детей не нажили. Смолоду перебивались так-сяк — крали их у соседей, покупали у цыган, усыновляли-удочеряли через Международный Красный Крест. Теперь же состарились оба, тарелку щей налить, стакан портвейна поставить, парашу вынести некому. Вот Херуша с Ибучей и тужат и плачут.

Мимо полз Роаль. Он искал обрыв провода, по которому Бог ценные указания дает и просьбы принимает. Обрыв отыскался аккурат в хижине Херуши и Ибуче, на беломраморном полу в ванной комнате, рядом с джакуззи. Роаль соединил концы обрыва зубами, из-за голенища достал алюминиевую ложку и начал выстукивать по проводу азбукой Морзе печальную историю Херуши и Ибуче. Меры были приняты незамедлительно.

На теле Шри Джамала Виссариона Муна-Иудовича выступил пот. Мун-Иудович обтерся капустным листом и позвал жену. Пришла жена. Она взяла капустный лист и приложила его к своему телу. В результате жена Шри Джамала Виссариона забеременела.