Пламенный Путь - Александр Сухов

— Главному адмиралу Партави Скуудлу предписывается собрать все силы Имперского Военно-космического Флота в единый кулак и нанести удар объединенной группировке пиратов, сосредоточенной по данным разведки в районе Перацетты — спутника газового гиганта Седукку. — Отведя бумагу в сторону, адмирал громко с пафосом в голосе воскликнул: — Хапшур всемилостивый! Эти твари полуграмотные будут мне объяснять, что такое Перацетта и спутником чего она является! — Немного успокоившись, он все-таки продолжил чтение документа вслух, все больше и больше распаляясь с каждым произнесенным словом: — После успешного выполнения поставленной задачи, необходимо рассредоточиться для методичного уничтожения мелких группировок противника, а также баз, расположенных в Поясе Хланна, на спутниках и прочих малых и больших планетах системы Хедланга… — Адмирал вскочил с кушетки и беспокойно забегал по кабинету. — Дети малые, твари неразумные! Они считают, что после Перацетты у Империи останется хотя бы один боеспособный корабль!

Неделю назад Партави лично докладывал императору о неготовности имперского флота к прямому столкновению с пиратами. Не проняло. Ну что же, как лицо подчиненное он обязан выполнить любой приказ Верховного Главнокомандующего, какую бы глупость тот не измыслил. Однако вся его натура профессионального военного, ответственного за десятки и сотни тысяч шеддов, противилась исполнению самоубийственного, по его глубокому убеждению, плана.

Он хотел скомкать бумагу и хотя бы на время отправить ее в корзину для мусора, но в этот момент квазиживая пленка, преграждавшая вход в кабинет, расползлась с характерным чмоком и в дверном проеме появилась фигура адъютанта.

— Что нужно, Шахтси?! — грозно прорычал Главный адмирал.

Верный и лично преданный своему боссу Шахтси мгновенно сообразил, что начальство определенно чем-то расстроено. Поэтому, воспользовался проверенным приемом, неоднократно спасавшим его от гнева неуравновешенного Партави Скуудла, грохнулся на пол, максимально втянул при этом в панцирь все выступающие конечности, выражая тем самым полную покорность своему повелителю и готовность принять любую кару от его лап, клешней и жвал.

— Ладно, хитрожопый адмиральский угодник, — наконец Партави сменил гнев на милость, — излагай, зачем побеспокоил.

Сообразив, что начальственный гнев рассеялся как облака над заснеженными вершинами Калахао после восхода Хедланга, адъютант мгновенно вскочил на лапы и бодрым голосом доложил:

— Ваша милость, две минуты назад с нами на связь вышел капитан одного купеческого судна. Утверждает, что имеет к вам дело чрезвычайной важности…

— Купец к Главному адмиралу… дело чрезвычайной важности?! — съязвил Партави. — Да ты хотя бы соображаешь, кто этот купчишка, а кто я?

Однако Шахтси ничуть не смутило подобное заявление босса. Как ни в чем не бывало, он продолжил:

— Прошу прощения, ваша милость, но во время разговора со мной этот купец произнес кодовую фразу, затем дважды повторил ее через условные промежутки времени…

— Значит это… — не закончив фразы, Партави Скуудл замолчал.

Преданный адъютант тут же пришел своему боссу на помощь:

— Так точно, господин Главный адмирал, это посланник Гарваджа Гхалурна, и он просит немедленной встречи с вашей милостью.

— Скорее, настаивает, — пробормотал негромко мгновенно успокоившийся адмирал. — Три кодовые фразы!.. кажется, Гхалурна также как и нас крепко припекло. Полагаю… точнее уверен, что этот проныра ознакомился с приказом его величества намного раньше, чем тот был доставлен на борт моего флагмана. Вот и воюй с пиратами, когда каждый благоуханный пук нашего Всемилостивейшего становится известен им еще до того, как его изволила испустить императорская задница. — После чего он обратился к замершему по стойке «смирно» офицеру: — Ты вот чего, голубчик, организуй-ка скрытую доставку этого купчика на борт флагмана. А если какая любопытная жопа из засланных соглядатаев пронюхает об этом и станет интересоваться что, да почему, намекнешь, дескать, адмирал лично договаривается с полномочным представителем Купеческой гильдии о поставках продовольствия и необходимых для ремонта кораблей материалов и оборудования на льготной основе. Короче радеет командующий о государственной копеечке.

— Все будет исполнено в самом лучшем виде, ваша милость! — отрапортовал адъютант, засим немедленно удалился выполнять распоряжение начальства.

Купец оказался ничем не примечательным субъектом, с каким столкнешься среди толпы и тут же о нем забудешь. В адмиральские апартаменты он попал в сопровождении двух бравых десантников и адъютанта Шахтси. Как только шедд был доставлен под пресветлые начальственные очи, бойцы отдали честь и удалились, адъютант хотел было остаться, чтобы в случае какой неожиданности собственной грудью закрыть адмирала, но, подчиняясь волевому взмаху клешни патрона, поспешил покинуть помещение вслед за десантниками.

Оставшись наедине с Партави Скуудлом, гость, не обращая никакого внимания на хозяина, по-деловому обошел комнату. При этом он не сводил глаз с какого-то зажатого в одной из передних лап прибора. По всей видимости, осмотр его вполне удовлетворил. Убрав прибор он подошел к развалившемуся на кушетке адмиралу, и тут невзрачная и малоприметная фигура мелкого купчика размазалась и в следующий момент перед Главным адмиралом имперского флота предстал сам Гарвад Гхалурн собственной персоной. От неожиданности Партави едва не шлепнулся со своей кушетки, но очень скоро взял себя в руки и, поднявшись на лапы, подошел к неожиданному визитеру.

— Ну здравствуй Партави! — как ни в чем не бывало, молвил пират. — Давненько не встречались вот так усы к усам.

— Гарвад, ты соображаешь, что творишь?! — командующий выпучил на виновника своего беспокойства и без того огромные фасеточные глазищи. — Это где же видано, чтобы преступник номер один так нагло вламывался на борт флагманского корабля его императорского величества?! Да я сейчас!..

— Прекрати панику! — громко рявкнул Гарвад. — И не бздеть раньше времени! Никто из имперцев не знает о том, кто именно скрывается под личиной скромного купца. А прибыл я к тебе по очень важному делу. Обсудить необходимо кое-какие моменты.

— Ты совсем подурел, Гхалурн! — не унимался изрядно напуганный адмирал. — А коль прознают кому не следует?..

— Тогда тебе кранты, — плотоядно оскалился гость. — Насколько мне помнится, для чиновников твоего ранга существует единственная казнь — огненные муравьи. — И посмотрев на съежившегося в испуге вояку, задорно рассмеялся. — Но ты не переживай, все в могучих лапах Хапшура Всеблагого, Всемилостивого и, конечно же, Всесправедливейшего, который не допустит несправедливости в отношении столь заслуженной персоны, как ты адмирал Скуудл.

— Ага, как канцлер Барах Друдж? Тот был еще более уважаем, нежели какой-то адмирал, однако это не помешало Саддару Шестому сразу же по восхождении на престол подвергнуть его унизительной процедуре отлучения и… Впрочем, я уверен, что тебе доподлинно известно, чем закончилась головокружительная карьера этого царедворца, — нервно зашевелил усами Партави Скуудл. — А вдруг прознают о твоем визите кому не следует? С приходом нового государя императора Охранка просто озверела — крамолу откапывают там, где ее и быть не могло.

— Еще раз повторяю: не бойся! В данный момент ты ведешь переговоры о поставках с законопослушным, вполне добропорядочным купцом Шаллангом Уйашу. Настоящий купец, в случае чего, непременно подтвердит факт вашей с ним встречи.

— А может быть, мне сейчас тебя арестовать, друг сердечный? — задумчиво пробормотал Главный адмирал. — Сколько бы проблем решилось одним махом.

— Шутить изволите, господин командующий? — Гарвадж Гхалурн даже не пытался хоть как-то замаскировать явную издевку в голосе. Затем уже вполне серьезно добавил: — Не обольщайся старый пройдоха, моя смерть не только не убавит проблем, но преумножит их многажды. Уверяю тебя, мой извечный и непримиримый оппонент. Во-первых, сразу же после моего ареста в имперскую канцелярию поступит полный отчет о финансовой деятельности одного весьма предприимчивого военного чина, высокого ранга, который не брезговал весьма солидными подношениями со стороны тех, кого по роду своей деятельности он обязан был всемерно искоренять. Во-вторых, адмирал этот излишне чадолюбив и перед отправкой в обитель огненных муравьев ему будет не очень приятно узнать, что вся его ближайшая родня, включая четвероюродных бабушек и дедушек, погибла в одночасье при невыясненных обстоятельствах. Вот будет горе-то старику, помимо телесных мук испытывать еще и душевные. И, в-третьих, на расстановку сил в системе Хедланга моя смерть не окажет никакого влияния. Пиратский флот не станет слабее, имперский — сильнее. И еще к власти в Братстве придет прямолинейная решительно настроенная молодь, которой неведомо понятие «тонкая политическая игра» и столкновение двух наших флотов станет фатальной неизбежностью.