Завершение проекта Повелитель - Игорь Денисенко

– Город! Полковник! Город!

– Где?

– Прямо смотри!

– Это черные трубы какие-то? – спросил он, вооружившись биноклем.

– Да. И трубы тоже.

– К ночи дойдем?

– Вряд ли.

И точно, до ночи в город мы не вошли. Уже было темно, когда жидкая растительность стала попадаться чаще и гуще. Подходили мы к дачному поселку. Именно здесь я недавно встретил ворлоков. Но как изменился поселок? Или я просто с этого края его не видел? Окраину занесло песком, кое-где торчали крыши и макушки сухих деревьев. А впрочем, чуть дальше песок пошел на убыль. Задержали таки его кусты да заборы. Еще пару километров и вот уже нормальные заросли. А справа повеяло влагой. Мазутка! Жива речка. И я инстинктивно стал забирать еще правее.

– Там речка.

– Угу.

Мы свернули направо. Меня подмывало броситься к речке, сломя голову, чтобы если не напиться, так хоть облить себя водой, впитать ее через кожу. Только вот было ощущение, что сил добежать хватит, а попить нет. Сдохну я на берегу. Меня шатало из стороны в сторону. Еле переставлял свинцовые ноги. Забор из дряхлого штакетника казался непреодолимой преградой. Фигня. Надавил на него весом тела, и он рассыпался.

– Ну и ты проходи Сивуч.

– Спа..бо, – попытался выговорить полковник.

В этих скитаниях по пустыне мы здорово поиздержались и выглядели как два близнеца, одинаковы с лица. Глаза у полковника провалились, щеки впали, коричневая от солнца кожа обтянула скулы. Как я выглядел, не знаю, зеркала не было, но думаю примерно так же.

– Это плохо…, – Моисей Хаймович нахмурился, глядя на загаженный голубями пол, – Тебе нужно вернуть своих людей. На вашу помощь я рассчитывал.

– Да откуда ты все про нас знаешь? – изумился Андрей, все еще никак не привыкнув к осведомленности старика.

– Видишь ли, Андрей, – Хаймович вздохнул, – Искусственный разум подчинил себе множество насекомых, мутировавших насекомых. Это его глаза и уши. Он полностью контролирует все, что происходит в городе. По крайней мере, в дневное время. Ночью осы спят.

– Осы? – Сивуч тут же вспомнил осу встреченную им в подъезде.

– Ну, да, осы его первые помощники. Они способны к коллективному мышлению, поскольку создают ульевые конгломераты.

– А люди тоже его помощники? Он подчинил и людей? Тот посланник, что приходил, он от него?

– Антон? Да. От него. Но люди не совсем помощники..

– Слушай, Мо…Хаймович, – Андрей почему-то от волнения забыл имя, – Тогда ты должен знать, что взорвать можно этот мутировавший разум. Там на минус шестом этаже находится ядерный реактор холодного синтеза.

– Знаю, – грустно кивнул старик, – но без жетона доступа туда не проникнуть. А он остался на груди моего…, – Хаймович замялся, подбирая выражение, – друга, который пропал.

– Какого друга? Ты не мог знать моего отца?

– Не может быть! Помедленнее молодой человек. Как говоришь, звали твоего отца? Не Максимом ли?

– Моего отца звали полковник Виктор Андреевич Сивуч командир части?7844.

– Понятно, – старик облегченно вздохнул, – А почему когда речь зашла о допуске, ты подумал о своем отце?

– Потому, что у него он всегда висел на шее. Это наш семейный талисман.

– И где он сейчас?

– Пропал. Отец пропал вместе со всем…У него карты были подземелья, и все у него было.

Андрей удивлялся сам себе и не верил удачи. Что вот так, запросто он волею судьбы встретился с нужным человеком из того самого подземелья. И ему не нужно искать институт, и что возможно все решится гораздо быстрее. От радостных перспектив у него кружилась голова, и он так разоткровенничался с незнакомым человеком, что сам себя не узнавал. А ведь перед ним сидел мутант. Он это четко почувствовал, так же как и то, что он не просто старик, он Древний, каким-то образом ставший мутантом.

– Тогда у нас есть единственное решение. Нужно поймать и уничтожить биоконструкцию, которая уже три дня ошивается где-то в городе. Я, правда не знаю, как его убить и возможно ли вообще его убить. Но есть у меня кое-какие догадки на этот счет.

– Невозможно убить? Так что это такое?

– Видишь ли, Ма…Андрей. Когда ученые решили создать И.Р. они столкнулись с такой проблемой, как..со множеством проблем. Словом для существования разума было необходима биологическая оболочка. Она росла и развивалась вместе с разумом. А поскольку И.Р. была задана конкретная задача – создание идеального ДНК. То в первую очередь он и тело свое создал идеальным. И то, что получилось – их ужаснуло.

– Он так страшен? – Сивуч поежился, вспоминая отметины на панцире жуков.

– Я не знаю, как он выглядит. Никто не знает. Он аморфен, то есть, волен принимать любую форму.

– Но его нужно убить. Поскольку если он соединится с разумом, которому чуждо все человеческое…Произойдет нечто ужасное. А времени у нас осталось крайне мало. Я отключил 'Зов'. И если И.Р. это заметит…

– Хаймович, если ты…, – Андрей замялся, ему никогда не приходилось общаться с таким старым человеком, – Вы так близко подобрались к И.Р., может проще убить его? Запертого внутри машины?

– Пробовал. Безрезультатно.

– А реактор? Ну, да..допуск.

В разговоре наступила пауза. Андрей, на языке которого вертелись тысячи вопросов, вдруг впал в ступор. Слишком много свалилось на его голову, и все это надо было переварить, и освоить, и принять какое-то решение.

– Ладно. Андрей. Мне пора. Скоро рассвет. И.Р. совсем не нужно знать, что я отлучался. Постарайся вернуть своих людей. Ни ты один, ни мы вдвоем с аморфом не справимся.

– А как мы справимся, если его нельзя убить? И как мы узнаем, что это он – аморф?

– Как только я опять включу 'Зов' аморф пойдет на него и его можно будет отследить. А убить…Скажем есть у меня одна задумка.

Моисей Хаймович поднялся, собираясь уходить.

– Как мне связаться с вами, если я вернусь с людьми?

– Я буду знать, где вы и сам вас найду.

– Как? Ах, да…Постой! Расскажи, как мне найти институт?

– Ах, да, – старик присел опять на корточки и начал чертить пальцем по полу.

Господи, за что мне такое? Подумал я просыпаясь. Неужели за то, что вчера хлебал воду из речки как полоумный, хлебал эту мутную грязную воду с частичками песка, ила и глины. Остро пахнущую камышом, рыбой и бог весть еще чем. Пил и не мог напиться. Меня рвало водой, а я опять пил. Пока в изнеможении не откинулся на спину и не уснул прямо здесь. На берегу. И смятый камыш показался мне пуховой периной. И сон мой был глубок и безмятежен. Одежда вся мокрая от воды. Но я так был счастлив. И вот я просыпаюсь, и вместо, с добрым утром, – первое что вижу, дуло пистолета.

– Знаешь, я мог бы убить тебя еще вчера. Или убить спящего, но вот решил подождать. Я и так слишком долго тебя терпел. Терпел рядом с собой поганого мутанта. Но ты мне симпатичен, поэтому я дал тебе выспаться.

– Слушай, полковник, а не торопишься ли ты меня убить? А как же наш договор? Я ведь не показал тебе здание института? А?

– Ты все мне уже рассказал во сне, и даже больше того, чтобы я понял, с кем имею дело…

Сивуч сидел на берегу в двух метрах от меня. Его рука с пистолетом, упиралась локтем в его коленку, и не дрожала ни грамма.

– Мой дед, полковник Сивуч, оставил ряд интересных документов своим потомкам. Он многое предсказал и во многом был прав. В одном он ошибся…Он думал, что одну тварь не довезли до части. А ее довезли…И вот она лежит передо мной и притворяется человеком.

– Сивуч, откуда у тебя пистолет?

– Он всегда был при мне.

– Постой? А когда я вытаскивал тебя из ямы, нам длины веревки не хватало. Ты же всю одежку снимал? Страшно представить, куда ты его…где ты его прятал?

– Хм, – Сивуч смутился, – если ты еще раз меня перебьешь, я тебя просто пристрелю и не доскажу, что хотел. Так, что потерпи. В твоих интересах, чтобы я говорил подольше.

– Угу.

– Так вот. Тебя, конечно, интересует, как я догадался?

– Да, – кивнул я,- обоснуй. И с выводами не торопись.

– Ну, во-первых. Ты сам сказал, что пришел из части. Однако об устройстве войсковой жизни ты не имел ни малейшего понятий. Конечно, какие у тебя могут быть понятия, если ты пролежал в свинцовом ящике до последнего времени с древнейших времен. Во-вторых, как я догадался, что ты с древнейших времен? Да очень просто, ты много болтаешь во сне. И произносил много слов связанных с тем временем, довоенным временем. Я конечно не силен в тех словах, и значений многих не знаю. Но то, что система зависла, японский магнитофон, и прога сбоит, явно с тех времен. И слышать ты эти слова мог, когда твой мозг был подключен к гигантской думающей машине. Мне отец про такую рассказывал. И про институт ты подозрительно много знаешь, чего обычный солдат из части знать просто не мог.

– Сивуч, но я же без понятия, чего там во сне набарагозил? Ты когда спишь, себя контролируешь? Может ты тоже, во сне гусей гнал, и какому-то Сереже в любви признавался? А? Что тебя за это, к пердилам отнести?