Делай Деньги - Терри Пратчетт

— Мистер Липовиг?

— Да, он может быть одним из них.

У Пупси загорелись глаза.

— Ты что-то знаешь, да?

— Не совсем, но я знаю, где кое-что можно узнать.

— Где?

— Ты действительно хочешь знать?

— Конечно!

— Ну, у меня нет намерения тебе говорить, — улыбаясь, сказал Космо. — Позволь мне тебя не задерживать! — добавил он, когда она стремительно вырвалась из комнаты.

Позвольте мне вас не задерживать. Какую чудесную фразу изобрел Ветинари. Перекаты двойного смысла рождали подводные течения беспокойства даже в самом невинном разуме. Этот человек нашел способы бескровной тирании, которой могла постыдиться дыба.

Что за гений! И таким же, за исключением брови, становился Космо Роскошь.

Он должен исправить недостатки, допущенные жестокой природой. Таинственный Липовиг был ключом к Ветинари, а ключ к Липовигу…

Пора поговорить с Мистером Бентом.

Глава 5

Растранжиривание — Нецелесообразность големского массажа — Раздача денег — Некоторые наблюдения о природе доверия — У Мистера Бента гость — Один из членов семьи

Где испробовать пригодную к банковскому использованию идею? Ну не в банке, это уж точно. Испробовать ее надо там, где люди куда больше заботились о деньгах и фокусничали со своими финансами в мире постоянного риска, где от молниеносного решения зависела разница между триумфальным выигрышем и позорной потерей. В основном это место было известно как реальный мир, но одним из его имен собственных было Улица Десятого Яйца.

Магазин Новинок и Шуток Боффо на Улице Десятого Яйца, владелец Дж. Пруст, был приютом для тех, кто считал пукающий порошок последним словом юмора, что во многих смыслах было правдой. Тем не менее, он привлек внимание Мойста как источник материалов для маскировки и других полезных вещей.

Мойст всегда очень серьезно подходил к маскировке. Усам, которые можно сорвать, просто хорошенько дернув, не было места в его жизни. Но поскольку у него было самое забываемое лицо в мире, даже будучи в одиночестве остававшимся лицом из толпы, то иногда стоило дать людям что-то, о чем можно потом рассказать Страже. Очки — очевидный выбор, но еще Мойст добивался хороших результатов со своими собственными разработками волос в носу и ушах. Покажите человеку уши, в которых, по-видимому, гнездятся певчие птички, посмотрите на вежливый ужас в его глазах, и можете быть уверены, что уши — это все, что он запомнит.

Теперь, конечно, Мойст был честным человеком, но какая-то часть его требовала от него быть наготове, просто на всякий случай.

Сегодня он купил пузырек клея и большую банку хороших золотых блесток, потому что он мог найти им применение.

— С вас тридцать пять пенсов, мистер Липовиг, — сообщил мистер Пруст. — Придумали какие-нибудь новые марки?

— Так, одну-другую, Джек. Как там Этель? И маленький Роджер? — поинтересовался Мойст после секундного тасования данных в голове.

— Очень хорошо, спасибо, что спросили. Вам еще что-нибудь достать? — с надеждой добавил Пруст на тот случай, если Мойсту внезапно пришла в голову мысль, что жизнь значительно улучшится с приобретением дюжины фальшивых носов.

Мойст бросил взгляд на ряды масок, страшных резиновых рук и шуточных носов и посчитал свои нужды удовлетворенными.

— Только сдачу, Джек, — попросил он и осторожно положил одно из своих новых созданий на прилавок. — Полдоллара достаточно.

Пруст уставился на листок, как если бы он мог взорваться или выпустить какой-нибудь затмевающий разум газ.

— Это что, сэр?

— Долларовая банкнота. Чек в доллар. Это последняя новинка.

— Мне где-нибудь расписаться или как?

— Нет. В том-то и интерес. Это доллар. Он может быть чей угодно.

— Я бы хотел, чтобы он был моим, благодарю!

— Он твой и есть, теперь, — сказал Мойст. — Но можешь на него что-нибудь купить.

— В нем нет золота, — заметил продавец, поднимая бумажку и на всякий случай держа ее на вытянутой руке.

— Ну, если бы я заплатил пенсами и шиллингами, в них бы тоже не было золота, так? Как бы то ни было, ты получил лишних пятнадцать пенсов, хорошее дело, согласен? А эта банкнота стоит доллар. Если принести ее в мой банк, тебе за нее и дадут доллар.

— Но у меня уже есть доллар! Э, ведь так? — добавил Пруст.

— Да, отлично! Так почему не пойти на улицу и не потратить его прямо сейчас? Давайте, я хочу посмотреть, как это сработает.

— Это как марки, Мистер Липовиг? — сказал Пруст, пытаясь уцепиться за что-то понятное ему. — Люди мне иногда платят марками, у меня много заказов по почте…

— Да! Да! Именно! Думай о нем как о большой марке. Слушай, я тебе вот что скажу, сделаю предварительное предложение. Потрать этот доллар, и я дам еще один чек в доллар, так что у тебя все равно будет доллар. Так что ты теряешь?

— Ну, просто если это как бы одна из первых банкнот… ну, мой парнишка купил немного первых ваших марок, так, и теперь они стоят нехилое состояние, так что если я это придержу, оно когда-нибудь будет стоить денег…

— Оно и сейчас стоит денег? — взвыл Мойст. Вот в чем была проблема с медлительными людьми. Каждый раз ставило его в глупое положение. Медлительным людям нужно время, чтобы вас догнать, зато когда им это удается, они сразу вас переезжают.

— Да, но, видите ли, — и тут продавец состроил то, что он, вероятно, считал хитрой улыбкой, но фактически же это делало его похожим на мистера Непоседу, наполовину прожевавшего ириску, — вы хитрите с этими марками, мистер Липовиг, постоянно новые выпускаете. Моя бабушка говорит, что если правда то, что у человека в крови хватит сделать гвоздь, то у вас в шее меди хватит на дверную ручку, без обид, у моей бабули что на уме, то и на языке…[6]

— Я же сделал так, что почта приходит вовремя, разве нет?

— О, да, Бабуля говорит, что вы хоть и скользкий тип, но дела налаживаете хорошо, тут сомнений нет…

— Точно! Давай тогда потратим чертов доллар, хорошо?

У меня что, есть какая-то двойственная волшебная сила, изумился он, благодаря которой старушки видят меня насквозь, но им нравится то, что они видят?

Итак, мистер Пруст решил рискнуть потратить свой доллар в соседней лавке на унцию трубочного табака „Веселый Моряк“, немного мяты и копию „Что Новенького?“ И мистер „Ловкий“ Поулфорт, как только ему все объяснили, принял доллар и отнес его через дорогу мяснику мистеру Извозчику, который после долгих тщательных разъяснений осторожно принял банкноту в плату за несколько сосисок, и еще дал Мойсту косточку „для вашего песика“. Очень было похоже, что мистер Непоседа впервые увидел настоящую кость. Он настороженно ходил вокруг нее кругами и ждал, что та запищит.

Улица Десятого Яйца была улицей мелких торговцев, которые продавали маленькие вещи в маленьких количествах за маленькие суммы с маленьким доходом. На такой улице приходилось быть мелочным. Здесь не место для больших идей. Приходилось смотреть на детали. Эти люди видели куда больше фартингов, чем долларов.

Некоторые лавочники уже задвигали ставни и закрывались на день. Притянутые Анк-Морпорским инстинктом на что-то интересненькое, торговцы стекались посмотреть, что происходит. Они все друг друга знали. Они все друг с другом вели дела. И все знали Мойста фон Липовига, человека в золотом костюме. Банкноты изучались с большим вниманием и серьезными обсуждениями.

— Прямо как долговая расписка или вексель, вообще-то.

— Ну хорошо, но если, допустим, тебе нужны деньги?

— Так, поправь меня, если ошибаюсь, долговая расписка что, не деньги?

— Ну ладно, а кто их тебе одалживает?

— Э… Джек вот, потому что… Нет, стойте… Это и есть деньги, так?

Мойст ухмыльнулся, когда обсуждение стало раскачиваться из стороны в сторону. Целые новые денежные теории росли здесь как грибы — во тьме и из всякой дряни. Но эти люди считали каждые полфартинга и спали, спрятав сбережения под кроватью. Они, яростно приковав взгляд к указателю весов, с точностью до сотых и тысячных будут взвешивать муку и виноград, потому что живут на разнице между себестоимостью и продажной ценой. Если он сможет внушить идею бумажных денег им, то выйдет из воды если не сухим, то, по крайней мере, просто-напросто умытым.

— Так как думаете, пройдут такие деньги? — спросил он во временном затишье.

Согласованное мнение выражало, что да, могут, но им бы надо выглядеть „пошикарнее“, по словам Ловкого Поулфорта: „Знаете, больше причудливых букв и всего такого“.

Мойст согласился и раздал всем по банкноте в качестве сувенира. Оно того стоило.

— А если вдруг дело сорвется, как переспевший уахуни, — сказал мистер Пруст, — то у вас ведь все равно есть золото, так? В погребе заперто?

— Да, золото обязательно должно быть, — присоединился мистер Извозчик.